Александр Дюма - Сальватор
— Ах, черт подери! — воскликнул Жибасье. — Вспомнил, что я сделал со своими документами.
— Тем лучше! — кивнул полицейский.
— Я оставил их в почтовой гостинице Бонди, когда сменил одеяние курьера на куртку форейтора.
— Как вы сказали? — не понял полицейский.
— Ну да! — рассмеялся Жибасье. — К счастью, документы мне не нужны.
— Как это не нужны?
— А так.
И он шепнул полицейскому на ухо:
— Я свой!
— Свой?!
— Да, пропустите меня!
— Ага! Вы, кажется, спешите?
— Я кое за кем слежу, — с заговорщицким видом сообщил Жибасье и подмигнул.
— Следите?
— Да, у меня на крючке заговорщик, и очень опасный заговорщик!
— Правда? И где же этот кое-кто?
— Черт возьми! Вы, должно быть, его видели. Он только что спустился: пятьдесят лет, усы с проседью, волосы бобриком, выправка военная. Не видели?
— Как же, видел.
— В таком случае, арестовать надо было его, а не меня, — не переставая улыбаться, заметил Жибасье.
— Ну да! Только у него документы были, и в полном порядке. Потому я его и пропустил. А вот вы арестованы.
— Как арестован?!
— Разумеется. Думаете, буду церемониться?
— Вы меня арестуете? Меня?
— Ну да, вас.
— Меня, личного агента господина Жакаля?
— Чем докажете?..
— Доказательство я вам представлю, за этим дело не станет.
— Слушаю вас.
— А тем временем мой подопечный улизнет, может быть! — вскричал Жибасье.
— Понимаю! Вы и сами не прочь сделать то же.
— Сбежать?! Вот еще, с какой стати? Сразу видно, что вы меня не знаете! Чтобы я улизнул? Да ни за что на свете! Мое новое положение вполне меня устраивает…
— Ладно! Хватит болтать! — оборвал его полицейский.
— То есть как это хватит болтать?..
— Следуйте за нами, или…
— Или что?
— Или мы будем вынуждены применить силу.
— Да ведь я же вам толкую, — воскликнул, кипя гневом, Жибасье, — что я из личной полиции господина Жакаля!
Полицейский едва удостоил его презрительным взглядом, в котором ясно читалось: «Ну и нахал же вы!»
Он пожал плечами и жестом подозвал на помощь двух полицейских в черных рединготах.
Те подошли, готовые вмешаться по первому знаку.
— Остерегитесь, друг мой! — предупредил Жибасье.
— Я не друг тому, у кого нет паспорта, — возразил полицейский.
— Господин Жакаль вас строго накажет.
— Моя обязанность — препроводить в префектуру полиции путешественников без документов; у вас нет паспорта, и я отвожу вас в префектуру, только и всего.
— Тысяча чертей! Говорю же вам, что…
— Покажите ваше очко.
— Очко? — переспросил Жибасье. — Это вам, низшим чинам, положено иметь этот знак, я же…
— Ну да, вы для этого слишком важная птица, понимаю! Итак, дорогу вы не хуже нас знаете… Вперед!
— Вы настаиваете? — спросил Жибасье.
— Надо думать!
— Пеняйте потом на себя.
— Хватит! Следуйте за мной по доброй воле. В противном случае я буду вынужден применить силу.
Полицейский вынул из кармана пару наручников, ожидающих чести познакомиться с запястьями Жибасье.
— Будь по-вашему! — смирился Жибасье; он понял, что попал в дурацкое положение, которое могло еще более осложниться. — Я готов следовать за вами.
— В таком случае честь имею предложить вам руку, а эти двое господ пойдут сзади, — предупредил полицейский. — Вы, как мне кажется, способны, не простившись, сбежать от нас на первом же перекрестке.
— Я исполнял свой долг! — воскликнул Жибасье, воздев кверху руку, будто призывая Бога в свидетели, что он сражался до последнего.
— Ну-ка, вашу руку, да поживее!
Жибасье знал, как арестованный должен положить свою руку на руку сопровождающего. Он не заставил просить себя дважды и облегчил полицейскому задачу.
Тот узнал в нем завсегдатая полицейского участка.
— А-а! — воскликнул он. — Похоже, такое случается с вами не впервые, милейший!
Жибасье взглянул на полицейского с таким видом, словно хотел сказать: «Будь по-вашему! Хорошо смеется тот, кто смеется последним».
Вслух он решительно произнес:
— Идемте!
Жибасье с полицейским вышли из гостиницы «Великий турок» под руку, словно старые и добрые друзья.
Двое шпиков шли рядом, изо всех сил стараясь показать, что не имеют к нашей парочке ровно никакого отношения, словно Грипсолейль — к обществу его сиятельства.
IV
ТРИУМФ ЖИБАСЬЕ
Жибасье и полицейский пошли (а вернее было бы сказать, что полицейский повел Жибасье) на Иерусалимскую улицу.
Читатели понимают, что благодаря мерам предосторожности, принятым полицейским, проверявшим паспорта, всякий побег арестованного исключался.
Прибавим, к чести Жибасье, что он и не думал бежать.
Более того: его насмешливый вид, сострадательная улыбка, мелькавшая на его губах всякий раз, как он взглядывал на полицейского, непринужденность и презрительность, с какими он позволял вести себя в префектуру полиции, свидетельствовали, что совесть его чиста. Словом, он, казалось, покорился, но вышагивал скорее как горделивый мученик, а не как смиренная жертва.
Время от времени полицейский бросал на него косой взгляд.
По мере приближения к префектуре Жибасье не хмурился, а, напротив, становился все веселее. Он заранее предвкушал, какую бурю проклятий обрушит г-н Жакаль на голову незадачливого полицейского.
Безмятежность Жибасье, сияющая, словно ореол вокруг невинных лиц, начала пугать полицейского, арестовавшего его. В начале пути у того не было никаких сомнений в том, что он задержал важного преступника; на полпути он стал сомневаться; теперь он был почти уверен, что сделал глупость.
Гнев г-на Жакаля, которым пугал его Жибасье, будто гроза, уже навис над его головой.
И вот мало-помалу пальцы полицейского стали разжиматься, высвобождая руку Жибасье.
Тот отметил про себя эту относительную свободу, неожиданно ему предоставленную; однако он отлично понимал, что заставило расслабиться дельтовидную мышцу и бицепс его спутника, и потому сделал вид, что не заметил его маневра.
Полицейский надеялся получить прощение у своего пленника; он еще больше разволновался, когда заметил, что, в то время как его собственная хватка ослабевала, Жибасье все крепче вцеплялся в его руку.
Он поймал преступника, который не хотел его выпускать!
«Дьявольщина! — подумал он. — Уж не ошибся ли я?!»
Он на мгновение остановился в задумчивости, оглядел Жибасье с головы до ног и, видя, что тот в свою очередь окинул его насмешливым взглядом, затрепетал еще больше.
