Шеннон Фаррел - Дом там, где сердце
Выложив еду и ничем не накрытые тарелки, она сказала:
– Локлейн, по поводу того, что я говорила вам раньше, относительно вашей угрюмости и серьезности. Извините. С моей стороны было легкомыслием так с вами разговаривать. И потом, я ведь ничего о вас не знаю… Обычно я не веду себя так глупо. Я хочу, чтобы мы забыли о том, что произошло. Но от того, что я скажу себе, будто все это – лишь страшный сон, оно никуда не денется, ведь так?
Он взглянул на нее из-за ширмы и вышел, застегивая жилет. Он был удивлен, отметив подобную практичность при столь недавней потере.
– Естественно, вы расстроены.
– Я знаю, но все же нужно что-то предпринимать, что-то решать.
– Решать? – переспросил он.
Мюйрин на мгновение опустила взгляд, наливая кофе. Глубоко вздохнув, она ответила:
– Две недели назад я вышла за Августина и думала, что у меня вся жизнь впереди. Теперь, спустя всего лишь полмесяца, передо мной только хаос. Я действительно не знаю, что делать.
Он не спускал с нее глаз, пока садился напротив.
– Делать с чем?
– Для начала с моей жизнью. Я молода, неопытна, гораздо более невежественна, чем должна быть, и я еще даже не думала о Барнакилле. Я никого не знаю в Ирландии, кроме вас. Одна моя половина думает, что я должна вернуться домой в Финтри к родителям. Назад к надежности, которую, я знаю, там обрету. Но другая половина слишком горда, чтобы позволить мне вернуться. Там я буду изнежена, оберегаема и никогда не смогу, знаете ли…
– Продолжайте. Не сможете что? – подтолкнул он.
– Получить шанс на настоящую жизнь, – быстро закончила она.
Локлейн внимательно посмотрел на нее.
– Еще слишком рано, Мюйрин. Вы только что овдовели. Неужели вы должны сейчас принимать какие-то решения?
Ее слова прозвучали слишком убедительно, чтобы быть правдой. Ему следует быть осмотрительным.
– Надеюсь, да. Я думаю, что легче вернуться отсюда в Шотландию, чем отправиться в далекую Барнакиллу только для того, чтобы все узнали, какую ошибку я совершила. Но мне понадобится ваша помощь, Локлейн. Вы должны рассказать мне, что представляет из себя Барнакилла. И нужно, чтобы вы помогли мне организовать похороны. Я знаю, что все это регистрируется, но если удастся сделать все тихо, так, чтобы мои родители ни о чем не узнали до похорон и мы им сами бы написали, я была бы вам очень признательна.
Локлейн нахмурился.
– А разве ваша семья, люди, которых вы любите, не должны быть рядом с вами в такой момент?
– Нет! – отрезала она и зарделась. Она опустила вилку и принялась нервно сворачивать и разворачивать салфетку.
Он видел ее смятение и слезинки, блеснувшие в глазах. Он пододвинул стул поближе и мягко сжал ее руку, покоившуюся на колене.
– Я все пытаюсь понять, но вы не доверяете мне. Расскажите мне, что с вами происходит. Почему вы не хотите, чтобы ваша семья была здесь, с вами?
– Потому что я не вынесу их жалости, их доброты. Я не заслуживаю этого, да и не хочу. Это убьет меня. Я их люблю, но дело не в этом. Дело в том, что, понимаете ли, мне двадцать один год. Я больше не ребенок. Правда, я никогда еще не организовывала похороны, но если вы мне поможете, думаю, мы сможем пройти через это.
– Мы? – удивленно спросил он.
– Вам ведь это тоже не безразлично, не так ли? Я хочу сказать, что, надеюсь, вы не броситесь искать другую работу прямо сейчас, если захотите оставить Барнакиллу теперь, когда Августин мертв.
– Нет, я вовсе не думал покидать Барнакиллу, – честно ответил он. – Видите ли, я вырос там. Я не был там три с половиной года. Я только что вернулся из Австралии. По правде говоря, я скорее отрежу себе руку, чем снова уеду из Ирландии.
– У вас в Барнакилле большая семья? – удивленно спросила Мюйрин. – Или жена? – добавила она, и это прозвучало не слишком естественно.
– Нет, ни жены, ни любимой девушки, – сказал он, и его приятное лицо потемнело. – Но Барнакилла всегда была моим домом, и я, например, считаю ее самым красивым местом на Земле.
Брови Мюйрин удивленно поползли вверх.
– Думаю, это естественно, ведь вы там выросли. Я уверена, что смогу ярко описать вам свой собственный дом в Финтри.
Локлейн налил ей еще кофе, размышляя над ответом. Она плотнее укуталась в шаль, ожидая, что он скажет. Но он молчал, погруженный в раздумья, избегая ее взгляда и продолжая есть.
Мюйрин ковыряла вилкой в тарелке еще несколько минут.
– А вы не хотите рассказать мне об этом? – спросила она, когда пауза слишком затянулась.
– О чем? – резко спросил он, и его глаза блеснули.
Такая реакция ее заинтриговала.
– О Барнакилле в Эннискиллене. Знаете ли, я должна быть в курсе всего, что знаете вы, если тоже собираюсь туда.
Тогда он расслабился и улыбнулся.
– Что бы я ни сказал вам, это будет субъективно, ведь я слишком люблю это место. Могу вам сказать, что некогда это было самое процветающее поместье северо-запада. Роскошный дом – земля, окрестности. Неограниченная охота и рыбалка.
– А там есть горы, деревья? – оживилась она.
– Ну конечно. И Лох-Эрн. Она слегка нахмурилась:
– Лок-Эрн?
– Озеро. Озеро Лох-Эрн. Мы произносим «Лох», а не «Лок», как у вас в Шотландии. С ним граничит восточная часть имения, а в западной растут деревья и возвышаются горы.
Мюйрин медленно обдумывала услышанное. Похоже, это место было даже лучше, чем Финтри.
– А чем там люди зарабатывают на жизнь? Я хочу сказать, откуда взялось богатство моего мужа? – невинно спросила она.
Локлейн поставил свою чашку так резко, что блюдце едва не разбилось.
Она вздрогнула, испуганная его неожиданной реакцией.
– Что-то не так?
– Простите, я только что посмотрел на часы. Я хотел бы встретиться с отцом Бреннаном, пока он не уехал из прихода. Надеюсь, вы извините меня, – взволнованно сказал Локлейн, надевая куртку. Он повернулся к двери, а она осталась, провожая его ошеломленным взглядом.
– А вы не хотите, чтобы я поехала с вами? Он отрицательно покачал головой.
– Я бы согласился, но, думаю, вам и так довольно испытаний. Вам будет нелегко справиться с сугробами, которые намело за окном.
– Мы можем взять извозчика.
– Учитывая обстоятельства, я, по правде сказать, скорее доберусь пешком. Оставайтесь здесь, почитайте или займитесь чем-нибудь еще. Когда я вернусь, нас ждет долгая беседа, – пообещал он, мысленно ругая себя за ложь.
– Если погода не улучшится, как скоро могут состояться похороны?
– Не знаю, Мюйрин. По дороге к отцу Бреннану я зайду к доктору, посмотрим, что он скажет.
– Спасибо за деликатность. В общем, спасибо за все.
– Не стоит меня благодарить, – сказал он с легкой сдержанной улыбкой, избегая ее взгляда, пока она укутывала его шею теплым шарфом.
