Мэрилайл Роджерс - Недоверчивые сердца
— Мы привыкли неделями спать на голой земле, — усмехнулся Коннел. — Крыша и кровать — это все, что мне нужно для счастья.
— А я, напротив, требую большего. — Гаррик стал рядом с Коннелом; его напряженный тихий голос выдавал нетерпение, вызванное пустой тратой времени на обмен любезностями. — Меня ждут важные дела, так что я должен закончить здешнее дело со всей возможной быстротой. Первый шаг — познакомиться с будущей женой.
Элеонора нахмурилась:
— Лорд Гаррик, к сожалению, я не могу немедленно удовлетворить… ваше требование. Не зная, когда именно вас можно ожидать, ваша невеста не видела оснований постоянно сидеть в этих стенах и пошла с другом гулять. — Королева повернулась к Коннелу: после стычки с графом приятно было увидеть дружелюбное лицо. — Я думаю, вы устали и желали бы смыть дорожную пыль, а небольшая трапеза подкрепит вас до ужина.
— Гаррик, я все-таки не понимаю… — Коннел погрузился в деревянный чан, только голова торчала над водой. — Как твоя женитьба поможет королю в подавлении мятежа? Действительно, не понимаю…
Перед тем как ответить, Гаррик вылез из воды, надел через голову чистую тунику и взъерошил густые волосы.
— Видишь ли, мой озадаченный друг, за время моего долгого отсутствия среди моих вассалов стали распространяться лживые слухи и недовольство, словно в семенах для будущего урожая среди доброго зерна завелись сорняки. — Из-за врожденной честности Коннелу никак не удавалось вникнуть в хитросплетения интриг против короля. Гаррик ценил в нем эту черту, но она затрудняла объяснения. — Лживые слухи, плевелы зла, исходят из Суинтона, наследственного поместья моей невесты. Теперь понимаешь?
Коннел тем временем взял большой скользкий кусок мыла, с наслаждением его понюхал, возблагодарил королеву за эту роскошь и, не теряя времени, стал энергично намыливать голову. Затем вопросительно взглянул на друга — объяснение он получил, но по-прежнему ничего не понимал.
— Разрази меня гром, как женитьба на наследнице может остановить поток слов?!
— Как и все на свете, слова имеют источник. Надо найти его и заткнуть. — Расправив малиновую тунику на широкой груди, Гаррик с усмешкой взглянул на приятеля — у того в этот момент был ужасно глупый вид.
Насмешка не смутила Коннела.
— И как ты будешь искать этот источник? Трудно поверить, что придет человек от Генриха и уговорит преступника покаяться. — Он опять погрузился в теплую воду.
Гаррик подождал, когда Коннел вынырнет и смоет пену с головы. Потом ответил:
— Дело в том, что я выделил двоих воинов — они под видом простых путешественников поедут в Суинтон и найдут ответ на мой вопрос. — Как бы про себя он добавил: — Хотя я почти уверен, что знаю преступника.
— Все равно не понимаю… Зачем же на ней жениться? Почему нельзя сразу уничтожить врага? — Они вернулись к тому, с чего начали, хотя многое было объяснено. Вдруг до Коннела дошли последние слова друга. Прежде чем Гаррик ответил на его вопрос, он задал другой: — Кто? — Барон вскочил, расплескивая воду. — Кто, по-твоему, виновник?!: Гаррик проворно отступил от потока воды, хлынувшей на пол.
— Без доказательств я не могу назвать имя этого человека, так что успокойся.
— Но как же?.. — пробормотал Коннел.
Гаррик поднял руку, предупреждая новые вопросы.
— Не скажу даже тебе, одному из немногих верных друзей. Когда у меня появятся доказательства, ты первый об этом узнаешь. Может быть, только ты один.
Гаррик с видимым безразличием пожал плечами, но Коннел хорошо его знал и видел, что друг встревожен. Он сказал:
— Я тебя понимаю, я даже восхищаюсь твоим желанием сначала узнать правду. Вот почему никто никогда не сомневался, что ты — человек чести. — Он вопросительно смотрел в серые глаза, смотрел с таким упорством, что Гаррик улыбнулся. — Ладно, попробуй еще раз убедить меня в том, что тебе нужно жениться на этой наследнице.
Гаррик с притворным отчаянием застонал.
— Суинтоном управляет кастелян, и он предан королеве. Пока я не женюсь и не возьму эти земли в свои руки, я не смогу уволить его, не смогу вырвать проросшие семена зла.
— Ах вот оно что… Теперь понял: причины — политические. — Немного помолчав, барон задал очередной вопрос: — А как же личные интересы?
Гаррик молча пожал плечами. Коннел же неодобрительно покачал головой и сказал:
— Ты намерен жениться ради чужих интересов, а выигрываешь на этом только половину крохотного Суинтона.
Гаррик засмеялся. Коннел уже давно составил мнение по этому вопросу, и он не мог понять, почему друг женится на таком скромном приданом, хотя мог бы получить за невестой куда больше.
Барон снова плюхнулся в ванну — вода уже расплескалась, так что новый потоп им не грозил.
— Понял! — воскликнул Коннел. — Тебе обещали красавицу не хуже королевы!
Как он и надеялся, насмешка вызвала у графа новый приступ смеха, хотя на этот раз в его смехе слышалась язвительность. Коннел же прекрасно знал: его друг презирает женщин, в особенности красивых.
— Я слишком долго тянул с тем, что должен сделать, — ответил граф. — Раз я должен взять жену, пусть она по крайней мере имеет не больше земель, чем я. — Гаррик помолчал, потом добавил: — Богатая жена приносит вместе с приданым раздоры и борьбу за власть. Доказательство — Генрих и его красивая и богатая королева.
Коннел заканчивал мыться, а Гаррик тем временем перекусил. Затем, решив выполнить задачу дня, встал из-за стола и спустился в Большой зал — там было многолюдно, так как слуги занимались уборкой. Гаррик подошел к мальчику, топившему огромный камин, в котором уже ревел огонь.
— Где можно найти королеву? — спросил граф. Не было смысла спрашивать, где его невеста. Королева сказала, что та ушла гулять, а поскольку погода стояла прекрасная, он не сомневался: раньше вечерней трапезы она не вернется.
Испуганный незнакомым голосом, мальчик вздрогнул и уронил толстое полено. Отчаянно покраснел и не мог выдавить из себя ни слова.
Гаррик узнавал это смущение от своей неуклюжести — мальчик слишком быстро рос. Редкая для графа ласковая улыбка тронула губы и затуманила глаза.
Мальчик судорожно сглотнул; он слышал о том, что граф приехал, более того, слышал, как стражники с уважением говорили об этом… «воине изо льда». Слава Богу, он не сверкает льдом. Собравшись с духом, мальчик пробормотал:
— Скорее всего королева в своих покоях. Наверное, вышивает. Она целыми днями вышивает.
Ласковая улыбка сменилась на язвительную. Сколько Гаррик помнил, Элеонора никогда не предавалась этому пустому занятию. Может быть, десять с лишним лет заточения изменили ее привычки? Ну нет, пусть ее пальцы заняты иглой, он никогда не поверит, что ум королевы занят чем-либо иным, кроме интриг.
