Изобел Карр - Любовь без обязательств
Девир смял носовой платок в комок и бросил его в сторону Энтони Тейна. Тот ловко поймал его и уронил на сложенную газету.
— Мы можем тебе чем-то помочь? — спросил он, бросив возмущенный взгляд на Девира.
— Пока — нет. — Лео решительно допил кофе и отодвинул чашку от себя. — Просто небольшая семейная ссора, не более.
Де Мулен покачал головой — точь-в-точь как это делал старший брат Лео, когда знал, что ему пытаются врать.
— Не надо обманывать нас.
— И потом, — подхватил Сэндисон, — Макдональд говорил очень громко: деньги, сорок пять, бедный родственник, наследие… Нам на той стороне комнаты это показалось крайне любопытным, — закончил он.
Лео не без труда спрятал улыбку. Девир постоянно искал приключений, Сэндисон, несмотря на свой полусонный вид, всегда был начеку, когда дело требовало его участия, а де Мулен — забияка, готовый вступить в бой при малейшем предлоге. Только Тейн обычно оставался хладнокровным.
— Нет, ты ошибаешься, — ответил Лео, обращаясь к приятелю и не обращая внимания на слова остальных. — Пока это всего лишь небольшая семейная ссора. А сейчас я должен с извинениями распрощаться — отправляюсь навестить миссис Уэдон, а уж тут-то помощь никому из вас не нужна.
Девир прищурился, Сэндисон захохотал, а Тейн и Доминик нахмурились. Лео укоризненно покачал головой, но задерживаться отказался. Получив у швейцара «Рыжего льва» шляпу и трость со спрятанной в ней шпагой, он быстро зашагал по направлению к Сент-Джеймскому парку.
То, что кузен отказался образумиться, все еще вызывало у него чувство досады — но, с другой стороны, особо удивляться тут не приходилось. Карты сданы, ставки сделаны. Пути назад уже нет. Лео приостановился в центре дорожки, обдумывая план, который начал у него складываться.
Мимо него прошли несколько ветреных красоток сомнительного поведения и овеяли запахами дешевых духов, пудры и румян, на ходу взвесив его возможности. Лео ощутил взгляды, с ходу оценивавшие покрой его фрака, стоимость сапог, вес его кошелька. Наверное, эти особы смогли бы определить его имущественное положение не хуже любого ростовщика.
Лео поправил шляпу и ловко сунул трость под мышку. Красотки двигались нарочито медленно, чтобы он смог догнать их, если пожелает. Одна из них бросила через плечо улыбку, демонстрируя изящную шею и на редкость ровные и белые зубы. Он покачал головой, заставив ее разочарованно повернуться. Девушка стала демонстративно покачивать бедрами, заставляя платье колыхаться, однако Лео эта картина не тронула. Его мысли были сосредоточены на гораздо более привлекательной особе. Рядом с миссис Уэдон эти неуклюжие девицы с их яркими румянами ни на что не могли бы рассчитывать. При одной мысли о прелестной Виоле у него быстрее забилось сердце.
Лео извлек из кармана часы и открыл их черепаховую крышку. Восемнадцать минут четвертого! Он ускорил шаги, поняв, что опаздывает на встречу с людьми мистера Эддисона. А ему ведь еще предстоит обольщать миссис Уэдон! Он представил себе, как ее волосы цвета золотистого пламени, чуть влажные и спутанные, окружат его, словно шатер бедуина, и судорожно вздохнул. Травяной запах парка ворвался в его легкие, напомнив ему свежий запах ее духов.
И он уже очень хорошо знал, что именно этой даме надо предложить…
— То есть в обмен на дальнейшую вашу защиту я должна стать вашей любовницей?
Виола невольно улыбнулась. Лорд Леонидас нашел очень оригинальный способ сделать ей это предложение. Он заговорил о нем практически, сразу же, как только от них ушел полицейский сыщик.
Ее спаситель покачал головой. В его прикрытых длинными ресницами глазах плясали сумасшедшие искорки.
— Ну что вы, дорогая. В обмен на вышеупомянутое и мое сообщение определенным лицам о том, что вы находитесь под моим покровительством, вы станете моей возлюбленной.
— Слова, в которые вы это облекаете, милорд, ничего не меняют. Конечный результат одинаков.
— О нет, миссис Уэдон. Это отнюдь не то же самое.
Виола прерывисто вздохнула. Звук его бархатного голоса заставил ее нервы натянуться, а соски затвердели настолько, что уперлись в жесткую стенку корсета.
Как ни неприятно в этом признаваться, но этот мужчина ее явно возбуждает. Это влечение настолько сильно, что она даже задумывается о том, чтобы нарушить все правила, которые когда-то себе установила. А это еще более убедительная причина не поддаваться подобному желанию. Когда она в прошлый раз испытывала нечто похожее, результаты оказались катастрофическими, и положение только ухудшилось тем, что она получила то, чего хотела.
— Правда?
Ее собственный голос звучал постыдно слабо, больше походя на шепот. Она судорожно вздохнула и сжала ту руку, которую он не мог видеть, в кулак, с силой вонзая ногти в ладонь.
Спокойствие. Безмятежность. Невозмутимость. Именно этими свойствами она славилась, именно они придавали ей притягательность недосягаемости. Спокойствие, безмятежность…
— Я уверен в этом.
Лорд Леонидас улыбнулся и, сойдя с избранного им места у камина, подошел ближе и сел в кресло, стоявшее напротив. Его длинные ноги в небольшом пространстве, которое их разделяло, вытянулись так, что чуть не запутались в ее юбках. Виола попыталась отодвинуться, и он ухмыльнулся, явно заметив это движение.
— Возлюбленный, миссис Уэдон, в первую очередь заботится о том, чтобы доставить наслаждение своей партнерше. Или, вернее сказать, ее наслаждение — это и есть его наслаждение.
Он подался вперед, так что она ощутила запахи лавандовой воды и теплой кожи. Сердце забилось в бешеном ритме. Уголок губ Лео чуть приподнялся, словно он все понял.
— Надеюсь, я понятно объяснил?
Виола глубже погрузилась в объятия мягкого кресла, пытаясь успокоиться. Ведя кончиком пальца по резной завитушке подлокотника, она пристально рассматривала затейливый узор обивки — лишь бы не смотреть на Вона.
— Удовольствие покровителя — для любовницы на первом месте.
— Именно об этом я и говорю, мэм. Когда еще ваше наслаждение было первой и главной заботой кого-то, оказавшегося у вас в постели?
Она невольно посмотрела прямо ему в глаза.
Никогда. По крайней мере ни разу после того, как умер Стивен. А возможно, и тогда этого тоже не было. Они оба были такими юными… Она поспешно прогнала это воспоминание. Мужчины платили ей зато, чтобы она думала только об их удовольствии. В этом и была вся идея. Чувства; женщины — будь то жена или любовница — никакого значения не имеют.
Комок отчаянного страха поднялся к ее сердцу и застрял прямо под ним, почти лишая способности дышать. Предположение, что существует некий третий вариант — возлюбленная, — вызвало у нее желание дать лорду Леонидасу пощечину, но одновременно ей безумно захотелось, чтобы он доказал реальность своих слов. Похоже, чрезмерное любопытство опять втянет Виолу в неприятности. Хорошо хоть, что на этот раз у нее уже нет доброго имени, которого можно было бы лишиться. Нет близких, которых можно разочаровать и поставить в неловкое положение.
