Лей Гринвуд - Лорел
Наверное, в молодости Лорел не могла быть красивее, чем сейчас. Она принадлежала к числу женщин, которые расцветали с возрастом. Их красота не зависела от тщательно выбранного наряда и обилия драгоценностей. Рядом с такими женщинами, когда они достигали рубежа тридцатилетия, молодые девушки выглядели безликими простушками. Впрочем, все это никоим образом его не касалось. Он не интересовался женщинами: ни молодыми, ни постарше. И не собирался связывать себя по рукам и ногам бесчисленными обязательствами или ограничивать себя в чем-либо.
Нельзя сказать, что молодой человек не любил женщин. Но все их ожидания, желания, капризы (и так без конца и без края) казались невыносимыми и неприемлемыми. Насколько Хен знал женщин, им всегда хотелось получать именно то, что он не мог или не хотел дать. Поэтому Хену Рандольфу не оставалось ничего другого, как замкнуться в себе.
Но, может быть, Лорел совсем не такая?
— Ну вот и приехали. Можешь отпустить меня, шериф? Место вполне подходящее. Эта лужа не видна из города, — подал голос Дэмьен, перехватив взгляд Хена.
— Ты что-то перепутал, парень. Мы следуем в тюрьму, — отозвался шериф.
— Ах, да, ты появился здесь недавно и еще не в курсе дел. Очевидно, ты просто ничего не знаешь?
— И что же я должен знать, интересно?
— Блакторна нельзя посадить в тюрьму.
— Это почему?
— За это тебя могут убить.
— Подобных угроз я слышал много. Пустая болтовня!
— Но на этот раз тебе лучше прислушаться к мнению некоторых людей.
— Я не привык считаться с чьим-то мнением. Тем более не собираюсь следовать чужим советам. Давая советы, люди всегда преследуют свою цель. Так что ты все равно окажешься за решеткой.
Дэмьен самоуверенно перекинул ногу через седло и, спрыгнув на землю, бросился бежать. Хену пришлось дернуть за конец веревки. Пленник пошатнулся и замер на месте, заскрежетав зубами от боли в плечах.
— Я убью тебя, мерзавец! — запыхавшись, процедил Дэмьен сквозь стиснутые зубы. — Я прострелю тебе брюхо и оставлю подыхать в пустыне.
— В таком случае, тебе придется изрядно потрудиться, чтобы привести свой замысел в исполнение, — холодно ответил Хен.
По дороге в город Дэмьен не проронил ни звука. В тюрьме Хен завел пленника в одну из камер и запер дверь.
— Моя семья не оставит меня здесь надолго, — прорычал Дэмьен. На его лице начали постепенно появляться болезненные синяки — следы кулаков Хена. — А потом они расквитаются с тобой.
— Только предупреди их, чтобы стучали погромче, — парировал Хен. — Я крепко сплю.
Затем с непроницаемым лицом, не обращая внимания на поток грязных ругательств, он направился в контору шерифа, которая располагалась в другом конце тюрьмы. Деревянное здание имело дверь и окна, выходящие на главную улицу. У одного окна располагался стол, у другого — громоздкая плита. Пол в конторе был покрыт грубо отесанными дубовыми досками. Помещение тесноватое, но шерифу и не требовалось много места: беспокойная должность не позволяла засиживаться в конторе.
Интересно, что бы сказали братья, если бы увидели его сейчас? По прибытии в город Хен сразу же отправил Джорджу телеграмму. Старший брат должен знать, куда ехать в случае необходимости (если потребуется забрать тело). Конечно, Хен не собирался умирать. Не собирался он и долго задерживаться в этом захолустном городишке. Но ведь нужно было чем-то заняться, пока он не решит, что делать со своей жизнью дальше.
Он мог остаться в Техасе с Джорджем, в Вашингтоне с Монти или в Колорадо с Мэлиссоном. Но Хен предпочитал держаться в стороне от семьи. Нет, он не бежал от себя. И согласился стать шерифом с одной-единственной целью: погрузиться с головой в работу и отвлечься от беспокойных мыслей, от вопросов, на которые не находил ответов.
К счастью, в жизнь вторглась вдова Блакторн со своими проблемами. И теперь мысли были полностью поглощены Лорел.
Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату впорхнула маленькая улыбающаяся фея четырнадцати лет от роду по имени Хоуп Уорти. Тоненькая, как тростинка, среднего роста, с лицом, усыпанным веснушками, и каштановыми волосами, свисающими до пояса, девушка двигалась с угловатостью марионетки. С лица Хоуп не сходила добродушная улыбка, а смеющиеся карие глаза и детская самонадеянность обещали владелице горячий и радушный прием повсюду.
— Я принесу вам обед, — чопорно объявила она.
— В этом нет необходимости. Я могу поесть и в ресторане.
— Но почему-то вы этого не делаете, — возразила девочка. Закрыв ногой дверь, она осторожно опустила поднос на стол. — Прогоните мух и вытрите со стола пыль, — тоном, не терпящим возражений, заявила она, снимая с подноса ярко-красную салфетку.
— Думаю, они проголодались не меньше, чем я.
Хоуп удивленно округлила глаза и захихикала.
— Мама говорит, что вы почтенный человек, но я пытаюсь убедить ее в том, что вы просто притворяетесь таким: иначе городские глупцы начнут приставать к вам и запугают до смерти.
Хоуи сняла салфетку с тарелки и развернула другую, ослепительно белую, достала вилку и нож.
— А что, в Сикамор Флате так много глупцов?
— Уйма! — заверила Хоуп. — Много, как нигде. Папа говорит, что причина тому — жара. А мама отвечает, что в городе «мозгам» просто неоткуда взяться.
— Все возможно, — отозвался Хен. Бесхитростная болтовня девочки забавляла его, а количество принесенной пищи изумляло. Хоуп еще не знала о появлении заключенного, Дэмьена. Хен решил оставить последнего без обеда: может, это поубавит спесь Блакторна.
Хоуп расплылась в улыбке, наблюдая за Хеном. Она выглядела так, словно угощать шерифа обедом делало ее самой счастливой на свете. Девочка налила кофе в кружку и поставила на плиту. — Надеюсь, вам хватит еды?
— Всего этого хватило бы не только на меня, но и на трех заключенных, — ответил Хен.
— А я думала, что мужчины много едят, — разочарованно протянула девочка, усаживаясь на стул. — Все мужчины, которых я знаю, любят поесть. Мама не перестает жаловаться на их прожорливость.
— Мне бы не хотелось, чтобы она начала жаловаться и на меня. Тем более, что я провел в городе всего лишь неделю. А почему бы тебе не пообедать вместе со мной? — Хен положил тушеной говядины на тарелку, которой было накрыто горячее.
— Не могу.
— Почему? — Хен не сомневался, что Хоуп не прочь перекусить.
— Я не могу, есть мясо руками. Благородные леди так не поступают.
— Но ты можешь. Тебя никто не увидит, — подбодрил Хен девочку, затем поднялся и подошел к походной сумке, лежащей в углу. — Я и сам не раз так делал. — Он порылся в сумке. — Конечно, для такого случая я достану свою посуду. — В его руках появилась сначала тарелка, затем кружка и прочие столовые принадлежности. — Ну вот, теперь и я могу доказать, что обладаю хорошими манерами.
