Кэтрин Смит - Заманчивое предложение
У Рейчел было такое ощущение, словно ей дали пощечину.
Она уже знала, в чем заключаются супружеские обязанности. Несколько лет назад наткнулась на горничную Сабину, которая «занималась этим» с лакеем. Потом Сабина пришла к ней в комнату и подробнейшим образом объяснила, что и как происходит.
В то время эти подробности мало интересовали Рейчел. Но когда она стала старше, и молодые люди пытались заманить ее в какой-нибудь укромный уголок, эта наука ей очень пригодилась. По крайней мере, она не совершила ошибку, когда за ней ухаживал Дэвид. При мысли о том, что придется исполнять «супружеские обязанности» с Чарлтоном, Рейчел содрогалась от отвращения.
– Рейчел, дорогая! С тобой все в порядке?
– Я знаю, чего от меня ожидают на супружеском ложе, мама, – сказала Рейчел, потирая рукой лоб. – Но в ближайшем будущем я не собираюсь этим заниматься, и сэр Генри меня не заставит.
На лице Мэрион отразился страх. Это случалось довольно часто с тех пор, как они стали жить с сэром Генри Уэстхейвером.
– Не воюй с ним, Рейчел. Я ничего этим не добилась.
– Я не ты, мама. – У нее и впрямь было другое положение. Ей не приходилось одной заботиться о маленькой дочери.
Не выйди мать замуж за сэра Генри, ей пришлось бы идти в богадельню! Но лучше жить в богадельне, чем с сэром Генри, думала Рейчел.
Порой ей хотелось убежать, предоставив, матери самой решать свои проблемы, но это было выше ее сил. Мать столько для нее сделала. Из-за Рейчел согласилась на это несчастливое замужество.
Мэрион вспыхнула.
– Что правда, то правда. Мы разные.
Рейчел понимала, что жизнь без Генри Уэстхейвера может оказаться не легче, чем с ним. Но они будут счастливы. После развода у них останется немного денег. Рейчел готова до конца жизни содержать мать, только бы избавиться от сэра Генри.
Похлопав мать по худенькой руке, Рейчел улыбнулась:
– Я ценю твою заботу, мама, но мне действительно известно все, что необходимо знать. И если сэр Генри найдет мне подходящего жениха, я не откажусь. – Ей было неприятно лгать матери, однако рисковать своими планами не хотелось, а мать могла от страха во всем признаться сэру Генри. – Очень сомневаюсь, что даже сэру Генри удастся найти такого мужчину, которого я не довела бы до отчаяния своим упрямством.
Мать испуганно взглянула на нее:
– Жена не должна провоцировать мужа, Рейчел.
– А муж не должен бить жену, мама. И не волнуйся и положись на меня.
Мать улыбнулась, что теперь случалось крайне редко, и стала похожа на ту счастливую женщину, какой некогда была.
– Меня как раз и беспокоит то, что ты намерена все взять в свои руки, – пошутила она. Рейчел больно было смотреть, с каким трудом Мэрион поднялась с кресла. Она медленно пересекла комнату и подошла к дочери.
Рейчел обняла мать и положила голову ей на грудь, как делала это в детстве. Это по-прежнему давало ощущение защищенности, хотя из статной полненькой женщины мать превратилась в маленькую и хрупкую. Рейчел не знала, было ли это потому, что она теперь стала крупнее матери, или потому, что за годы жизни с Генри мать действительно сильно потеряла в весе.
Нежные руки погладили ее по голове.
– Делай так, как считаешь нужным, дорогая. Не надо беспокоиться обо мне.
У Рейчел ком подступил к горлу, на глазах выступили слезы.
Ей вдруг захотелось поступить так, как предлагала мать, но тут она вспомнила о синяках, переломах и оскорблениях, которые вынесла мать, чтобы обеспечить дочери комфортную жизнь, и преодолела эту минутную слабость.
– Ошибаешься, – сказала она. – Я буду беспокоиться о тебе, пока не освобожу тебя от этого изверга.
Мэрион не ответила, лишь печально улыбнулась и направилась к двери. У Рейчел сердце обливалось кровью, когда она наблюдала, с каким достоинством мать преодолевает боль, сопровождавшую каждый ее шаг.
Вновь оставшись одна, Рейчел ощутила знакомое чувство вины, которое всегда возникало у нее при виде матери.
Не будь ее, мать сумела бы, возможно, прожить одна. Она могла бы начать где-нибудь новую жизнь, но с ребенком на руках это было невозможно. И она продала себя Генри Уэстхейверу так же, как Рейчел намеревались продать теперь виконту Чарлтону.
Правда, между Рейчел и ее матерью было одно существенное различие. Рейчел никогда бы не позволила мужчине унизить себя, как сэр Генри унижал ее мать. Мужчина, вздумавший ее ударить, очень быстро пожалел бы об этом… если бы вообще остался в живых.
Она могла поклясться, что граф Брейвен ни разу в жизни не ударил женщину. Руки у него были теплые и нежные, а не грубые, как у сэра Генри, и не холодные и потные, как у Чарлтона. Вот если бы сэр Генри нашел ей мужа вроде Брейва! Но даже если ему удалось бы найти такого, который пожелал бы жениться на ней, сэр Генри не продал бы ее человеку, более или менее подходящему ей по возрасту, тем более красивому и доброму. Нет, ему хотелось, чтобы она страдала.
Не доставит она ему такого удовольствия. Будет сопротивляться. Увезет мать, чего бы это ей ни стоило, и обеспечит ей жизнь, которую она заслуживает.
Рейчел поднялась с постели и подошла к окну. Ее взгляд скользнул по залитой лунным светом хорошо ухоженной территории сада. Дом и сад отчима считались одними из самых лучших во всем графстве. Сэр Генри всегда старался произвести впечатление.
Он считал деньги, потраченные на Рейчел и ее мать, пустым расточительством и предпочел бы потратить их на лошадей, на которых редко ездил, зато мог хвастливо заявить своим приятелям, что они стоили ему целое состояние. А еще он любил играть в азартные игры, пить и не отставать от моды в одежде, тогда как Рейчел и ее матери приходилось перешивать свои платья, пока ткань не изнашивалась до дыр.
Всего через несколько месяцев она получит возможность никогда больше не видеть ни отвратительной физиономии сэра Генри, ни его тщательно ухоженных владений.
Она перевела взгляд к западу. Там, за рощей, едва виднелся поднимавшийся в небо дымок из труб Уикс-Энда.
Рейчел приложила ладонь к холодному стеклу, как будто хотела прикоснуться к его дому и к нему самому.
Закрыв глаза, она представила себе его, стоящего перед ней в гостиной: влажные волосы взлохмачены, глаза напряженно поглядывают из-под прямых бровей… и эта мрачная складка возле губ на такой невероятно обаятельной физиономии.
Тепло его рук не только согрело ее кожу, но и разгорячило кровь. Слава Богу, что судорожный вздох, вырвавшийся у нее, когда его пальцы прикоснулись к ее ноге, он ошибочно принял за проявление девичьей стыдливости!
Ей хотелось, чтобы его пальцы прикасались к ней, чтобы они скользнули по чувствительному углублению под коленом, прошлись по внутренней поверхности бедра и побывали во многих других местах. Ей хотелось сбросить с себя одеяла и позволить ему делать с ней все, что заблагорассудится.
