Карен Хокинс - Единственный мой
— София, даже если бы ты защищала Макса от всех нападок, все решили бы, что ты это делаешь лишь потому, что ты его жена.
— Именно потому, что я была его женой, все, что я говорила, имело огромное значение и помогало людям определиться со своим мнением. Мне надо было больше верить в него, больше доверять ему… — К ужасу Софии, по ее щеке потекла слеза.
Джон тут же подскочил к сестре и протянул носовой платок.
— Спасибо, — пробормотала она, вытирая глаза. Она и не подозревала, что еще способна плакать. — Нет никакого смысла возвращаться к прошлому. Чувства, которые связывали нас с Максом, давно прошли. Если они вообще существовали!
С годами она начала сомневаться даже в этом. Во всяком случае, до вчерашнего дня такие сомнения жили в ее душе. Но встреча с Максом взбудоражила все ее чувства, всколыхнула воспоминания о счастье. Возможно, влечение, которое она вновь ощутила, было лишь отзвуком былого, не более того…
Джон нахмурился:
— Возможно, ты действительно повела себя тогда не совсем правильно, но это не оправдывает Макса. Он не должен был оставлять тебя одну перед лицом надвигающегося скандала.
София открыла было рот, собираясь что-то сказать, однако в этот момент в дверь постучали, и она вздрогнула, как от выстрела.
В столовую вошел Джейкобс.
— Вас спрашивает какой-то джентльмен, — доложил он и нахмурился. — Он заявляет, что его зовут виконт Истерли.
— Проведите его сюда, — распорядилась София, поспешно пряча носовой платок.
На лице Джейкобса отразилось удивление, но он тут же поклонился и вышел.
София встала и почти бегом устремилась к зеркалу, висевшему над камином. Поправив прическу, она потерла щеки, чтобы они порозовели.
— Что ты делаешь? — едва сдерживая смех, спросил Джон.
— Ничего. Ты можешь уезжать, я сама справлюсь.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь. — Джон подошел к буфету, взял нагретую тарелку и положил на нее ветчину и яичницу. — Я уеду сразу, как только позавтракаю.
— Джон, — проговорила София, щурясь. Несмотря на всю свою любовь к Джону, она считала его редкостным упрямцем. Пожалуй, в упрямстве ее брат уступал только Максу. — Я не хочу, чтобы…
София не договорила. Дверь открылась, и в комнату вошел Макс. София сразу почувствовала, что ей не хватает воздуха. Хорошо знакомая столовая показалась ей удивительно тесной и душной. Широкоплечая фигура Макса как будто занимала все пространство. Он был одет в костюм для утренних визитов и выглядел еще более привлекательно, чем вчера вечером.
Дождавшись, когда Джейкобс выйдет из столовой и закроет за собой дверь, Макс повернулся и взглянул на хозяйку дома.
— Приношу свои извинения за то, что опоздал, — сказал он. — Улицы запружены экипажами, мне было непросто сюда добраться.
— О, не надо извиняться! Все в порядке. Надеюсь, ты не будешь пенять нам зато, что не дождались тебя и сели завтракать.
Макс взглянул на тарелку Софии, на которой высилась горка разнообразной еды, и в его серебристых глазах зажглись искорки смеха.
— О, я вижу. — Он перевел взгляд на Софию: — Насколько я помню, по утрам ты обычно…
— О, с тех пор прошло много лет, — перебила его София. — Теперь я не имею привычки спать до полудня.
Джон хмыкнул, и она бросила на него испепеляющий взгляд:
— Максвелл, я хочу сказать, что нам очень жаль… Ричард…
— Не надо ворошить прошлое. Я никогда не вспоминаю о том, что было.
Макс казался очень спокойным. Софии очень хотелось в этот момент походить на него, но ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а по телу бегали мурашки. Макс всегда на нее так действовал! Как она могла об этом забыть? Он был очень привлекательным, чувственным мужчиной, особенно когда в его глазах загорались искорки смеха.
«Его лучистый веселый взгляд всегда действовал на меня смертельно и разил наповал», — подумала София.
— София? — Голос Джона вывел ее из задумчивости. — Может, присядем?
— О да, — пытаясь собраться с мыслями, пролепетала София. Ей сейчас не хватало веера, чтобы немного остудить горевшее лицо. — Макс, ты будешь завтракать?
— Нет, спасибо. Я уже поел.
Подождав, пока жена займет свое место, он сел слева от нее.
Джон тоже уселся за стол и вооружился ножом и вилкой.
— Вы многое теряете, еда очень вкусная. Повар Софии изумительно готовит яичницу.
— Не сомневаюсь в этом, — сказал Макс бархатистым голосом, от которого по телу Софии пробежала дрожь.
— Знаете, Истерли, это большое везение, что София согласилась поговорить с вами. Вы бросили ее, и у нее есть все основания сердиться на вас. Именно поэтому она и требует аннулирования брака.
София незаметно пнула брата.
— Ой! — вскрикнул Джон и, приподняв скатерть, заглянул под стол. — Что там такое?
— Ты, наверное, случайно ударился коленом обо что-то, — заметила София.
Джон потер ногу.
— Это что-то было чертовски острым.
— Скорее тупым, как и ты.
— Я вижу, здесь мало что переменилось, — заметил Макс.
— У Софии всегда был дьявольский характер, — сказал Джон, снова принимаясь за еду.
Макс улыбнулся:
— Вы бы почитали ее письма ко мне! Самое восхитительное письмо то, в котором она прослеживает мое происхождение по цепочке вплоть до червя. При этом она рисует красочные картины и использует цветные чернила. Я вставил это письмо в рамочку.
София прищурилась:
— Лжешь, ты этого не сделал.
— Нет, сделал. Оно и сейчас висит в рамочке над моим письменным столом.
София фыркнула.
— Возможно, интонация моих первых писем действительно была несколько раздраженной…
— Скорее сердитой, злой, разгневанной, — поправил ее Макс, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.
— Нет, именно раздраженной, — стояла на своем София.
Джон открыл было рот, собираясь вмешаться в разговор.
— Молчи, ни слова! — пронзив его яростным взглядом, воскликнула София. — Не встревай в нашу беседу, если не хочешь покинуть мой дом с вилкой во лбу.
Джон покорно смолчал.
— Благодарю тебя, — сказала София и снова обратилась к Максу, который с улыбкой наблюдал за ними. — Так как Джон уже поднял эту тему, то, пожалуй, перейдем прямо к ней. Ты дашь согласие на аннулирование брака или нет?
Взгляд Макса скользнул по лицу Софии и остановился на ее губах.
— Возможно.
Возможно? Что за ответ!
— У меня хранится дневник, — напомнила София.
— Знаю. Мне не следовало оставлять его у тебя. Но кто знал, что ты так подло им воспользуешься.
Кровь прилила к лицу Софии.
