Элизабет Лоуэлл - Безрассудная любовь
«Твои мускулы начнут расти и крепнуть примерно в то же время, когда ты начнешь бриться», — мысленно повторила она его слова и попыталась убедить себя, что в будущем, возможно, это воспоминание будет вызывать ее улыбку. Но только не в данный момент.
Тай издал едва различимый звук, и Жанна тут же отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на него. Его глаза сузились от боли, на лбу выступила испарина. Тай обхватил руками голову, словно боясь, что она в любой момент может разлететься на куски. Жанна тут же позабыла свои обиды по поводу того, что он не признал в ней женщину, и поспешила помочь ему.
— Ложись на спину, — приказала она, надавливая одной рукой на грудь Тая, а другой придерживая сзади его голову. С тем же успехом она могла бы толкать скалу. — Если ты приляжешь, мне будет легче обработать твои раны, — убеждала Жанна. — Вчера вечером я позаботился только о тех, что на спине, — продолжала она, говоря о себе в мужском роде. — Если не обеззаразить порезы на груди, они загноятся, и тебя начнет лихорадить. Тогда пользы в борьбе с Каскабелем от тебя будет не больше, чем от котенка-заморыша.
Тай медленно покачал головой, и лицо его снова исказила гримаса боли.
— А как твой желудок? — спросила Жанна, на время оставляя попытки уложить его. Ее ловкие пальцы снова замотали повязку на его правой ступне. — Не тошнит?
— Нет.
Она внимательно вгляделась в кристальную зелень его глаз и отметила, что оба зрачка одного размера.
— Посмотри на солнце и отведи взгляд, — приказала она.
Тай безмолвно воззрился на Жанну, затем, подчиняясь, поднял голову к солнечным лучам, пробивающимся сквозь густые кроны деревьев. Девушка снова принялась вглядываться в его глаза. Оба зрачка одинаково равномерно сузились от воздействия света.
— Ну, что скажешь? Есть ли у меня сотрясение мозга? — подзадорил Тай.
— Маловероятно. У тебя на удивление крепкий череп, — не растерялась она.
— Это профессиональное мнение, доктор?
— Папа был врачом, и он успел многому научить меня, пока смерть не забрала его, — серьезно ответила Жанна, снова вглядываясь в глаза Тая и поражаясь их благородному зеленому оттенку. «Словно драгоценные камни», — подумала она, а вслух добавила: — Тебе повезло, что индейцы снимают скальп, а не выкалывают глаза. Твои были бы оценены особенно дорого.
Тай засмеялся, но его смех тут же сменился стоном. Голова болела так, словно по ней ударили молотом.
— Так тебя точно не тошнит? — настойчиво спросила Жанна.
— Точно, — процедил он сквозь сжатые зубы. — А что?
— Тебе нужно пить, чтобы восполнить нехватку жидкости в организме — ты потерял много крови. Но если тебя вырвет, какой смысл попусту расходовать воду? Ближайший источник находится недалеко от лагеря Каскабеля.
Тай молча взял флягу, протянутую ему Жанной. Он пил не спеша, наслаждаясь ощущением прохлады на языке. Сделав несколько больших глотков, он нехотя опустил флягу и попытался вернуть ее. Жанна покачала головой:
— Раз не чувствуешь тошноты, пей еще.
— А ты? — спросил он.
— Тебе вода сейчас нужнее, чем мне.
Тай некоторое время колебался, затем снова припал к горлышку фляги.
— Вот, пожуй, пока я обработаю раны у тебя на груди, — сказала Жанна, протягивая ему кусок вяленой говядины. Тай машинально потянулся к ножу, который раньше всегда носил на поясе, чтобы нарезать мясо, и осознал, что на нем нет никакой одежды. Не успел он произнести и слова, как девушка вытащила и протянула ему охотничий нож с длинным лезвием. Он проверил пальцем его остроту и, одобрительно кивнув, ловко нарезал говядину, демонстрируя, что отлично умеет обращаться с ножами.
Жанна оторвала самый чистый кусок одеяла и, смочив его водой из фляжки, потянулась к широкой груди Тая. Поколебавшись, она предупредила:
— Будет больно.
Тай наградил ее долгим изумленным взглядом:
— Мальчик, да на мне живого места нет. Болит каждая клеточка тела.
Мальчик. Услышав такое обращение, Жанна сникла, но тем не менее принялась умело и осторожно обрабатывать раны. Две были рваными, припухшими и воспаленными. Она закусила губу, зная, что, несмотря на все свои усилия действовать аккуратно, причиняет Таю боль.
— Извини, — беспомощно прошептала она, глядя на его перекошенное лицо.
Голос мальчугана был наполнен таким сожалением, что Тайрелл почувствовал непреодолимое желание обнять его и прижать к себе, чтобы успокоить. Эта мысль одновременно удивила его и заставила почувствовать неловкость. Он определенно не относился к тому типу мужчин, которым нравятся мальчики.
Порывисто схватив тонкие запястья, он отстранил от себя худенькое тельце.
— Достаточно, — грубо произнес он.
— Но я еще на законч…
Жанна замолчал на полуслове. Тишину нарушил звук камня, катящегося вниз по склону. Тай, действуя с необычайным проворством, схватил ее и прижал к скале, закрывая своим телом. Голый и безоружный, не считая охотничьего ножа, Тай выжидающе замер, готовый встретить того, кто сейчас карабкался по заросшей соснами расселине.
Глава 4
Послышалось негромкое ржание, и в поле зрения возникла лошадь.
— Какого черта? — прошептал Тай.
Жанна выглянула из-за его спины и радостно произнесла:
— Зебра!
— Парень, ты что же — не можешь отличить зебру от лошади?
— Уж получше, чем ты можешь отличить девочку от мальчика, — чуть слышно произнесла она.
— Что ты там бормочешь?
— Пусти меня, — сказала Жанна, толкая Тая в спину.
— Больно!
Девушка тут же отдернула руку и принялась извиняться. Тай выругался и отступил на шаг, пропуская ее. Зебра подошла к краю рощицы и снова заржала, вытянув голову.
— Привет, девочка, — нежно произнесла Жанна, поглаживая бархатистую морду кобылы. — Заскучала без меня?
Зебра слегка подталкивала руки девушки, опасливо косясь на Тая. Едва он пошевелился, лошадь тут же подняла голову, втягивая ноздрями воздух.
— Спокойно, девочка, спокойно, — приговаривала Жанна и пояснила: — Она не привыкла к людям.
— За кого же тогда она принимает тебя?
— За дурно пахнущую лошадь.
Тай мягко засмеялся, и Зебра стала прядать ушами. Тогда он тихо произнес, обращаясь к кобыле:
— У тебя нюх получше, чем у любой гончей моего деда, — затем спросил Жанну: — Как долго тебе принадлежит эта лошадь?
— Она мне не принадлежит.
— Неужели?
— Именно так. Просто я ей нравлюсь. Некоторые лошади привыкают к людям, если суметь найти правильный подход.
— А некоторые лошади, черт бы их побрал, имеют единственным намерением отправить людей к праотцам, — ответил Тайрелл. — Я почти уже забросил петлю на шею Люцифера, когда Каскабель схватил меня.
