Мэри Хупер - Падшая Грейс
Прошло какое-то время, прежде чем Лили перестала дрожать и смогла пошевелиться. Однако к этому моменту идти на оптовый рынок за водяным крессом было уже поздно. Кроме того, у нее все равно не было денег. Лили снова стала рыться в вещах и внезапно ахнула. А как же одежки для малыша, которого Грейс принесет домой? Что они наденут на него? Как они смогут выносить его на улицу, если нельзя будет завернуть его в шаль?
Ребенка обязательно нужно одеть! Осознав это, Лили вернулась к первому ящику и достала из него мамин чайничек. За него в ломбарде дадут больше всего денег; конечно, их хватит на водяной кресс на несколько дней, на ужин для них обеих (разумеется, уж сегодня-то Грейс вернется домой!) и на приданое новорожденному. Она выйдет из дома и сама купит все необходимое, а Грейс так обрадуется, что и не спросит, какое сокровище пришлось продать, чтобы купить все эти вещи. Лили решила приобрести банные халатики с начесом, миленькие кружевные чепчики и мягкую-мягкую белую пеленку. У девушки возникло ощущение, что Примроуз вернулась.
Лили развернула газету на чайничке и погладила его. Он был из тонкого фарфора, звеневшего, если постучать по нему ногтем, и весь изукрашен рисунками — синими птицами счастья, как их называла мама. Она дала имя каждой птичке и рассказывала дочерям, из каких цветков они пьют нектар, но Лили уже не могла припомнить такие подробности. Она вздохнула. Чайничек очень красивый, но его все равно придется продать, ведь они им больше не пользуются: чай — слишком дорогой напиток.
Лили снова осторожно завернула чайник в газету. Она знала, что газета называется «Таймс», но не могла прочитать даже дату выпуска. А вот Грейс умела читать. Иногда она ловила страницу газеты, которую гнал по улице ветер, приносила ее домой и просматривала объявления. «Мистер Лукас желает приобрести гнедого мерина, — с важным видом читала она. — Гувернантка ищет место в респектабельном семействе. На Бишопсгейт-стрит утеряна банкнота в пять фунтов. Сегодня вечером в Треморн-гарденз поет мадам Оливер. Помогите обездоленным мальчикам-инвалидам». Иногда Грейс придумывала рассказы о людях из объявлений: гувернантка как раз собиралась продать своего гнедого мерина и потому ответила на объявление мистера Лукаса. Они полюбили друг друга и обвенчались. Один из обездоленных мальчиков-инвалидов нашел банкноту в пять фунтов и не знал, как поступить: то ли объявить о находке и получить награду, то ли целый год лакомиться пирожками с мясом. Мадам Оливер собиралась петь в Треморн-гарденз, но вместо этого весь вечер каталась на гнедом мерине.
Так они проводили долгие счастливые часы, ведь Грейс превосходно умела придумывать истории и, если Лили огорчалась или волновалась, начинала рассказывать ей о замках и принцессах, чтобы она успокоилась и уснула. Грейс так хорошо рассказывала сказки, что, когда Лили вспоминала их на следующий день, она не могла понять, выдумка ли это или все произошло на самом деле.
Испытывая облегчение оттого, что решение наконец принято, Лили направилась к ростовщику, услугами которого они уже пользовались, доброжелательному господину, известному — как и большинство представителей его профессии — под именем Дядюшка. Однако дверь в его контору была заперта, ставни опущены, а у окна висело написанное от руки объявление.
Спросив у прохожего, торговца свечными огарками, что там написано, Лили получила ответ: «Закрыто в связи со смертью».
— Закрыто в связи со смертью, — повторила Лили, отчаянно пытаясь понять, что бы это могло значить.
— Это значит, что лавка закрыта, потому что кто-то умер, — пояснил торговец. — Скорее всего, владелец, — добавил он и с любопытством посмотрел на Лили. — А ты хотела что-то продать Дядюшке, верно?
Лили кивнула и подняла сверток повыше.
— Чайник.
— Такое добро сейчас тяжело продать, — заявил мужчина, едва она успела произнести это слово. — Но могу посоветовать человека, который даст тебе за него хорошую цену, — это старый Моррел, который живет в Парснип-Хилл. Скажешь ему, что тебя прислал Эрни.
Лили поблагодарила торговца и отправилась в путь. Тем временем Эрни нырнул в боковую улочку, затем перебежал две дороги, перемахнул через забор и оказался у ломбарда Моррела за две минуты до Лили. Воровато оглядевшись, он скользнул в дом.
Моррел специализировался на покупке и продаже предметов из фарфора и стекла, и в грязных витринах его ломбарда стояло бесчисленное множество потускневших хрустальных ваз, украшений с отколовшимися краями, фигурок животных кричаще-ярких расцветок и стеклянных кружек. Для него приобрести такой чайничек было примерно то же самое, что заполучить драгоценности королевы.
— Я только что направил к тебе одну простушку, — горделиво сообщил Эрни Моррелу, мужчине с таким огромным брюхом, что тот не мог подойти к прилавку вплотную. — Это девчонка, немного простодушная. Она собирается заложить чайник. Если облапошишь ее, поделим все пополам.
Моррел кивнул, ухмыльнулся и, когда Эрни ушел, достал картонный ящик, который держал на полке под прилавком.
Лили вошла в лавку, сообщила, что ее прислал Эрни и что она хочет заложить чайник. По пути в ломбард она немного волновалась из-за того, что ей придется отдать сокровище, но успокоила себя тем, что продавать-то она его не будет. И если Грейс очень рассердится на нее, то они смогут прийти сюда вдвоем и выкупить его — когда-нибудь, когда разбогатеют. В историях, которые рассказывала ей Грейс, они всегда становились богачами.
Когда Моррел увидел чайник, глаза у него загорелись. Он сразу решил, что это, должно быть, мейсенский фарфор. Достаточно старый, расписанный вручную и стоящий небольшое состояние. Однако Моррел печально покачал головой.
— Какая жалость, — вздохнул он. — Я-то думал, ты принесешь мне интересную вещицу, но этому чайнику цена пятак в базарный день. К тому же он надколот, — солгал Моррел.
Хоть Лили и пала духом, она все равно не сводила с него доверчивых глаз.
— Но ведь что-нибудь он все же стоит, — настаивала она. — Это часть сервиза, он достался мне от мамы.
— Ну ладно, дай-ка чайник сюда, — уступил Моррел. — Поднесем его к окну, к свету, и рассмотрим получше.
Лили протянула ему через прилавок чайник, все еще частично завернутый в газету. Когда Моррел взял его и повернулся к окну, каким-то образом чайник выскользнул из газеты.
— Ой! — воскликнул Моррел, когда что-то упало на каменный пол и разлетелось на куски.
— Мама! — в ужасе закричала Лили.
— Батюшки! Что ж ты его так рано-то выпустила, деточка?
Лили зажала ладонью рот; лицо у нее стало белее мела.
