Вирджиния Хенли - Соблазненная
— Благодарю вас, сэр. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Глядя им вслед, Джеймс Уайатт с кривой улыбкой думал о том, что его имя и известность абсолютно ничего не говорят молодому лорду Лэмбу. Конюшни интересовали его куда больше других сооружений.
В Лэмб-холле Бернарда Лэмба, так решительно выставленного из дома, кажется, тоже интересовали конюшни. Спрятавшись, он следил, сколько там занято слуг. Он увидел, как в каретный сарай вошел работник и выкатил во двор небольшой экипаж. Он собирался почистить его от грязи и протереть фонари.
Бернард отметил про себя, что тот сам принес ведро с водой, а не позвал подручного, и решил, что тот один. Когда конюх увлекся работой, Бернард проскользнул внутрь. Он увидел пару прекрасных ездовых лошадей, два пустых стойла и еще кобылу с жеребенком. Прищурившись, он быстро соображал, что предпринять. Ему, конечно, хотелось, чтобы молодой лорд Лэмб свернул себе шею. Самым подходящим был бы несчастный случай при верховой езде.
Он подумал было о том, чтобы загнать гвоздь в мякоть лошадиного копыта, но пришлось бы долго искать гвоздь и молоток. Он выругал себя за то, что не прихватил с собой острую иглу — это было бы даже лучше. Достав складной нож, он двинулся к кобыле, но та испуганно захрапела, прикрывая собой жеребенка. Опасаясь, что она выдаст его присутствие, Бернард отошел в сторону.
Затем он дотянулся до уздечки и 'надрезал удила. Потом отогнул заклепки с внутренней стороны, чтобы острые края царапали лошадиную морду. Наконец, надрезал стремя и подпругу у одного из седел. Он потянулся к другому седлу, но, увидев, что оно женское, махнул руной. Он не хотел причинять вреда нузнне, по крайней мере не сейчас. Возможно, со смертью отца девица разбогатела. Если нет возможности получить деньги в наследство, можно на них жениться. Он, правда, никогда ее не видел, но мордочка и фигурка мало значат, когда дело касается богатства.
Бернард Лэмб решил пока не возвращаться в Лондон. Он не обманывался относительно того, что махинации в конюшне обязательно станут причиной гибели кузена: на такую возможность можно было только надеяться. Грэйв-сенд — портовый город, и вдоль набережной было много постоялых дворов, где можно остановиться на несколько дней. Это давало ему возможность с наступлением темноты наведываться в Лэмб-холл, шастать там, не боясь быть обнаруженным, следить, чем заняты в течение дня близнецы, изучать их привычки и обдумывать более сатанинский план, который бы наверняка привел к задуманной цели.
Розалинд боролась с собственной совестью, но в конце концов решила не говорить близнецам о визите их кузена Бернарда. По своей наивности они встретили бы его с распростертыми объятиями, но Роз инстинктивно чувствовала, что, несмотря на модное платье и изысканные манеры, это не более чем охотник за приданым.
Она вспоминала, что его отец, Роберт, питал страсть к азартным играм и вел разгульную жизнь, чем и расположил к себе ее дочь Эвелин. Они с ним были неразлучны, несмотря на его репутацию или, может быть, благодаря ей. Пожалуй, никто, как Розалинд, не воспринял с таким облегчением бегство Евы с Расселлом, хотя ей хватило цинизма понять, что решающую роль сыграл его новый титул.
Роз вздохнула. Лучше держать молодого Бернарда Лэмба на почтительном расстоянии. Панибратские отношения могут лишь вызвать зависть и алчность или, самое малое, приобщат Антони н постыдным привычкам — пьянству, распутству и самой развратной — пристрастию к азартным играм. Роз содрогнулась. Когда близнецам было по пять лет, у Эвелин накопилось столько карточных долгов, что их было не счесть. Ныне такие манеры ввела в моду Джорджиана, герцогиня Девонширская, но в отличие от герцогини муж Евы не был одним из богатейших герцогов Англии.
Примерно с год она ходила по лезвию бритвы, принимая драгоценности от поклонников, чтобы успокоить тех, кому была должна, и, когда лорду Расселлу предложили административный пост в Ост-Индской компании, она подтолкнула его ухватиться за него, и десять лет назад они проворно отплыли в Индию, в Мадрас, избежав очередного скандала. Тропики, однако, неподходящее место для детей, поэтому она с готовностью приняла предложение матери переехать в Лэмб-холл, чтобы присматривать за близнецами и вести хозяйство до возвращения дочери с мужем в Англию.
За ужином при свечах Антония рассказала Роз, что они видели днем в Эденвуде.
— У этого Адама Сэвиджа, наверное, куча денег. Он может охотиться прямо у себя в поместье. Там, должно быть, целая тысяча акров леса. Дом почти закончен, осталась внутренняя отделка. От его великолепия захватывает, дух, правда, Тони?
— Конюшня на пятьдесят стойл, — небрежно добавил Антони, больше занятый отрезанием розового ломтя говядины, чем разговором о доме. — Думаю, нетрудно будет уговорить этого малого, Сэвиджа, повысить мне содержание. У него деньги текут рекой.
— М-м-м, должно быть, он — один из тех денежных мешков, о которых я читала в «Сплетнике». Они делают состояние в Индии, потом возвращаются в Англию со своими гуриями и ручными обезьянками. Носят тюрбаны и необъятные парчовые штаны. Скупают все наши ценности, их чествует королевская семья, а высший свет наперегонки спешит целовать им задницу.
— Жаль, мама мало пишет о нем в письме, — заметила Антония.
— Может быть, она мало о нем знает, — предположил Антони. — Возможно, он был деловым компаньоном отца. — До сих пор при мысли об отце у Антони перехватывало горло.
Антония дала волю воображению, представляя нарисованный Роз портрет индийского набоба. А Роз цинично размышляла: «Если Сэвидж так богат, как ты предполагаешь, то уж кто, как не Ева, постарается разузнать о нем все, что только можно!»
Глава 3
А на Цейлоне, на плантации Прыжок Леопарда, впитывая незабываемую красоту ночи, в густой тени эвкалиптов и бамбука стоял Адам Сэвидж. Он часто приходил на это место, откуда хорошо было видно озеро. По существу, это был резервуар для сбора воды, но он, как и естественный водоем, привлекал на водопой диких животных.
Он стоял совершенно неподвижно, терпеливо ожидая, когда в залитой лунным светом бело-голубой глубине овального пруда появится отражение леопарда. Красота и грация животного поражали воображение. Леопард обладал способностью возникать словно ниоткуда.
Сильная загорелая рука потянулась к находящемуся за поясом пистолету, но это было непроизвольное движение, чтобы быть уверенным на случай, если потребуется. Адам Сэвидж считал, что стрелять зверей на водопое равносильно убийству. Натянутые на мускулистые икры высокие кожаные сапоги служили защитой от скорпионов, многоножек и змей.
