Сири Митчелл - Словно распустившийся цветок
Мистер Тримбл поднял руку, протестуя:
– Прошу вас, не стоит утруждаться. В этом нет решительно никакой необходимости. Полагаю, от своих корреспондентов вы получаете подобные отчеты дюжинами. А я с радостью расскажу вам о своем посещении острова. Я еще никогда в жизни не видел ничего подобного.
И они завели пространную беседу на эту тему, а я с некоторым облегчением вернулась к работе над своей иллюстрацией. Несколько раз пришлось воспользоваться микроскопом, дабы окончательно отринуть сомнения относительно структур, которые я раскрашивала. Я уже заканчивала, когда вдруг сообразила, что разговор мужчин прервался. Подняв голову, я увидела, что оба внимательно смотрят на меня.
– Ты ведь согласна, Шарлотта? – Отец задал вопрос таким тоном, который явно подразумевал исключительно утвердительный ответ.
– Пожалуй, да.
– Очень хорошо! – На щеках его проступил здоровый румянец, а на лице отобразилось удовлетворение. – В таком случае решено. Мы приглашаем этого славного молодого человека отужинать с нами.
* * *Я горько пожалела о своем поспешном согласии, поскольку справедливо опасалась, что у нашей поварихи будет совершенно иное мнение на сей счет.
– Я не уверена, что миссис Харви будет в восторге.
Отец принялся задумчиво жевать свой ус.
– Ты не могла бы… договориться с ней, пока я покажу этому славному молодому человеку гранки своего первого тома?
Я согласно кивнула, но, подойдя к двери, ведущей на кухню, остановилась в нерешительности.
Изнутри до меня донесся голос миссис Харви, мурлыкавшей себе под нос какую-то мелодию без слов.
Признаюсь вам откровенно, мне очень не хотелось разговаривать с ней, тем более на столь щекотливую тему. Она считала кухню своими личными владениями, а с тех пор, как застукала меня вымачивающей засушенные образцы в одном из чайников, я впала у нее в откровенную немилость.
Когда я вошла, она как раз вытаскивала из духовки противень с почерневшим печеньем. Развернувшись, чтобы поставить его на буфет, повариха заметила меня.
Я кивнула:
– Миссис Харви.
– Полагаю, вы явились, чтобы сказать мне, что желаете всякие глупости, вроде масла, к печенью. И это после того, как я уже приготовила вам ужин!
– Нет. Ничего подобного мне не нужно.
Она вперила в меня подозрительный взгляд, всем своим видом давая понять, что обмануть ее не удастся.
– Тогда вы пришли, чтобы потребовать сладкий пирог или горячий чай на завтрак.
– Нет. Чая, который вы оставляете на плите, вполне достаточно. – Я уже почти привыкла пить его холодным по утрам. Ледяная жидкость казалась мне освежающей. По крайней мере, летом.
– Господь свидетель, ваши капризы переходят все границы!
– Дело в том… Понимаете, приехал один из корреспондентов отца, и мы надеялись… То есть, папа хочет знать… может ли этот человек остаться у нас на ужин, возможно ли это?
Она начала снимать печенье с противня и по одному швырять его в корзинку для хлеба, а потом всплеснула перепачканными сажей руками.
– Неужели вам мало того, что я сожгла руки чуть ли не до костей? – Сердито топая ногами, кухарка подошла к буфету, выудила из него кусок солонины и огромным ножом, который она обожала носить за поясом фартука, отхватила несколько ломтей. – И ради чего? Чтобы со мной обращались таким вот образом? У меня просто нет слов!
– Мне действительно очень жаль. Мы не знали о том, что этот человек собирается к нам в гости.
– И что, мне от этого должно стать легче? Полагаю, в следующий раз вы захотите пригласить к себе весь город!
– Разумеется, нет. Это всего один человек. – Я взяла корзинку для хлеба и через другую дверь вышла с ней в столовую.
Разговор мужчин продолжился и за обеденным столом, причем мистер Тримбл занял мой стул, а отец уселся напротив. Они все еще обсуждали отцовскую книгу.
Завидев меня, мистер Тримбл встал.
Я кивнула, ставя печенье на стол, после чего убрала охапку образцов со стула и стала придвигать его к столу. Мистер Тримбл пришел мне на помощь и поставил его на место.
– Прошу прощения. Мне следовало сделать это самому.
Я уже собралась было ответить, но в этот самый момент в столовую величественной поступью вплыла миссис Харви и с грохотом шваркнула о стол подносом с солониной и миской, в которой, несомненно, находился шпинат. Я дождалась, пока она удалится, и только тогда села за стол, положив себе кусочек солонины и одно печенье.
Отец тоже взял себе небольшую порцию, а потом и мистер Тримбл последовал нашему примеру. Смахнув сажу с печенья, он с опаской попытался надкусить его. Когда же оно не поддалось, он отнял руку ото рта и с немалым удивлением воззрился на него.
Я демонстративно взяла в руку чашку и окунула бисквит в чай.
Эдвард последовал моему примеру, и я отметила, что он откусил лишь крохотный кусочек, прежде чем вернуть его обратно на тарелку. К соленой свинине он даже не притронулся.
– Вам не нравится угощение, мистер Тримбл?
– В последний раз нечто подобное я ел на корабле, три года назад, когда плыл в Новую Зеландию. Мы сбились с курса, и потому нам пришлось растянуть запасы провизии на лишний месяц.
Отец широко улыбнулся.
– Миссис Харви, наша кухарка, была замужем за моряком. Ей будет приятно услышать, что приготовленное ею угощение показалось вам подлинно флотским.
– Действительно. – Но, противореча самому себе, он отложил вилку с таким видом, словно не собирался больше пользоваться ею.
Я же вновь окунула печенье в чай и потерла им о донышко чашки, чтобы размягчить.
– Новая Зеландия. Какая поразительная страна! Должно быть, вы скучаете по своим овцам? Надеюсь, Эмилия выжила после ягнения?
Мистер Тримбл растерянно заморгал.
– Знай я о том, что вы будете читать мои письма, мисс Уитерсби, я бы излагал свои мысли несколько по-иному. Или вообще писал бы о других вещах. Мои рассказы о жизни в колонии вряд ли могли заинтересовать вас.
Отец едва не подавился кусочком сухого печенья.
– Выходит, вы разводите овец?
Мистер Тримбл с удивлением взглянул на него.
– Да, у меня их добрая сотня с лишком.
– И это считается большой отарой?
Пожалуй, я совершила ошибку, заговорив на эту тему.
– Он писал нам, отец, что маленькая отара – первый шаг, поскольку только начал обустраиваться, но в дальнейшем намерен увеличить поголовье. Тамошний ландшафт считается предательски опасным, если помнишь.
– Вы говорите так, словно разбираетесь в подобных вещах, мисс Уитерсби.
– Нет, не разбираюсь. Откуда? Разумеется, нет. Но я читаю журналы. И время от времени – те из ваших писем, которыми отец счел возможным поделиться со мной.
