Виктория Александер - Желание леди
– Она ростом почти мне до носа, слишком высокая, чтобы казаться совсем уж юной. Я предостерег ее, чтобы она впредь не пускала незнакомых мужчин к себе в спальню, а она обвинила меня в отсутствии моральных принципов.
Американец рассмеялся:
– Значит, она великолепна.
– Именно так. И в высшей степени занимательна.
По правде сказать, при других обстоятельствах Найджел с удовольствием поспорил бы с незнакомкой. Что-то в ней ему понравилось. Что-то большее, чем способность сохранять спокойствие в споре с незнакомцем, оказавшимся посреди ночи у нее в саду. Ей явно не занимать храбрости, хотя и не стоит ее так проявлять. Следует быть осмотрительнее.
Норкрофт сдвинул брови.
– Маленькая девочка, говоришь?
– Не то чтобы «маленькая девочка». Это Синклер сказал «маленькая девочка». По-моему, она юная девушка. – Найджел кивнул в сторону сплетничавших молодых женщин. – По-моему, она моложе недавно представленных мне охотниц за мужьями. Наверное, она ровесница моей сестры, ей лет шестнадцать. Признаюсь, трудно сказать. Было очень темно. Она привлекла мое внимание только потому, что на ней было очень широкое белое платье – возможно, пеньюар или что-то подобное, переливавшееся при свете звезд.
– И этот дом граничит с домом лорда Помфри? – поинтересовался Норкрофт.
Найджел кивнул:
– К востоку от него.
С минуту Норкрофт смотрел на Найджела, потом усмехнулся:
– Так это дом лорда Данбери.
– И что это ты так ухмыляешься?
– Дочь лорда Данбери, единственная дочь, единственный ребенок, – леди Фелисити Мелвилл. – Норкрофт улыбнулся еще шире. – И она не маленькая девочка.
Найджел сделал глоток шампанского.
– Я сказал, что она молодая.
– «Молодая» – понятие относительное, особенно в этом случае.
Синклер поднял бровь.
– Сколько ей лет?
– Точно не знаю. По-моему, чуть больше двадцати, – сказал Норкрофт.
– Полная чушь. Не верю ни на миг. Уж как-нибудь я смогу отличить девушку от женщины.
– Даже в темноте? – поинтересовался Синклер. Найджел усмехнулся:
– Особенно в темноте.
– Но не в этот раз. – Норкрофт оглядел толпу, ткнул приятеля локтем и указал кивком в дальний угол бального зала. – Вот она. Танцует с Бекхемом. Это леди Фелисити.
Найджел проследил за взглядом друга. Норкрофт оказался прав. Вряд ли можно назвать леди Фелисити юной девушкой. Высокая, темноволосая, с хорошей фигурой, хотя, на его вкус, немного худа. Со своего места он не мог рассмотреть черты ее лица, но танцевать для нее, по-видимому, столь же естественно, как и дышать. Она не замужем – то есть оставалась леди Фелисити Мелвилл, которая никогда не была замужем, – а такой тип женщин его не интересовал. Не в этот год. И все же хотелось увидеть ее лицо.
– Вы хорошо знакомы? – обратился он к Норкрофту, не отрывая взгляда от леди Фелисити.
Друг заколебался.
– Значит, хорошо?
– Нет, вовсе нет, – быстро ответил Норкрофт. – По правде говоря, едва знаю ее, хотя наши матери – подруги, моя матушка периодически упоминает ее в качестве возможной невесты.
– А тебе это неинтересно?
– У меня никогда не было возможности проявить заинтересованность или незаинтересованность. Она очень приятная, но каждый раз после танца или разговора с ней у меня оставалось смутное впечатление, что она находила меня не совсем интересным.
Синклер расхохотался:
– Если женщина находит мужчину скучным, у него нет перспективы продолжить знакомство.
– Это ослабляет энтузиазм, – пробурчал Норкрофт.
– Не сказал бы, что она посчитала меня скучным, – заметил Найджел, не отрывая взгляда от леди. – Представь меня.
– Зачем? – поинтересовался Норкрофт. – Она не твой тип.
Найджел взглянул на приятеля:
– А почему нет?
– Она не замужем и никогда не была. Уверен, что ей хочется исправить этот недостаток.
– Девственница в поисках мужа? Нет, только не это. – Синклер мрачно покачал головой. – Кавендиш совершенно ясно изложил свои взгляды по поводу романов с девственницами. Особенно с девственницами из хороших семей, желающими выйти замуж.
– Да, девственниц, нацеленных на брак, а также их родственников, особенно их матерей, следует избегать любой ценой, – твердо произнес Найджел. – Однако я не собираюсь заводить роман именно с этой девственницей. Мне любопытно, только и всего.
Леди Фелисити рассмеялась каким-то словам Бекхема, Найджелу захотелось узнать, что же ее так рассмешило.
– Конечно, ее поведение можно объяснить. Молодость и неопытность мешали понять опасность, исходящую от мужчины с сомнительными моральными устоями.
– Ты имеешь в виду негодяя? – поинтересовался Синклер. – Жулика? Мошенника?
– Всех их и им подобных.
Найджел предпочел бы иметь репутацию негодяя, жулика или мошенника как защиту от самых решительных девственниц – леди Фелисити вполне можно было причислить к ним, – а также их матерей. Почему-то он был уверен, что когда решится на брак, титул, его состояние, положение в обществе быстро изменят эту репутацию.
– Возможно, она не знала, что ты негодяй? – с готовностью подсказал Синклер.
Норкрофт фыркнул:
– Она видела, как мужчина вылез прямо из окна леди Помфри, что за ним гонятся собаки…
– Собак не было, – заметил Найджел.
Норкрофт не обратил внимания на это замечание.
– Негодяй, негодяй худшего сорта – вот первое, что можно подумать в такой ситуации.
– Спасибо за краткость, – усмехнулся Найджел.
– Пожалуйста, всегда обращайся.
– Следовательно, интересно, что думала в тот момент леди Фелисити, правда? – задумчиво проговорил Найджел.
Его друзья обменялись взглядами. Синклер пожал плечами:
– Мне неинтересно.
– Мне тоже, – поддакнул Норкрофт.
– А мне интересно. И я намерен это выяснить. Несколько минут легкой болтовни явно удовлетворят мое любопытство. Надо поблагодарить ее за помощь. – Допив вино, Найджел передал пустой бокал слуге. – Представь, пожалуйста, меня.
Норкрофт покачал головой:
– Сомневаюсь, что мысль удачная.
– Это великолепная мысль. – Найджел шаловливо поднял бровь. – Ты волнуешься за меня? Или за нее?
– Я очень волнуюсь, хотя не уверен точно, за кого именно. Думаю, за обоих.
– Ты же не думаешь, что леди Фелисити как-то может повредить, если меня просто представят ей?
– Не говори ерунды. Подозреваю, леди Фелисити вполне в состоянии позаботиться о себе. – Норкрофт внимательно посмотрел на приятеля и решительно вздохнул: – Просто мне представляется нечто странное: два неподвижных объекта сталкиваются головами.
– Этого не может быть. – Синклер сделал глоток шампанского. – Неподвижные объекты не могут столкнуться. Они неподвижны.
