Барбара Картленд - В объятиях любви
Джерри рассмеялся.
— Ты хорошо умеешь убеждать, Аспазия, но я все равно не позволю тебе идти туда.
— Одно я знаю точно, — сказала Аспазия. — Тебе самому нельзя показываться ей.
— Конечно, нельзя.
— Так что же, ты предпочтешь, чтобы нас выбросили на улицу без единого пенни, без возможности выразить хоть какой-то протест?
Ее брат в волнении мерил шагами комнату.
— Я уверен, что Гримстоун-хауз не место для тебя.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь никогда там не был.
— Конечно, нет. Но то, что я слышал…
— То, что ты слышал! — насмешливо повторила Аспазия. — Люди здесь, в Малом Медлоке, сделали из герцогини прямо-таки дьявола в женском обличье просто потому, что им не о чем больше говорить. Если она устраивает вакханальные оргии, хотела бы я знать, кто принимает участие в них. В округе немного народа, кто хотя бы понаслышке знает, что это такое.
«Действительно, — признал про себя Джерри, — у нас мало соседей».
Когда они с Аспазией ездили по округе на лошадях, которых они сами объезжали и которые были единственным их транспортом, они часто гуляли по два или три часа, не встречая ни души.
Они держались вдали от Гримстоун-хауз и от земель, которые обрабатывались людьми герцогини. Однако в поместье были леса и широкие открытые пространства, поросшие лишь папоротником и кустами утесника, где не было и признаков человеческого обитания. Там они чувствовали себя, как часто говорила Аспазия, словно на Луне.
— Не по душе мне твоя затея, — не унимался Джерри. — Я чувствую, что этого не надо делать, я должен остановить тебя.
— Я поеду! — твердо сказала Аспазия. — Если она откажет мне, что ж, нам не будет хуже. Но вдруг я смогу как-то повлиять на нее. В конце концов она ведь женщина. Должна же она понимать, что такому пожилому человеку, как дядя Теофил, невозможно начинать новую жизнь в другом месте.
Она увидела выражение лица ее брата и добавила:
— Ты понимаешь, милый братец, что тебе придется прекратить обучение, и ты знаешь, что маме больше всего хотелось дать нам хорошее образование. Она постоянно говорила об этом, и когда умирала, она сказала мне; «Ты и Джерри должны учиться, дорогая, использовать свои умственные способности. Тогда, я уверена, как бы трудно вам ни было теперь, в дальнейшем найдется место под солнцем, где вы оба будете счастливы».
— Место под солнцем! — тихо повторил Джерри. — Если бы у меня был университетский диплом, мне легче было бы найти работу.
— Ты должен вернуться в Оксфорд, — заключила Аспазия. — Ты должен! И никто и ничто не остановит тебя! Я заставлю герцогиню прислушаться к голосу разума!
Говоря так, как будто она обрела откровение свыше, она продолжала:
— Мы всегда верили в истину и добро, и теперь, я уверена, Бог поможет нам. Когда-нибудь ты получишь все, что является твоим по праву.
— Ты видишь сон наяву! — ухмыльнулся Джерри.
— Нет, я просто говорю то, что заключено в моем сердце, — воскликнула Аспазия, — более того, я чувствую, что мною будто кто-то руководит, может быть, мама. И первый шаг, который я должна сделать, — это поехать в Гримстоун-хауз. Что бы ты ни говорил или делал, ты не остановишь меня!
— Хорошо, — согласился Джерри, — но ты понимаешь, что мне нельзя показываться вблизи того дома.
— Конечно, нельзя, — подтвердила Аспазия. — Мы отправимся нашим обычным путем, восточным краем леса, пока не окажемся вровень с домом, но в стороне от него, и дальше я поеду одна. Тебе не нужно дожидаться меня там. Я возвращусь домой сама.
— Я хотел бы подождать тебя.
— Нежелательно, чтобы тебя увидели там, — рассудила Аспазия. — И кроме того, вдруг она подумает, что мне не следует возвращаться одной и пошлет со мной грума?
— Я уверен, этого не случится.
— Я лишь говорю о возможности этого.
— Хорошо, — уступил Джерри. — Я оставлю тебя как можно ближе от ее дома, затем вернусь сюда и стану ждать с нетерпением твоего возвращения. Но знай, я буду в крайнем беспокойстве и тревоге. Я боюсь за тебя.
— Я и сама не очень-то жажду этой встречи, — тихо промолвила Аспазия, — но я ощущаю в глубине моего сердца, что должна сделать это. Я должна знать, что пыталась, как только могла, спасти дядю Теофила.
— И меня! — так же тихо сказал Джерри.
Глава 2
Оставив сопровождавшего ее Джерри и продвигаясь верхом через лес одна, Аспазия начала ощущать беспокойство.
Желая непременно исполнить свое намерение просить герцогиню проявить милосердие, она до сих пор ничего не говорила брату о своих страхах и пыталась скрыть от него, что на самом деле очень сильно напугана.
Однако близнецы всегда чувствительны к переживаниям друг друга, и Джерри — в других отношениях не столь восприимчивый — сказал, когда они остановили своих лошадей на опушке леса:
— Измени свое решение, милая. Я думаю, тебе не стоит входить в эту пещеру со львом. Мы попытаемся справиться.
— Как? — спросила Аспазия.
Наступило молчание, и она поняла, что даже Джерри, такой беззаботный и оптимистичный, думает теперь о том, что очень мало денег у них осталось и что без жалованья их дяди они не смогут жить, не имея других источников дохода.
— Ну что ж, поступай, как решила, — согласился он, — но обещай мне, что после разговора с герцогиней ты сразу же возвратишься домой.
— Я так и сделаю, — пообещала Аспазия, — но не жди меня здесь. Вдруг она решит послать со мной грума, — Я отправляюсь домой. Но ты помни — я буду беспокоиться о тебе, — Сомневаюсь в этом, — улыбнулась Аспазия. — Я никогда не видела, чтобы ты о чем-либо особенно беспокоился.
Они оба рассмеялись.
Аспазия была права; Джерри никогда напрасно не тревожился. Он воспринимал жизнь такой, какова она есть в данный момент, и старался наилучшим способом использовать положение, в котором оказывался.
Аспазия хотела бы так же относиться к жизни, но подобно своей матушке, она о многом беспокоилась, особенно в последнее время, когда стали кончаться деньги, на которые они жили и которые они платили за учебу Джерри в Оксфорде.
Аспазия знала, что в другое время, если бы у нее не было таких тревожных предчувствий, она радовалась бы прогулке по незнакомому лесу, в котором солнце, льющееся между соснами, падало на поросшую мхом землю, образуя на ней прекрасный золотой узор.
Она ехала по узкой извилистой тропинке между деревьями, пока внезапно лес не кончился и перед нею не явился Гримстоун-хауз.
Она никогда не видела его раньше. По описаниям тех, кто видел его, она составила о доме какое-то представление, но он оказался значительно более величественным и внушительным, чем она ожидала.
