Анна Бартон - Дерзкая и желанная
– Я безумно рада видеть тебя такой счастливой. – Роуз села рядом с сестрой и положила тонкую руку ей на плечи. – Ты заслуживаешь всего, чего желает твое сердце.
Ее сердце определенно желает Джеймса, как, впрочем, все остальные части тела.
Тут в спальню вошла их камеристка Хилди со стопкой свежего постельного белья в руках.
– Добрый день, миледи. Мне прийти попозже?
– Нет, пожалуйста, останься, – ответила Роуз. – Нам с Оливией пора спуститься к ленчу.
– Отличная идея, – согласилась Оливия. – Может, удастся убедить Аннабелл и Оуэна составить нам компанию.
– Ее светлость в гостиной, а герцог у себя в кабинете с мистером Эвериллом.
Сердце Оливии чуть не выскочило из груди, и она с силой стиснула руку Роуз.
– Пришел мистер Эверилл?
Хилди положила белье на оттоманку, нахмурилась при виде расплющенных подушек на кресле для чтения и начала взбивать их.
– Да, миледи. Он прибыл, как раз когда я направлялась к лестнице. Мистер Деннисон сказал, что проводил его в кабинет его сиятельства.
Оливия соскочила с кровати и подбежала к Хилди.
– Как он выглядел?
Камеристка посмотрела на нее в некотором замешательстве.
– Так же, как всегда, мисс: осанистый, важный и слегка раздраженный.
– Не Деннисон. Мистер Эверилл.
– О. – Щеки служанки вспыхнули. – Полагаю, хорошо: бодрым, серьезным.
– Спасибо, Хилди. Пожалуйста, оставь нас с Оливией на пару минут.
– Конечно. – Служанка сделала быстрый книксен и ушла, прикрыв за собой дверь.
Оливия повернулась к сестре, которая все еще сидела на кровати, намереваясь спросить о том, что ее волновало больше всего, но этого не понадобилось: хватило и взгляда.
«Может ли визит Джеймса к Оуэну означать то, что я думаю?»
Роуз сделала глубокий вдох.
– Зачем же еще ему приходить? Он встречается наедине с нашим братом на следующий день после того, как поцеловал тебя на террасе Истонов.
– Не могу в это поверить. – У Оливии так дрожали ноги, что пришлось опуститься на оттоманку.
Ангельское лицо Роуз расплылось в широкой улыбке.
– Представь себе, что в эту самую минуту мистер Эверилл внизу… просит твоей руки. Святые небеса! Что нам делать?
Оливия вытерла вспотевшие ладони об юбку платья и тут сообразила, что слишком уж просто одета, чтобы принимать предложение руки и сердца.
– Давай начнем с того, что позовем Хилди, отправимся в мою комнату, где я переоденусь во что-нибудь более подходящее, а Хилди поколдует над моими волосами.
Роуз взвизгнула – что было так непохоже на нее – и вскочила обнять сестру.
– Я так рада за тебя!
Оливия сморгнула слезы и рассмеялась. Если предложение Джеймса будет хотя бы вполовину таким чудесным, как она мечтала, то сегодняшний день станет самым счастливым в ее жизни.
* * *– Эверилл. – Хантфорд жестом предложил другу сесть в кресло у стола и потянулся, как будто несколько часов просидел над гроссбухами. – Я собирался попозже заехать к тебе в контору.
Джеймс пробыл там большую часть утра, мучаясь угрызениями совести за вчерашнее. Впрочем, эту тему обсуждать с Хантфордом он не намеревался, поскольку знал, что у герцога есть к нему важное дело.
– Пожалуй, я избавлю тебя от поездки в Озерный край и поеду сам. – Может, если их с Оливией будут разделять три сотни миль, совесть наконец успокоится.
– Бог мой. Надолго?
Джеймс пожал плечами.
– На несколько недель. – На столько, сколько потребуется, чтобы Оливия осознала, что у них нет и не может быть будущего. Вполне вероятно, за это время уже объявится поклонник.
Хантфорд прищурился.
– Это так непохоже на тебя – неожиданно уезжать из города. Ты даже в паб выходишь по плану.
– Меня в Лондоне больше почти ничто не держит, в то время как есть несколько мест, которые я бы хотел посетить.
Хантфорд вздохнул:
– Ну да, ну да… Без тебя здесь будет пустовато. Может, выпьем?
– Нет, – быстро ответил Джеймс. Чувство вины сдавило горло, будто слишком тугой шейный платок. Чем скорее он закончит эту встречу и уберется из дома Оливии – и из Лондона, – тем лучше. – О каком деле ты хотел поговорить со мной?
– Дело деликатное и… сложное. – Хантфорд вздохнул и сложил пальцы домиком. – Это касается моей сестры.
Вот черт возьми! Наверное, не стоило надеяться, что герцог имел в виду Роуз. А вдруг кто-нибудь видел их с Оливией и доложил ему? Хантфорд не выглядит разгневанным, но всем хорошо известно, как он умеет скрывать свои истинные чувства.
Джеймс с трудом произнес:
– Какой сестры?
– Оливии.
Хантфорд уставился на Джеймса поверх кончиков пальцев и смотрел, как ему показалось, целую вечность, затем выдвинул ящик стола и достал сложенное и запечатанное письмо.
Джеймс потихоньку выдохнул, испытав облегчение, когда Хантфорд достал бумагу, а не… пистолет. Ясности, однако, это не прибавило. Кивком указав на письмо, он поинтересовался:
– Что это?
Хантфорд неприязненно взглянул на конверт.
– Вчера доставил посыльный – от поверенного моего отца, Невилла Уитби.
Это было очень странно. Предыдущий герцог умер пять лет назад, и хотя они с другом никогда это не обсуждали, Джеймс полагал, что слухи правдивы. Отец Хантфорда был так потрясен изменой герцогини, что покончил жизнь самоубийством, пустив себе пулю в висок, в этом самом кабинете, где они сейчас сидят.
– Очевидно, отец включил в свое завещание какое-то необычное условие. Это письмо должно быть вручено Оливии по достижении двадцати одного года.
Джеймс тряхнул головой, уверенный, что ослышался:
– Оливии двадцать один?
– Почти двадцать два. Уитби признался, что совсем забыл про это письмо.
– А твой отец не оставил еще каких-то распоряжений?
Хантфорд фыркнул.
– Нет. Только то, что никому, по словам поверенного, нельзя рассказывать о письме до совершеннолетия Оливии, и оно должно быть вручено лично ей.
Джеймс с минуту перебирал варианты. Темные круги под глазами герцога свидетельствовали о том, что он опасается, как бы письмо не разбередило раны, которые нанесла мать Оливии, бросив ее, и когда отец свел счеты с жизнью.
– А для Роуз письмо имеется? – поинтересовался Джеймс.
– Я спросил об этом поверенного, но Уитби сказал, что это было единственным.
– Оливии ничего о нем не известно?
– Нет. – Хантфорд посмотрел другу в глаза. – Мы с Уитби – а теперь и ты – единственные, кто знает о существовании письма. И только тебе я могу довериться. – Герцог встал, прошел к окну и устремил взгляд на улицу. – Столько времени прошло. Мои сестры, кажется, наконец, примирились с трагедией. Роуз потихоньку возвращается к жизни, хотя до сих пор еще несколько замкнута, а Оливия в последнее время проявляет куда больше зрелости.
