Карен Хокинс - Ты лишила меня сна
— Это звучит не особенно утешительно.
— Будь спокоен. Я только хочу попугать ее.
Похоже, это не убедило Фергюсона. Лицо его выразило сомнение:
— Надеюсь, вы сами не угодите в расставленные сети?
Хью фыркнул:
— Последнее, чего желала бы мисс Херст, это оказаться связанной узами брака с младшим сыном. Она потребует, чтобы ее немедленно отправили назад в город, что я с радостью сделаю, когда моя цель будет достигнута.
Лицо Фергюсона помрачнело:
— Я не осуждаю вас, милорд, за ваши проделки. Но ведь с ней хлопот не оберешься.
Хью кивнул. Многие считали его самым спокойным из братьев Маклейн, и, по правде говоря, он таким и был. Он не имел обыкновения взваливать свои проблемы и неурядицы на других и редко выходил из себя, а это уже было достоинством, если принять во внимание вспыльчивость остальных членов семьи.
Давно ходили слухи о том, что белая ведьма наложила проклятие на род Маклейнов, и потому, как только они выходили из себя, небеса разверзались и изрыгали потоки дождя. Однако слухи о проклятии оставались всего лишь слухами. Хью умел обуздывать свой характер, и требовалось нечто неординарное, чтобы вывести его из себя. Но его братьям не так повезло. Они были страстными и вспыльчивыми и бранились с такой же пылкостью, как и любили, и за ними тянулась целая вереница разбитых сердец и яростных ссор.
За всеми, кроме Александра. Он старался держать всех на расстоянии вытянутой руки от себя, включая собственных братьев. И только Каллум, младший из них, умерший юным при подозрительных обстоятельствах, умел находить с ним общий язык. После его смерти Александр еще больше замкнулся в себе. Он теперь мог говорить о делах и обсуждать общие для всех семейные проблемы только с Хью.
Хью пытался предупредить Александра об этой девчонке Херст, но тот только пожал плечами и сменил тему разговора. Александр не видел опасности так ясно, как ее видел Хью, и потому тот был вынужден принять меры.
Он надеялся, что брат оценит его усилия, хотя скорее всего Александра только рассердит вмешательство в его дела. И это было скверно. Хью решил действовать на свой страх и риск, хотя было бы много лучше, если бы брат высказался более ясно относительно своих чувств и планов. Уж Каллум знал бы, как вызвать Александра на откровенность и узнать его мнение о девчонке Херст. Но это мог только он.
Воспоминание о покойном младшем брате, таком смешливом и отзывчивом, вызвало тягостное чувство в сердце Хью. Каллум был центром семьи, и каждый из них остро ощущал его отсутствие, а Александр в особенности. И в самом деле, долгие недели после смерти Каллума были мрачными и горькими.
После смерти Каллума их сестра Фиона изо всех сил пыталась вывести Александра из его мрачной задумчивости, идо известной степени ей это удалось. Но вскоре она вышла замуж и у нее появились дети, и Александр почувствовал себя еще более одиноким, чем всегда.
И сердце Хью болело при мысли об одиночестве и замкнутости брата. Хью стиснул зубы. Наименьшее, что он могдля него сделать, это оградить его от таких интриганок, как Кейтлин Херст, убрать их с его пути.
Фергюсон посмотрел на небо:
— Уже поздно. Не отправиться ли нам сейчас, милорд?
— Пожалуй, пора. Надо преподать леди урок: постарайся не пропустить ни одного бугорка, ни одной рытвины по дороге в Стерлинг. Не стоит заботиться о том, чтобы ее путешествие было приятным.
В глазах грума заплясали смешинки:
— Но ведь и вам тоже перепадет от этой тряски.
— Да, но я подложу под зад подушку, а она будет сидеть скорчившись в своем сундуке, как в тюрьме. — И, ободренный этой мыслью, Хью направился к карете.
— Да, милорд!
Грум распахнул перед ним дверцу экипажа.
Карета Александра была роскошной. Снаружи она сверкала черным лаком и серебром, под одним из ее окон гордо красовался семейный герб, внутри же была обита красным бархатом, богато отделана деревом и серебряным галуном.
Хью опустил глаза на пол и увидел следы опилок возле сиденья, обращенного вперед по ходу движения. Защелка на двери тоже была сдвинута вбок. Эта женщина была до тошноты предсказуемой.
Он опустился на мягкое сиденье и громко приказал груму:
— В Стерлинг!
— Да, милорд!
Фергюсон подмигнул ему, ухмыльнулся и захлопнул дверцу.
Хью откинулся на мягкие подушки, как только карета тронулась. Александр обладал такой каретой, что и принц мог бы позавидовать. Хью больше заботился о пользе и комфорте, и потому его экипаж был много скромнее, хотя и снабжен хорошими рессорами и широкими колесами. Этот человек знал себе цену, хотя и не стремился никого удивлять показной роскошью. Александр же как глава и лорд клана демонстрировал свое положение и очевидное богатство. К тому же он был хорош собой, находчив и остроумен, и все это вызывало у женской половины общества отчаянное желание пойти с ним под венец.
Хью тоже пользовался успехом в обществе, но, будучи младшим сыном, не вызывал у женщин такого интереса, что, впрочем, вполне его устраивало.
Когда карета загромыхала и затряслась по булыжнику, Хью с удовольствием представил неудобство мисс Величие-и-Высокомерие Херст и усмехнулся. Он надеялся, что к тому времени, когда они доберутся до Кэйдслидса, она проголодается, захочет пить и ее сильно растрясет.
До сих пор никому не удавалось обыграть Маклейнов. Никому. Вполне удовлетворенный, он надвинул шляпу на глаза, поудобнее уселся и погрузился в сон.
Нянюшка вцепилась обеими руками в кожаный ремень и застонала; лицо ее обрело зеленый оттенок.
— Неужто этот кучер должен гнать как безумный?
Триона выглянула в окно, подставляя голову ласковому ветерку, перебиравшему пряди ее рыжеватых волос:
— Мы должны догнать Кейт. Она нас опережает на добрый час. Слуга Маклейна сказал, что карета отбыла в четыре.
— Ох! Знаю, но…
Карета снова попала в ужасную выбоину, и Нянюшку тряхнуло изо всей силы так, что голова ее ударилась о низкий потолок древнего экипажа.
Триона, державшаяся за раму окна, потеряла опору и упала на боковую деревянную панель.
— О!
Нянюшка снова заняла место на сиденье. Ее бледное лицо было мрачным.
— Эта дорога проклята самим дьяволом!
Триона уселась поудобнее, чтобы получить возможность снова смотреть в окно. Они приближались к небольшой гостинице. Хотя слуга на крыше кареты должен был высматривать приметный экипаж Маклейна, она не очень доверяла его бдительности. Триона устремила пристальный взгляд на двор гостиницы, когда они с ветерком промчались мимо, но в поле зрения не появилось ни одной кареты, заслуживающей внимания. Она вздохнула.
