Барбара Картленд - Невнимательный жених
Глядя на его мощное, крепкое тело, было понятно, почему местные сквайры ставили на него немало денег всякий раз, когда он принимал участие в кулачных боях.
— Доброе утро, мисс Люсинда, — улыбнулся Джо.
У него не хватало двух верхних передних зубов, а нижняя губа была совсем разбита.
— Где Нат? — спросила Люсинда.
— Я думаю, что он чистит Чайку, — ответил Джо.
Люсинда кивнула, как будто она и не рассчитывала найти его в каком-либо другом месте. Чайка была любимицей Ната, и он свято верил, что в один прекрасный день она выиграет скачки и эта победа поможет заполнить пустующие места в конюшнях новыми обитателями. Люсинда отправилась дальше и наконец обнаружила Ната, который действительно был занят тем, что начищал Чайку до тех пор, пока ее шерсть не начала ослепительно сверкать на солнце.
Нат был маленьким, сморщенным человечком лет шестидесяти.
— Доброе утро, мисс Люсинда! — Нат почтительно поклонился и снова взял в руки щетку.
Кобыла слегка взбрыкнула, желая проявить характер, и Нат забормотал: «Ну, ну, моя хорошая…»
— Она прекрасно выглядит, — сказала Люсинда.
— Хо-хо! Если она не выиграет скачки в следующем месяце, по крайней мере, она будет самой красивой кобылой в этих соревнованиях!
У Люсинды мелькнула мысль, как было бы ужасно, если бы пришлось объявить Нату, что он уволен, а Чайка будет продана. «Смог ли бы он это перенести?» — подумала она и решила, что ни за какие сокровища в мире не отважилась бы она взглянуть ему в глаза, если бы произошло самое худшее.
— Нат, я хочу кое-что показать тебе, — застенчиво сказала она.
Она протянула ему руку, которую до этого держала за спиной.
Сколько леди Белвиль ни запрещала ей, Люсинда все равно ездила верхом без перчаток, и ее руки были покрыты шоколадным загаром. Это были тонкие, прекрасной формы аристократические руки, но трудно было заметить эту красоту в их теперешнем состоянии.
Нат издал слабое восклицание, и на его лице отразилось изумление. Его проницательные птичьи глаза были прикованы к огромному кольцу, надетому на средний палец ее руки. Огромный бриллиант, окруженный более мелкими камнями, сверкал и переливался, освещая темноту конюшни.
— Его доставили вчера, — сказала Люсинда, — а вместе с ним прислали еще ожерелье, браслет и серьги — наверное, фамильные драгоценности. Мама говорит, что мне еще рано носить серьги.
— Это, верно, стоит кучу денег, — сказал Нат, не отрывая взгляда от кольца. — На него Можно было бы купить отличную лошадь.
Люсинда рассмеялась.
— Навряд ли я смогла бы носить лошадь на пальце, — сказала она. — Это обручальное кольцо, Нат.
Я говорила тебе, что я выхожу замуж за графа Меридана? Вчера «Лондон газетт» напечатала объявление о помолвке.
— В самом деле? — кисло спросил Нат. — Надеюсь, вы будете счастливы, мисс Люсинда. Нам будет очень вас не хватать.
— Мне тоже будет тебя не хватать, Нат, — ответила Люсинда.
Она прошла за ним в подсобку, где хранились седла, присела на краешек скамейки и принялась наблюдать, как он методично убирает щетки, которыми чистил Чайку.
— И когда же мы увидим этого джентльмена? — спросил Нат.
Его голос прозвучал резко, и Люсинда почувствовала, что он неспокоен.
— Ты уже видел его, — мягко сказала она.
— Да ну? — изумленно воскликнул Нат, повернувшись к ней. — Что-то я не припомню, чтобы он гостил у вашего отца.
— Нет, он никогда не бывал у нас, — ответила Люсинда. — Думаю, что он посчитал бы нас недостаточно важными персонами, если на то пошло. Ты лучше припомни, как ты брал меня на кулачные бои в Колни Хет — помнишь, года полтора тому назад?
— Еще бы не помнить! — сказал Нат. — Вы изводили меня, пока я не согласился взять вас с собой, хотя я был и против. Нам еще повезло, что миледи не было дома и никто из знакомых не видел нас там.
— Я же говорила тебе, что она не узнает, — сказала Люсинда. — Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так переживал, как ты.
— А как мне было не переживать? — проговорил Нат. — Я не должен был брать вас с собой, и вы знаете это не хуже меня.
— Ну, главное, что мы туда попали, — ответила Люсинда. — И я бы ни за что на свете не хотела пропустить эту поездку!
— Да, в тот раз там были отменные бойцы, — удовлетворенно отметил Нат. — Не всегда удается подобрать двух таких равных по силе боксеров. Они провели пятнадцать раундов подряд без единого нокаута.
— Да, это было здорово, — согласилась Люсинда. — Но я хочу, чтобы ты вспомнил, как мы с нашей старой тележкой встали на пути роскошного черно-желтого экипажа и как джентльмен, сидящий в экипаже, обругал нас.
— Ну еще бы, я отлично это помню, — сказал Нат. — Он мастерски ругался. Я люблю, когда мужчина умеет крепко выражаться. Хотя он не должен был этого делать в присутствии леди.
— Ему и в голову не пришло, что я леди, — ответила Люсинда. — Помнишь, он кричал: «Эй, ты, убирайся к чертям со своим ребенком!»
— Точно, он именно так и сказал, — ответил Нат. — Вспыльчивый малый, судя по всему. Правда, я не столько обращал внимание на него, как на его лошадей — лучшей пары гнедых я никогда не видел!
— А я обратила внимание на него, — сказала Люсинда. — У него был устрашающий вид, и тем не менее в нем было что-то приковывающее внимание — манера держаться, одежда, даже то, как он правил лошадьми.
— Да, надо сказать, Он умел с ними обращаться, — нехотя признал Нат.
— Он занял наше место, — продолжала Люсинда. — Хотя на новом месте нам тоже было все видно, но совсем не так хорошо, как там, откуда он нас прогнал.
— Эти господа считают, что им все дозволено, — сказал Нат. — Если бы вас не было со мной, я бы сказал ему, что я о нем думаю. Мы имели полное право стоять там, где нам хочется.
— Нам ничего не оставалось делать, как уступить, — сказала Люсинда. — Так вот, Нат… этот джентльмен и был граф Меридан.
— Тот самый, за которого вы выходите замуж? — изумленно воскликнул Нат.
Люсинда кивнула.
— Черт меня раздери! — снова воскликнул Нат и закашлялся, смутившись, что выругался при ней.
— Я часто думала, Нат, — продолжала Люсинда, — какой тогда был замечательный и интересный день.
— Нам вообще не следовало туда ездить, — сердито сказал Нат.
Они замолчали, и Нат отвернулся и стал вытаскивать седло, которое он собирался чинить.
Люсинда молча наблюдала за ним, чувствуя, что он обдумывает новости, которые она ему сообщила.
Она очень хотела бы узнать, какие мысли прячутся за непроницаемым взглядом выцветших голубых глаз, которые, казалось, видят и замечают больше, чем дано другим людям.
Она вдохнула запах кожи, сена и лошадей, зная, что он навсегда будет неразрывно связан с ее воспоминаниями о детстве. Ведь именно в эту заставленную седлами комнатушку она прибегала всякий раз со своими печалями, проблемами и неприятностями.
