Гюи Шантеплёр - Невеста „1-го Апреля“
— О! Майк, одну минуту, уже кончают!
— Мой милый друг, — воскликнул Лангилль, — вы не…
Но Тремор, казалось, не слышал художника.
— Послушайте, Сюзи, — сказал он, — уже скоро пять часов, почти светло…
— Тем лучше! Мне было бы приятно получить здесь первый завтрак.
— О! правда, правда! — одобрил любезно Лангилль.
— Правда, правда! — возразил Мишель, — передразнивая его с нетерпением. — Хорошо вам поддакивать! У меня ужасная головная боль!
Тотчас же Сюзанна оставила руку своего танцора.
— Если у вас болит голова, поедемте… мне казалось, что еще пять минут… и что Колетта не… но, одним словом, едемте.
В Кастельфлоре Мишель высадил обеих молодых женщин и проводил их в переднюю, затем поспешно поцеловал Колетту и протянул руку Сюзанне.
— Я бегу, — сказал он. — Этот злополучный кучер должен меня проклинать.
— До свидания и благодарю, братец! — крикнула ему Колетта.
Оставшись один, при бледном свете утра, когда дождь мягко стучал в стекла окна, Мишель бросился, не раздеваясь, на кровать. Ему хотелось спать, он старался не думать о событиях вечера, но капля шампанского, выпитая им, воспламеняла его мозг. Мысли, который он хотел бы изгнать, теснились в его уме, осаждая его как кошмар. И в волшебном свете постоянно вертелась хрупкая, зеленая чародейка…
Он должен был сознаться себе, что во время этой нескончаемой ночи бывали моменты, в которые он чувствовал себя способным отдать всю свою историю хеттов, чтобы танцевать так, как Поль Рео и Деплан.
— Я ее не люблю, однако, — повторял он себе, зарывая голову в подушку; — нет, мне кажется, право, что я ее не люблю, мне кажется даже, что, имей я свободу выбирать, я никогда бы не подумал на ней жениться, но она меня околдовывает, она меня опьяняет, как и других… Ах! если бы она знала, маленькая злая кокетка, находящая меня недостаточно „поддающимся обольщению“, если бы она знала! Как бы она торжествовала, как бы она смеялась надо мной.
X
Мишель поднялся около 10 часов, не спав всю ночь, разбитый кошмаром этого утра.
Дождь испортил дороги; тем не менее он решил поехать в Кастельфлор, убежденный, что он отправляется туда за нужным ему сочиненьем по этнографии, которое можно было найти у его зятя. Но он не видел ни г-на Фовеля, заинтересовавшегося постройкой и установкой оранжереи и занятого совещаниями с садовником, ни Колетты, спавшей еще. За то, в маленькой гостиной нижнего этажа, по которой он проходил, чтобы попасть в библиотеку, он застал Сюзанну.
Она завтракала, расположившись удобно за столом, блестевшим красивым серебром и фарфором: ее завтрак был довольно сытный — хлеб, масло, яйца всмятку и чай — пища деятельного и здорового человека, которому недостаточно питаться воздухом и светом.
Как бы вылитая в своем темном шерстяном платье с высоким бледно-голубым галстухом на маленькой, тоненькой шее, она имела те же быстрые движения и тот же свежий цвет лица, как будто она проспала вполне мирно всю ночь.
— Вы, Майк?! уже?
Он живо объяснил подлинную причину своего визита, затем, в то время как Сюзанна, нисколько не смущаясь, продолжала макать в яичный желток длинный, тоненький ломтик хлеба с маслом, он сел и попробовал начать разговор, но их настроения менее чем когда-либо совпадали.
Мишель прибыль очень усталый физически и нравственно, побледневший от долгой, расслабляющей бессонницы, с больной еще от утомительных размышлений головой, грустный, с неясной потребностью быть утешенным, слышать ласковое слово, в особенности быть понятым — и все это без всяких с его стороны усилий. Сюзанна, побежденная приятной усталостью, заснула, как ребенок и проснулась в половине десятого, совершенно отдохнувшая, с головой, полной самых розовых мыслей. Воспоминания о нескольких минутах досады, мельком нарушивших ее удовольствие, исчезли теперь, заглушенные воспоминаниями радостными. Когда она читала романы или сказки, героиня которых, бесприданница или крестьянка, переодетая принцессой, становилась, благодаря своей грации и красоте, королевой праздника, она открывала большие глаза и улыбалась, не доверяя ни роману, ни сказке, но думала, что это должно было быть приятным „иметь большой успех“, как говорилось в романе, быть королевой бала, как в сказке.
И вот действительность взялась доказать ей правдоподобие вымысла. Ею, маленькой Занной, никогда до 22 лет не бывавшей на балах, ею восхищались среди стольких, более элегантных и прекрасных женщин; она могла отведать и познать упоение одного из этих светских успехов, которым она, может быть, завидовала когда-то, но так, издалека!
Мисс Северн ясно сознала свой неожиданный триумф только на следующий день, когда свечи были потушены и музыка безмолвствовала, в час, когда ничего не оставалось перед ее глазами от бала, кроме брошенного на кресло бледно-зеленого платья, уже помятого, уже лишенного всякого обаяния; но она оставалась еще довольная и радостная, довольная на столько, что с презрением относилась к этой бедной г-же де Лорж и забыла дурное настроение Мишеля. Кроме того ей как бы стало яснее ее могущество женщины и ей было приятно вспоминать многочисленные, прямо высказанные или подмеченные ею, в присутствии Мишеля, выражения восхищения. Этому неведомому очарованию, исходившему от нее — она говорила себе это совсем тихо — не подчинился ли, хотя отчасти, накануне в Шеснэ и гордый рыцарь Сен-Сильвера? Он не все время был угрюм; изредка даже, напротив, дружески предупредительный, он дарил Сюзи более сердечным взглядом и более снисходительным словом…
Чрезмерно возбужденное в это утро воображение молодой девушки безудержно неслось, выискивая и находя тысячи причин для новых радостей.
Поэтому, когда Мишель вошел, его невеста вполне искренно ожидала увидеть его таким же веселым, таким же любезным, так же гордящимся мисс Северн, как она сама.
Но совершенно обратная работа совершилась в уме Тремора, с тех пор как они расстались. Между тем как она разукрашивала, идеализировала свои воспоминания, он видел все в черном свете. Она удивилась, найдя его таким мрачным, со складкой посреди лба. Он был оскорблен, видя ее такой розовой, с улыбкой на устах.
— Разве вы выходите? — спросил молодой человек через минуту, заметив шляпу и колет Сюзанны, приготовленные на стуле подле нее.
Она рассказала весело, что она и четыре или пять молодых девушек приглашены Симоной на завтрак к г-же Рео, чтобы „обменяться впечатлениями от бала“, затем, перебивая себя:
— Кстати, Майк, — сказала она, — мне нужно вас теперь же о чем-то попросить. Вчера в Шеснэ организовали большую поездку верхами, прогулку- монстр, гурьбой до Франшара. Это на послезавтра. Место встречи назначено около „Козьего Холма“ в половине второго. Так как, вероятно, вернутся не раньше вечера, то Колетта находит, что это слишком долго, а Роберту совсем недостает вдохновения; не соблаговолите ли меня сопровождать?
