Барбара Картленд - Во власти мечты
— Не сомневаюсь, что Надин Слоу затребовала это платье нарочно, — ворчала Мэриголд. — Не верю, что остались желающие опять смотреть на это платье.
— Там были только три женщины, когда я выходила, — заметила одна из девушек.
— Она назло мне это делает, — не унималась Мэриголд. — Ладно, это последний выход, иначе я устрою забастовку!
Она взяла букет лилий и плавно прошествовала за серую бархатную портьеру, которая отделяла гримерную от салона. В зале действительно были только три женщины, а рядом с ними — Надин Слоу со списком в руках.
Мэриголд прошла через весь зал, повернулась, шурша роскошным шелком, и пошла обратно. Она не сомневалась, что выглядит чудесно. За ее спиной раздались возгласы восхищения на иностранном языке, но смысл их был абсолютно ясен. Мэриголд снова повернулась и медленно прошла на середину зала. Краем глаза она заметила какого-то мужчину, который пристально следил за ней взглядом. Сначала девушка не придала этому значения, но вдруг что-то в нем показалось ей очень знакомым, и она прямо взглянула в его сторону. Сердце у нее замерло, она продолжала автоматически переставлять ноги.
На краткий миг ей захотелось окликнуть его, броситься к нему, но усилием воли она взяла себя в руки. Мужчина тем временем подошел к Надин Слоу, и до слуха Мэриголд донесся изумленный возглас:
— Питер!
Теперь Мэриголд проходила совсем близко от них, но никто не обратил на нее внимания.
С большим трудом Мэриголд дошла до серого занавеса. В гримерной она прислонилась к стене и дотронулась до своих пылающих щек. Она чувствовала, что вся дрожит.
Он вернулся! После стольких недель молчания и безвестности! Он ни разу не написал ни строчки!
В другом конце комнаты весело переговаривались девушки, но Мэриголд их не слушала. Она только чувствовала, как кровь пульсировала в висках и стучало сердце.
Ах, Питер, Питер!
Вдруг портьеру отдернули, и прямо перед Мэриголд появилась Надин Слоу. Она держалась очень прямо и надменно.
— Мистер Эрд желает тебя видеть, Мэриголд.
— Сейчас?
Мэриголд не знала, как ей вообще удалось выговорить хоть что-нибудь.
— Нет. После закрытия. Я разрешила мистеру Эрду подождать внизу, пока ты переоденешься.
— Спасибо.
Мэриголд, стараясь держать себя в руках, дошла до костюмерной, сняла вечернее платье и переоделась. Взглянув на себя в зеркало, Мэриголд увидела, что, несмотря на озноб, щеки у нее горят. Она машинально взяла сумочку.
— Повезло тебе: рано уходишь, — заметила одна из манекенщиц.
— Да, в самом деле, — ответила Мэриголд так же машинально.
Она выбежала из гримерной и бросилась к лифту. Ей не хотелось проходить через салон: вдруг Надин Слоу все еще там. С большим разочарованием Мэриголд обнаружила, что в холле никого нет. Она оглядывалась по сторонам, испуганная и растерянная. Появилась дежурная девушка и сказала:
— Джентльмен, который ждет тебя, Мэриголд, на улице.
— О, спасибо!
Мэриголд вышла через главный вход. Питер стоял на тротуаре, спиной к Дому моделей и смотрел на проезжающие машины. Она подождала немного. То была минута раздумий и ожиданий, минута внезапного восторга…
— Здравствуй, Питер!
— Здравствуй, Мэриголд!
От взгляда Питера у Мэриголд перехватило дыхание.
— Где ты был так долго?
Голос ее дрожал. Она так обрадовалась встрече, что боялась, Питер услышит, как поет и ликует ее сердце.
— Вот об этом я и пришел рассказать тебе, — сказал Питер серьезно.
Он подошел к своей машине и открыл дверцу. Автомобиль казался совсем маленьким после огромного «мерседеса» Бена, но для Мэриголд сейчас он был самым чудесным в мире. Садясь в него, Мэриголд подумала: а помнит ли Питер их последнюю встречу и те поцелуи?
Питер завел мотор, и они поехали в полном молчании. Через несколько минут Мэриголд взглянула на Питера. Он выглядел необычайно серьезным и стал как будто старше, солиднее.
Они свернули в парк и остановились в тихом уголке среди деревьев. Мэриголд крепко сжала руки. Она боялась, отчаянно боялась своего счастья. Питер медленно повернулся к ней.
— Я вернулся.
— Вижу.
— Хочешь знать почему?
— Конечно, хочу, если это не секрет.
— Никакого секрета нет. Я вернулся, чтобы жениться на тебе!
Какой-то миг она не решалась взглянуть на любимого. Все поплыло перед ее глазами. Мир словно пронизали золотые лучи радости. А затем их глаза встретились. Слова, готовые сорваться с губ, так и остались невысказанными. Она могла только смотреть на Питера и радоваться его возвращению. Больше ничто в мире не имело значения. Они были одни в целом мире. Так они просидели долго, глядя друг на друга. Оба знали, что в душе у каждого из них бушует пожар. Они пододвигались все ближе и ближе друг к другу, и наконец их тела сплелись в страстном объятии. Мэриголд искала губами его губы и шептала:
— О, Питер! Питер!
Слезы текли по ее щекам, но девушка не чувствовала их, слишком велико было ее счастье. Никогда еще она не была так счастлива. Тоска и одиночество последних недель ушли в прошлое. Теперь она принадлежала Питеру, а Питер — ей.
Время шло, а они не замечали ни людей, проходивших мимо, ни играющих детей, ни доносившегося с улицы шума автомобилей. Наконец-то они были вместе! Мужчина и женщина, одни в целой вселенной.
Первым заговорил Питер. Он смотрел на ее нежное бледное лицо, золотистую копну волос, блестящие следы слез на щеках.
— Так ты скучала по мне, моя дорогая?
Она взглянула на него, и он увидел в них ответ.
— Зачем ты уехал? — прошептала Мэриголд.
— Потому что люблю тебя.
— Я боялась, что потеряла тебя.
— Это невозможно.
— Но ты не писал! Ты ничего не сообщал!
Ее глаза снова наполнились слезами. Питер наклонился и очень нежно поцеловал ее.
— Это очень длинная история, моя милая. Мне нужно многое тебе рассказать. Лучше поедем домой.
Они поехали в Челси. Мэриголд, не стесняясь, прислонилась к плечу Питера. По дороге она думала: теперь ничто не имеет значения, кроме того, что он вернулся.
Ей хотелось услышать его рассказ, но самое главное — они снова вместе, и он любит ее! Теперь Мэриголд понимала, почему последнее время она была в таком отчаянии, почему жизнь казалась ей невыносимой. Она пыталась убежать от своих мыслей и чувств — и не смогла! Ни вечеринки, ни танцы не могли ни утешить, ни унять душевную боль.
Девушка знала теперь, почему отказала Бену, несмотря на все соблазны, которые деньги делают доступными. Ни на минуту она не усомнилась в том, что нельзя выходить замуж без любви, потому что она знала, что такое настоящая любовь.
