Валери Кинг - Капризная вдова
Вновь почувствовав присутствие духа, молодая женщина решила вернуться к гостям. Выйдя в коридор, она обернулась, чтобы поблагодарить виконта еще раз, и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала его в щеку.
Выходя из своей комнаты, миссис Литон увидела, как ее старшая дочь выскользнула из спальни Эннерсли. Изумлению матери не было предела. Она тотчас юркнула обратно, бесшумно прикрыв за собой дверь, и выглянула в щелку: Генриетта о чем-то непринужденно беседовала с виконтом, потом поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. У миссис Литон от ужаса оборвалось сердце и подкосились ноги. Когда коридор опустел, она открыла дверь и медленно, как слепая, пошла вперед. Каждый шаг давался ей с огромным трудом.
Это какой-то кошмарный сон. Неужели лорд Эннерсли влюблен в Генриетту? Разумеется, он всегда ей симпатизировал, даже сажал ее рядом с собой за обедом. Они, бывало, увлеченно беседовали, всегда находя повод посмеяться. Но кто бы мог подумать, что он влюбится в нее? Он намного старше и вряд ли собирается на ней жениться!
Рухнув в глубокое кресло перед камином, миссис Литон уставилась на огонь. Наверное, она ошибается. Но ведь Эннерсли предложил переехать в Лондон всем ее незамужним дочерям! Более того, требовал, чтобы Генриетта обязательно посещала светские вечера и театры, где бывали семейства Литон и Брэндиш. На последнем он особенно настаивал. Теперь понятно, почему, – наверное, хочет на ней жениться!
Бал, успеху которого миссис Литон поначалу так радовалась, заканчивался просто ужасно. Любимый человек предпочел ей ее дочь! Когда Эннерсли с Генриеттой поженятся, несчастная мать семейства даже не сможет у них поселиться, потому что это разорвет ей сердце! Придется поклониться презренному Хантспилу, чтобы он позволил вернуться в Дубы! Господи, за что ей выпала такая горькая доля?! Закрыв лицо шалью, миссис Литон зарыдала.
Два дня спустя, в понедельник, Энджел в гостиной с нетерпением ждала, когда начнутся утренние визиты. Девушка устроилась на обитом золотисто-желтым дамастом стуле возле окна, где неяркое послеполуденное солнце падало на вышитый стеклярусом ридикюль, любовно разложенный ею на коленях. Корнелиус непременно придет, думала она, наверное, уже в сотый раз поглаживая ридикюль, в котором втайне от всех хранила любовные письма дорогого сердцу поэта. Напряженно вслушиваясь в шум улицы, Красавица то и дело поглядывала на окно и тяжело вздыхала. Увы, громыхавшие по мостовой экипажи проезжали мимо! Когда же наконец она увидит Корнелиуса?
Энджел так и не решилась рассказать о своей любви ни матери, ни сестрам. Она была уверена, что старшие ни за что не одобрят ее выбора, а Бетси его просто высмеет. Не дай бог еще отправят ее обратно в Раскидистые Дубы! Да, Генри и Шарлотта наверняка сочтут Корнелиуса неподходящей партией! Как-то Генри спросила о нем у мисс Брэндиш, и Энджел, к своему ужасу, услышала, что он «беден, как церковная крыса».
Разумеется, ей это было совершенно безразлично, но Генри придерживалась иного мнения. Перед началом сезона она выразилась достаточно ясно: Энджел должна очаровать какого-нибудь богача, чтобы он на ней женился! Красавица с отвращением передернула плечами – мама и Генри радуются, что в ее сети попался Золотой Заяц, то бишь мистер Филипс, но они не знают, что мысль о браке с ним приводит ее в ужас. Она с трудом выносит даже его присутствие. Он приезжал к ней вчера, и, чтобы вытерпеть эту муку, Энджел представила на его месте своего дорогого Корнелиуса. Но мистер Филипс все испортил – он взял ее руку в свою и сказал, что через несколько дней обратится к ней с одной очень важной просьбой. Сначала Энджел подумала, что он хочет услышать ее новые музыкальные сочинения, и не придала его словам особого значения, но той же ночью ей приснился кошмар: мистер Филипс на громадном зайце, одетом в золотую броню, скачет прямо на нее с копьем наперевес. От ужаса Энджел проснулась и закуталась с головой одеялом. Она вдруг поняла: самый богатый человек в Лондоне собирается просить ее руки! Что делать, как от него спастись?
Энджел встряхнула головой, прогоняя тяжелые мысли.
Она оглянулась – в большой голубой гостиной, к которой она только сейчас начала привыкать, не было никого, кроме нее и Генриетты. Та, расположившись на канапе возле камина, занималась рукоделием.
Генри подняла голову и улыбнулась Энджел. Красавицу захлестнула теплая волна любви и благодарности к старшей сестре. Дорогая Генри проявляет столько терпения, когда она не может чего-то понять, так ласково ободряет и хвалит ее, побуждая развивать свои музыкальные способности! Энджел порывисто встала и, подойдя к Генриетте, села возле нее.
– Я уже давно хочу кое-что тебе сказать, Генри, но не знаю как, – начала девушка. От волнения у нее неистово билось сердце, и, не смея взглянуть на сестру, она стала следить за иголкой, с которой та так ловко управлялась.
– Ты можешь мне довериться! – ответила Генриетта. – Мне и самой не терпится узнать о твоем поклоннике. Ваша встреча в субботу сделала тебя по-настоящему счастливой, не правда ли?
– Правда! – прошептала Энджел, глядя на нее с блаженной улыбкой. – Стоило ему посмотреть мне в глаза, как меня охватило ощущение небывалого счастья! И его тоже! Я хотела тебе рассказать, но боялась, что ты не одобришь моего выбора.
– И совершенно напрасно, потому что твой поклонник – воплощение доброты и благородства! Я всецело одобряю твой выбор! Этот джентльмен всегда был мне симпатичен.
– О, дорогая Генри! – с облегчением воскликнула Энджел. От радости она не удержалась от слез, и они закапали на ее шелковое платье оливкового цвета. – Теперь я вижу, как глупы были мои опасения! Но когда ты успела с ним познакомиться?
– Тогда же, когда и ты, – в опере, конечно!
У Энджел упало сердце. Она искоса взглянула на сестру.
– Но он не был там… – начала было она, но испугалась и решила слукавить. – Ну разумеется, в опере, я просто забыла! В ложу лорда Эннерсли в тот день приходило столько народу, что ошибиться немудрено!
Энджел лихорадочно рылась в памяти, надеясь вспомнить, что Корнелиус все же был в театре, но напрасно: его там точно не было! Генри определенно имела в виду кого-то другого!
Красавица попыталась сообразить, кого именно, но ни одна мысль не смогла пробиться сквозь туманную дымку, окутавшую ее мозг. Прикусив нижнюю губку, Энджел уставилась на носки своих атласных туфель.
– Дорогая, что-нибудь не так? – спросила Генриетта, озабоченно коснувшись ее руки.
Девушка с деланым спокойствием покачала головой.
– Знаешь, – с улыбкой продолжала Генриетта, – в субботу я уже совсем было решила освободить тебя от обещания выйти в Лондоне замуж. Я видела, что ты чувствуешь себя здесь несчастной, и вдруг – о радость! Ты танцуешь с мистером Филипсом, и на твоем лице написаны счастье, восторг, любовь! Это большая удача, потому что мистер Филипс богатейший человек, и, став его женой, ты ни в чем не будешь нуждаться, перед тобой откроется блестящее будущее! Подумать только, а я решила отправить тебя обратно в усадьбу, если к субботе ты не найдешь подходящую партию!
