Кристина Дорсей - Море огня
— Ну как там с законом всемирного тяготения? Исключения бывают?
Миранда опустила ресницы и выдохнула:
— Ньютон был бы потрясен. Джек засмеялся, а Миранда еще крепче обняла его ногами.
— Что это за чувство?
Он легко улыбнулся и ответил, нежно коснувшись кончика ее носа. Пожалуй, он даже не возражал сейчас против ее вопросов.
— Это — райское блаженство.
Кажется, она была согласна с его словами. Джек потерся щекой о ее лоб, поцеловал мочку маленького ушка, подбородок и вдруг снова почувствовал, как в нем закипает желание. Наконец он нашел губами ее рот и понял, что сейчас опять овладеет ею, что не сможет остановиться, так сильно их влечет друг к другу. Но все-таки на этот раз Джек решил, что прежде чем заняться любовью, стоит, наконец, раздеться до конца, ну или, по крайней мере, скинуть сапоги. Он вздохнул и для начала обнял ее покрепче. Миранда скривилась, и Джек ахнул от раскаяния. Кровь Христова! Должно быть, он сделал ей больно.
—Что такое?
— Это из-за корсета. Я совсем к нему не привыкла. Дедушка всегда говорил, что природу человеческую не следует держать в оковах.
— Думаю, мне понравился бы твой дедушка. Джек облокотился о локоть.
— Повернись и дай мне освободить тебя. На этот раз Джек развязал тесемки с первой попытки, хотя он с большим трудом заставил себя не обращать внимание на круглое плечико и пьянящий запах ее кожи. Миранда вздохнула с видимым облегчением, когда он снял с нее корсет, затем он стащил с нее и разорванную сорочку. Залюбовавшись ею, он остановился и спросил:
— Может быть, снять и чулки?
Она кивнула в ответ, но Джек этого не видел, он целовал ее колени, а его волосы шептались о чем-то с ее кожей.
— Ямочки! На коленях! — бормотал он, пока возился с подвязками и снимал чулки. Джек пощекотал ее и ухмыльнулся довольной улыбкой, когда она отдернула ноги. Миранда лежала перед ним на сбитых простынях обнаженная и такая красивая, что у него перехватило дыхание.
Когда Джек возвращался в дом Чадвиков, у него не было никаких определенных планов по отношению к Миранде. Он только хотел воспользоваться своими правами и скорее всего быстро вернуться на корабль.
Теперь он решил пробыть возле нее всю ночь, не только заниматься любовью, но и держать ее в своих объятиях, пока она спит, и самому разбудить ее и любить снова. Несмотря на то, что это было глупо, это было самое заветное его желание, и что, собственно, могло ему помешать?
Он прекрасно успеет попасть на корабль к утреннему приливу.
Джек сбросил сапоги, снял расстегнутые брюки, порванную рубашку и жилет и направился к двери.
— Что ты делаешь?
Он повернул ключ в замке и, не торопясь, ответил:
— Хочу убедиться, что никто не сможет войти. Генри весьма неодобрительно отнесся к его возвращению, и хотя он вряд ли бы стал врываться в комнату Миранды, но нежелательные сюрпризы им ни к чему. Джек услышал, что его жена хихикнула, и понял, что она придерживается того же мнения.
Миранда лежала, приподнявшись на локтях. Улыбка исчезла с ее лица, глаза потемнели, и Джек;
наслаждаясь ее откровенным любующимся взглядом, весь переполнился законной мужской гордостью.
— Ты гораздо красивее, чем «Давид», — вдруг прошептала она, и Джек чуть не упал.
— Кто это, черт возьми, такой?
В два прыжка он был уже у постели и, стоя на коленях, заглядывал ей в лицо.
— Ну как же? «Давид» Микеланджело[17]. Статуя. Она считается выражением мужской красоты. В чем дело? Ты что, не слышал о Микеланджело?
— Да ладно, знаю я, кто это.
Джек что-то припомнил, правда весьма смутно, из слов своего наставника. Но это было так давнее еще в Шотландии, да и Джек никогда не был прилежным учеником. Немного успокоившись, Джек устроился рядом с ней.
—Похоже, ты усердно его изучала.
Миранда запротестовала, но Джеку показалось, что щеки ее порозовели. Он пристально посмотрел нанеси сказал:
— Ты много о нем знаешь.
— Просто я видела рисунок с этой скульптуры. У него прекрасно развитая мускулатура.
Миранда опустила глаза, Джек так пристально смотрел на нее, что она вся невольно зарделась.
— Мускулатура? — Джек медленно провел пальцем от ее ключицы до груди. — У меня тоже есть мускулы.
— Я знаю, — вздохнула Миранда. Сосок ее напрягся и отвердел. Его пальцы спустились ниже, к животу, и Миранде удалось только прошептать:
— М-м, у тебя вообще все очень большое.
— Тебе холодно? — Джек натянул простыню повыше и придвинулся к Миранде. Они так и лежали в объятиях друг друга, ее голова покоилась у него на груди. Джек думал, что ей удобно, однако она вздрогнула, и он забеспокоился.
— Нет, — голос ее был сонным, и неудивительно — было очень поздно. Свеча догорела и погасла, комнату освещал только лунный свет. — Эта ночь кажется мне ненастоящей.
— И поэтому ты дрожишь?
Миранда подняла голову.
— Мне трудно объяснить и понять, что я чувствую.
Джек вздохнул и снова положил ее голову себе на грудь.
— Да, я тоже ничего не могу понять. Ночь, и правда, какая-то ненастоящая. Но ничего, завтра, с восходом солнца, ты вернешься к обычной жизни.
Джек ласково провел рукой по ее волосам.
— Я не говорила, что хочу именно этого. Миранда устроилась поудобнее. Ее ноги переплелись с его ногами, она погладила его сильные руки и могучую шею. Джек потянулся к ней губами. На этот раз он любил ее медленно и нежно. Когда они снова мирно лежали рядом, Миранда спросила:
— Никто не узнает, что ты — пират. Я никому не скажу, и, наверняка, папа не скажет. Ты можешь остаться в Чарлз-Тауне.
— Миранда, послушай…
— Я знаю, что де Сеговия погубил твою семью, и мне на самом деле очень жаль. Но ведь если ты убьешь его, ничего не изменится. А вдруг ты погибнешь?
Миранда чуть не плакала, это были совершенно нелепые и необъяснимые слезы, но она с трудом сдерживалась. Она чуть было не попросила его остаться с ней.
— Я тоже не хочу, чтобы эта ночь кончалась, — прошептал Джек около ее виска, — но двенадцать лет назад испанцы не только убили моих родителей, а меня взяли в рабство. Они увели в плен и мою сестру. Я видел, как один солдат уносил ее на плече.
Джек отвернулся, взбил подушки и слегка приподнялся. Миранда тоже передвинулась вслед за ним и снова устроилась у него на груди.
— Я больше никогда не видел Элспет.
— Но, Джек, — она слегка колебалась, — ведь твоя сестра могла погибнуть, погибнуть в плену.
— Нет, я слышал о ней, когда еще сам был в Сан-Августине. Де Сеговия или кто-нибудь другой увез ее с собой в Испанию.
— Почему ты так думаешь?
— Я был в Сан-Августине, — Джек помолчал немного, — когда стал капитаном «Морского ястреба». Мы напали тогда на форт. Элспет там больше не было, как и де Сеговии.
