Хейди Беттс - Почти леди
Он не представлял себе будущего без Уиллоу. Если только с ней что-нибудь случится…
Уиллоу – единственная женщина, которую он по-настоящему любил. И будет любить всю жизнь. Разве можно прожить без Уиллоу хотя бы день?
Надо найти ее. Во что бы то ни стало.
Брэнд обследовал чулан возле широкой винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. Затем, медленно поднимаясь по ступеням, принялся ощупывать стену – метр за метром. И вдруг пальцы его наткнулись на какую-то странную выпуклость. Нажал в одном месте – пластина не сдвинулась. Нажал в другом – вроде бы чуть сместилась. И в тот же миг послышался какой-то гул. Или голоса?..
Что это? Брэнд прислушался. Немного помедлив, перелез через перила и наклонился, пытаясь понять, откуда доносятся странные звуки.
Тут распахнулась парадная дверь, и появился Роберт со своими людьми. Он подбежал к Доновану:
– Где они?
– Если бы знать… – пробормотал Брэнд. Он указал на стену: – Кажется, здесь что-то есть…
– Что именно?
– Пока не знаю. Надо искать. – Брэнд снова принялся обследовать стену. Наконец нащупал выпуклость. – Вот тут, – сказал он, взглянув на Пинкертона.
– Что это?
– Стена в этом месте… – Брэнд вновь стал ощупывать стену. – Да, так и есть. Небольшой зазор. Похоже, здесь у Вирджила Чатема потайная дверь. Если так, то остается лишь найти секретный замок.
Брэнд начал тщательнейшим образом обследовать стену и наконец обнаружил крохотное углубление. Нажал – и дверь тотчас же открылась.
Брэнд сразу же понял, что не ошибся – снизу действительно доносились голоса. Он прислушался. Один, мужской, конечно же, принадлежал Чатему. Другой, очень тихий… Да, это голос Уиллоу! Значит, она здесь, и самое главное – жива.
Он обернулся к Роберту, тот молча кивнул и вместе со своими людьми начал спускаться следом за Брэндом по неровным ступенькам. Потянуло сыростью и холодом.
Повсюду горели свечи, но все же в подземелье царил полумрак, и глаза Брэнда не сразу привыкли к темноте.
Наконец он увидел каменную плиту, а на ней… Брэнд в ужасе замер. Это было ужасное зрелище. Посреди просторного зала, на каменной плите, лежала его возлюбленная, скованная тяжелыми цепями. А Чатем, стоявший рядом, заносил для удара острый меч…
Издав страшный рев, Брэнд, словно: разъяренный зверь, бросился на убийцу, заломил ему руки за спину и, выбив меч, повалил на пол. Затем нанес негодяю несколько ударов в лицо, и изо рта и ноздрей Чатема потекла кровь, заструилась по густым бакенбардам…
Краем глаза Брэнд заметил, что люди Роберта уже освободили Уиллоу от оков. Но он не мог остановиться – в ярости наносил Чатему удар за ударом, словно хотел превратить его в кусок мяса.
Кто-то положил руку на плечо Брэнда:
– Довольно, сэр. Мы сами им займемся.
Брэнд шумно выдохнул и, распрямившись, посмотрел на корчившегося у его ног человека. Вирджил Чатем… Страшный убийца… Вершитель судеб… О, как ему хотелось прикончить этого мерзавца собственными руками! За то, что подонок посмел прикоснуться к Уиллоу, за то, что чуть не лишил ее жизни, за то, что убивал несчастных женщин…
Но он все же овладел собой. Решил лишь разок пнуть это ничтожество, этого мерзкого убийцу, чтобы тот взвыл от боли. Брэнд в ярости стиснул зубы и со всего размаха ударил Чатема ногой в пах. Пусть остальное сделают люди Пинкертона. Главное, что жива Уиллоу.
Брэнд бросился к любимой.
– Боже! – вырвалось из его груди, когда Уиллоу, обливаясь слезами, прижалась к нему всем телом.
Он подхватил ее на руки и посмотрел в заплаканное лицо.
– Господи, благодарю тебя! Уиллоу! Любимая! Ты жива! Как только посмел я оставить тебя одну! Ведь не зря мы оба подозревали, что настоящий убийца разгуливает на свободе. Уиллоу! Клянусь жизнью, я больше никогда, никогда не покину тебя, – задыхаясь от волнения, говорил Брэнд.
Чуть отстранившись, Уиллоу посмотрела ему в глаза. Она знала, что смотрит на самого дорогого для нее человека.
– Я люблю тебя, – прошептала Уиллоу.
Эти простые, но такие нужные и прекрасные слова, казалось, лишили Брэнда дара речи. Неужели он не ослышался? Брэнд вопросительно взглянул на Уиллоу.
– Я люблю тебя, – повторила она уже гораздо громче, словно увидела в его глазах сомнение. – Господи, Брэнд! Ведь могло случиться так, что ты никогда бы не услышал этого признания. Зато теперь без доли сомнения я заявляю: хочу стать твоей женой!
Тут Уиллоу приподнялась на цыпочки и обвила руками шею Брэнда. Минута проходила за минутой, а они все стояли, крепко прижавшись друг к другу и упиваясь ощущением безмерного счастья.
Они не заметили, как люди Пинкертона вынесли едва живого Чатема, чтобы отвезти его в полицейский участок. И не замечали стоявшего поодаль Роберта, пока тот сам не дал знать о себе деликатным покашливанием, намекнув, что подземелье не лучшее место для признаний в любви.
Брэнд снял сюртук, накинул его на плечи Уиллоу и, подхватив ее на руки, вынес из подземелья. В холле он укутал ее в теплый плед и, направившись к парадной двери, сказал:
– Я отвезу Уиллоу в «Астор-хаус»…
Роберту оставалось лишь распорядиться, чтобы их вещи были снова доставлены в гостиницу.
У ступеней ждали экипажи. Открыв дверцу одного из них, Брэнд, осторожно усадил Уиллоу на сиденье.
– Где Эрик? – спросила она, щурясь от яркого света. В экипаж заглянул Роберт:
– С ним все в порядке. Он с миссис Жирард.
– Я хочу увидеть его.
Роберт погладил Уиллоу по волосам.
– Брэнд отвезет тебя в «Астор-хаус», а я привезу Эрика. – Спрыгнув с подножки, он подмигнул Брэнду. – Берегите ее.
– Можете не беспокоиться.
Уиллоу не знала, сколько времени проспала. Проснувшись же, с удовольствием потянулась и открыла глаза. Из соседней комнаты доносились голоса. Наверняка Эрик рассказывал Брэнду очередную историю из жизни на ферме, – похоже, изображал лающих собак и кудахтающих кур. Брэнд же иногда прерывал его рассказ, в очередной раз умоляя сдерживать эмоции и не будить сестру.
Уиллоу приподнялась. Затем спустила ногу на пол. Боль в виске и в затылке еще не прошла, но все же она почувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Сняла со стула заботливо приготовленный Брэндом шелковый халатик и, накинув его, открыла дверь.
Брэнд, Эрик и Роберт – все трое были в гостиной.
Брэнд, развалившись в кресле, с улыбкой наблюдал, как Эрик, гикая и улюлюкая, носится из одного угла комнаты в другой; при этом он умудрялся еще и что-то рассказывать. Роберт, сидевший в другом кресле, тоже улыбался.
Увидев Уиллоу, Брэнд вскочил на ноги.
– Любимая, как ты? – Он смотрел на нее с тревогой в глазах.
