Зоэ Арчер - Чужак
Интересно, как бы кричал Харролд, если бы его ноги были раздавлены? И всхлипывал бы Тафтон, как когда-то Джон Линдсей, когда его жену опускали в могилу, а дети цеплялись за него, умоляя вернуть мать?
На столе перед Элис стояли хрустальные бокалы, сверкавшие как лед, и мерцали драгоценности в ушах и на шеях женщин. В комнате же было чересчур жарко и душно. А ведь в это время года у них в коттедже так холодно, что изо рта вырывается пар: угля всегда не хватало.
Последующая беседа была ужасно скучной – очевидно, все разговоры о деле откладывались на потом, когда дамы уйдут. Элис молчала, пока все говорили об отсутствии «действительно приличного» общества в Плимуте и злословили по поводу «выскочек», хотя сами были такими же.
Наконец миссис Харролд встала и проговорила:
– Думаю, пора оставить джентльменов.
Все мужчины тотчас поднялись, едва женщины встали. Ближе всех к двери сидел Стокем – он и придержал для дам дверь. Покидая комнату, Элис бросила быстрый взгляд на Саймона. О господи, какое приятное зрелище! Его спокойствие и неизменная уверенность ободряли ее. И было очевидно: эта миссия значила для него не меньше, чем для нее. Но он каким-то образом сумел овладеть собой и держался прекрасно. Почему же она не могла?..
На сердце у нее стало легче, когда он едва заметно ей кивнул. Он не мог сказать что-либо в комнате, где находилась их добыча. Но ей и кивка было достаточно.
Элис последовала за другими женщинами, чувствуя себя соколом, высоко взмывшим над полевкой. Она летала сейчас так высоко, что маленькое безмозглое животное внизу понятия не имело, что на него охотятся.
Газовая люстра не погасла, когда Элис вышла из столовой, но комната без нее казалась темнее и мрачнее. Саймон изобразил улыбку, когда бренди и сигары пошли по кругу.
К сожалению, стены столовой были оклеены тошнотворно зелеными обоями, а массивная мебель красного дерева сгрудилась как скорбящие после похорон родственники, которым не терпится разделить пожитки усопшего. Все в доме Харролдов было приобретено только из-за высокой цены. Ни одной безделушки, ни одной картины, обладавших хотя бы каплей истинного вкуса. «Это приличная семья, с высокоморальными устоями» – так, казалось, провозглашала серебряная ваза-горка в середине стола.
– Какое облегчение, не так ли, джентльмены? – Харролд со смешком уселся на стул, с бокалом бренди в одной руке и сигарой – в другой. – Леди очаровательны, но могут быть ужасно утомительными.
– Они ничего не могут с этим поделать, – провозгласил Стокем, затягиваясь и выпуская дым к потолку. – Их жизни не могут быть так же значительны, как наши. Кстати, превосходная сигара.
– Из Флориды, что в Соединенных Штатах, – объявил Харролд. – Возмутительно дороги, но ничего…
«Более горд ценой, чем истинным качеством сигары», – подумал Саймон.
– Все лучшее недешево, – согласился Стокем. – Отправился в магазин «Рокслиз» и сказал продавцу: «Послушайте, мне нужен норфолкский пиджак, и я заплачу за него никак не меньше двух фунтов!» Парень расстарался и показал мне пиджак из шерсти викуньи, а взял за него три фунта двадцать. – Стокем усмехнулся и откинулся на спинку стула, чрезвычайно довольный собой.
В Лондоне за такой пиджак с Саймона взяли два фунта, и цена показалась ему возмутительной, но сейчас он об этом не говорил. «Боже, этот вечер никогда не кончится!» – мысленно восклицал он время от времени.
– Но все-таки нам нужны женщины, не так ли? Они заботятся о наших нуждах, заботятся о том, чтобы наши дома были уютными убежищами, и воспитывают детей, – изрек Тафтон, вертевший в руках бокал с бренди.
– И наказывают их, – добавил Харролд, подмигнув Саймону. – Наслаждайтесь этими первыми месяцами, Шейл. Вам пока что не приходится беспокоиться из-за того, что из детской вот-вот прибегут ребятишки и станут вас отвлекать от дел.
Саймон с раннего детства понял: главное – не беспокоить отца, и это означало необходимость сидеть в детской и не шуметь за обедом. А также молчать, пока взрослые с ним не заговорят. То есть изображать из себя бумажную фигурку, которую можно снять с полки, полюбоваться и вернуть на место.
Но он никогда не оставался на полке. Иногда его искали часами, обычно – в лесу, а если они находились в Лондоне, то в зоопарке или в парке. Потом его возвращали домой, ругали и били, иногда – так жестоко, что синяки долго не сходили.
Слава богу, старшие братья исполнили свой долг и подарили отцу внуков, так что их род не прервется. Саймон никому и никогда не хотел бы такого детства, как было у него.
– Миссис Шейл не терпится стать матерью, – заметил он.
– Стоит отдать ей должное, – кивнул Тафтон. – Величайшая цель женщины, помимо необходимости быть утешением для мужа, – это рожать ему детей.
– Ну, у них есть и другие цели, – вставил Стокем со смехом. Остальные присоединились к нему, и Саймон вынудил себя усмехнуться.
– Как ни приятны леди, – заметил он, – но теперь, когда они удалились в гостиную, мы можем обсудить наши дела.
– Шейл, только не говорите, что вы ханжа, – пробурчал Харролд.
– Ничего подобного не может быть, – возразил Тафтон. – Видели, как он смотрит на свою жену? – Он тяжело вздохнул. – Напоминает мне те времена, когда мы с Дороти только поженились. Но это долго не продлится, Шейл.
Харролд утвердительно кивнул и что-то проворчал себе под нос.
– Я приму к сведению ваши советы, – откликнулся Саймон. Но он часто видел подобное среди людей своего круга: браки заключались как коммерческие соглашения. У его родителей был такой же. Продолжительная страсть – если такая страсть вообще существовала – казалась ему столь же невозможной, как вечный огонь. Ведь рано или поздно топливо выгорит, пламя погаснет, и останутся лишь холодные угли.
Но ведь были еще и Ева с Джеком. Впрочем, эти двое являлись исключением, а не правилом, и он, Саймон, никогда не ожидал для себя того же, что имели они. Он никогда не думал, что сможет найти женщину, которая будет бросать ему вызов – и одновременно дарить наслаждение до конца жизни. К тому же он состоял в «Немисис». Какая разумная женщина способна вынести его перевоплощения и постоянную опасность, которой он добровольно подвергал себя?
Когда же внутренний голос прошептал ее имя, Саймон притворился, что оглох. И тотчас же, стараясь обмануть себя, подумал: «Сейчас нужно обеспечить ее будущее и забыть о своем».
– Вы ведь видели мою жену, – проговорил Саймон. – Надеюсь, мы заслужили хотя бы малую толику вашего доверия.
– Превосходная женщина! – объявил Харролд. – И кажется, она во всем полагается на вас.
– О, так и есть. Нечего бояться, что у нее есть свои мотивы и свой интерес в нашем сотрудничестве.
