Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга первая
Уже издали Филипп в темноте различил окна своего дома. Мать и сестра не спали, два окна светились слабым светом.»Это отблески очага, — догадался Филипп, — они не смыкали глаз все время, пока меня не было. Молодец, Марсель, без
Него я не знаю, сумел бы добраться до дому или нет».
Хлопнула дверь, и на крыльцо выбежала Этель. Она вглядывалась в темноту и звала:
— Филипп! Филипп!
— Я здесь, мама! — воскликнул юноша и дернул поводья.
Он летел навстречу женщине так, словно за ним гналась целая банда.
— Филипп, мальчик мой! — воскликнула мадам Абинье, обнимая сына.
Тот хоть и почувствовал от ее нежных объятий пронзительную боль, но сдержался, лишь ласково произнес:
— Извини, мама, я заставил тебя волноваться.
— О чем ты говоришь? Идем скорее в дом! Мадам Абинье понимая, что сын не хочет казаться в ее глазах слабым, тут же передала его в руки Лилиан. Та помогла брату добраться до постели. Тут-то Филипп уже не сдерживал себя. Он скрежетал зубами, стонал. Только сейчас он ощутил боль, которую должен был почувствовать, находясь на земле Реньяров.
— Ты должен уснуть, — посоветовала Лилиан.
— Легко сказать, — горько усмехнулся Филипп.
— Очень больно?
— Но все кости целы, — не очень-то радостно добавил Филипп.
— Я знаю, что тебе нужно, брат, — засуетилась Лилиан, — сейчас, подожди, — и она опрометью бросилась вниз. Вскоре девушка вернулась с чашкой горячего вина, пахнущего специями.Филипп жадно выпил напиток и тут же по его телу разлилась
Блаженная истома.
— Ты прямо колдунья, Лилиан, — похвалил он сестру, закрывая глаза.
— Если тебе еще что-нибудь нужно…
— Извини меня, сестренка, ведь я не подумал ни о тебе, ни о матери.
— Да брось ты, главное, ты жив и мы все вместе.
— Этого мало для счастья, — вздохнул Филипп.
— А ты знаешь, я только сегодня поняла, что счастлива. Я не хочу
Другой жизни. Когда мы все вместе, втроем, мы можем порадовать друг друга, например, как я сегодня. И это тоже счастье, — убежденно сказала Лилиан. — Ведь вспомни, в притче отец радовался возвращению блудного сына.
— Ну вот и дождался, — попытался улыбнуться Филипп, — я блудный сын. Недолго же я блуждал, меня изловили.
— Ты еще совсем глуп, — по праву старшей сестры сказала Лилиан.
И Филипп не стал ей возражать. Во-первых, ему уже и в самом деле захотелось спать, а во-вторых, он знал, с женщиной спорить бесполезно, пусть это даже умная Лилиан.
Но прежде чем заснуть, Филипп попросил:
— Позови, пожалуйста. Марселя, я должен с ним переговорить.Девушка пожала плечами, но просьбу брата выполнила.
Марсель сел прямо на кровать рядом с Филиппом.
— Ты хочешь, племянник, предложить мне хитроумный план, как похитить твою возлюбленную?
— Но ведь ты даже не знаешь, что случилось с ней, я же тебе не успел ничего рассказать.
— Думаешь я, Филипп, тратил время понапрасну? Я прекрасно видел, что происходит в имении Реньяров. Я сразу же отправился туда, лишь только ты не вернулся.
— Но я же не видел тебя! — изумился Филипп.
— Ты слишком доверчив, Филипп, извини, что не пришел тебе на помощь сразу. Но вдвоем мы никому ничего не смогли бы доказать.
— Так ты ехал за мной, когда я, связанный, лежал на лошади?
Марсель улыбнулся.
— Конечно же ехал.
— И не мог сразу освободить меня! — возмутился Филипп.
— А ты как думаешь? — спросил Марсель. Юноша засомневался.
— Если ты не освободил меня сразу, значит на то были свои причины.
— Ну конечно же, наконец-то до тебя дошло. Ты думаешь, Виктор просто так отпустил тебя? Он послал следом одного мерзавца, и мне пришлось немного проучить его.
— Ты убил человека Реньяра?
— Нет, я всего лишь сбросил его с лошади, связал и отправил назад к его хозяину.
— Я знал, ты не бросишь меня в беде! — воскликнул Филипп Абинье и тут же поморщился, порез на щеке вновь стал кровоточить.
— Да спи ты, — уже немного зло бросил Марсель Бланше, — тебе нужно прийти в себя.
— А Констанция, что будет с ней?
— Я тебе обещаю, Филипп, что-нибудь мы с тобой придумаем. Ведь выходило же у нас все хорошо до этого, значит, получится и потом.
Эти нехитрые слова успокоили юношу. Он безгранично верил в возможности своего дяди — мятежника.
И уже засыпая, Филипп услаждал себя радостными грезами.Он видел себя и Констанцию радостно смеющимися, идущими рука об руку по залитому солнцем лугу. За небольшой рощицей возвышалась колокольня храма, и Филипп знал, что там их ждет священник и приглашенные.»Ведь благословил же нас старый Гильом, — думал Филипп Абинье, но тут же сердце юноши похолодело. — Но ведь он же убил моего отца! Как может соединиться в одном человеке проклятье и благословение? Стоит ли это благословение чего-нибудь, если оно дано убийцей?»
Это был слишком сложный вопрос для измученного разума Филиппа Абинье. Он привык мыслить куда более просто, а тем более сейчас юноша не мог рассуждать здраво. Ведь с одной стороны, он был всецело обуреваем любовью к Констанции, а с другой, ненависть к Реньярам кипела в его душе.
Ты не такая, — твердил он сам себе, имея в виду Констанцию, — ты не такая. И может быть, именно на нас с тобой лежит обязанность прекратить вражду.
Но мысли путались в голове Филиппа Абинье, сон одолевал его и наконец, бессвязно бормоча имя своей возлюбленной, он заснул.
Пробуждение было внезапным, словно кто-то толкнул его в бок. Филипп огляделся: комната пуста, окно закрыто ставнями и лишь слабый утренний свет пробивается в комнату. И тут же на него обрушились воспоминания последних дней. Снова досада обожгла сердце, и тревога наполнила душу. Он сейчас здесь, в безопасности, а Констанция, что с ней?
Филипп встал, но тут же скривился от боли.
— Нет, я пересилю тебя! — воскликнул юноша и шаг за шагом, превозмогая боль, двинулся к окну.
Распахнулись ставни, и он вдохнул свежий утренний воздух. Прохлада бодрила его и притупляла боль. Когда Лилиан вошла в комнату, она с изумлением уставилась на брата. Чего — чего, а этого она никак не ожидала: он стоял у окна и старательно делал вид, что даже не замечает ее появления.»Так значит, он не так плох, как казался вчера, — подумала Лилиан, — а я-то побоялась ему сказать все, что о нем думаю».
И девушка решила восполнить вчерашний промах.
— Так ты чувствуешь себя хорошо, братец? — осведомилась она с ехидцей.
— Лучше не бывает, — процедил сквозь зубы Филипп.
— Ну так значит, мы все должны были волноваться, переживать, а ты из-за своей любви потерял голову и чуть было не погиб?
— И такое могло случиться, — резонно заметил Филипп.
