Филиппа Карр - Сестры-соперницы
Ричард настоятельно просил меня изучить обязанности хозяйки дома, но как раз в этой области у меня были самые солидные познания, поскольку наша мать всегда была с головой погружена в домашние заботы я старалась воспитать нас в том же духе. В хозяйственных делах я разбиралась лучше, чем Берсаба, и в Тристан Прайори мне частенько по утрам доводилось бывать на кухне, выслушивая распоряжения на день, которые мать отдавала слугам.
Так что трудностей с миссис Черри у меня не возникало. Она прониклась ко мне уважением.
Я взяла за обыкновение приходить по утром на кухню и сообщать, чего бы мне хотелось на обед и ужин. Потом она садилась рядом со мной и заводила разговоры. Она производила впечатление женщины, весьма довольной жизнью.
Меня она называла «госпожа», как и все остальные слуги, а говоря о генерале, снижала голос до шепота, подчеркивая этим свое уважение к нему.
Я спросила, приходилось ли ей готовить для большого количества гостей, и она сказала, что да и что бывают случаи, когда в доме полным-полно гостей.
— Военные джентльмены, — сообщила она. — Они приезжают сюда обычно на несколько дней. Генерал приезжает вместе с ними прямо из Уайтхолла. Большинство из них — хорошие едоки, да и пьют они немало. Вот почему генерал держит такой прекрасный винный погреб. Мой Гарри говорит, что у нас чуть ли не лучшая мальвазия и мускаты во всей Англии.
— Вы должны поподробнее рассказать мне, что именно здесь происходит в таких случаях, миссис Черри. Я хочу в случае чего не ударить в грязь лицом.
— Вы можете положиться на меня да и на Черри с мистером Джессоном. Мы уж позаботимся о том, чтобы и все остальные крутились как положено — вы понимаете, что я имею в виду. Для нашего генерала мы в лепешку разобьемся.
— Должно быть, ему трудновато приходилось столько лет без хозяйки?
— Что тут спорить, госпожа, с вами будет, конечно, легче, но я вам вот что скажу: эти военные джентльмены любят поесть, выпить, а потом начинают играть на столе в войну Я помню, как-то раз, уже поздно вечером, мы пошли прибираться после ужина, ну и глядим, из моего паштета из дичи соорудили то ли форт, то ли еще чего, а запеченная голова кабана — это вражеская кавалерия, если вам угодно. Ну, в общем, такое на столе устроили… вы даже представить не можете… а один накатал из хлеба шариков и начал ими бросаться. Это, говорит, пули и ядра.
Я расхохоталась, живо представив эту картину.
— Их профессия — война, миссис Черри, и они охраняют нашу страну от врагов.
— В этом-то я не сомневаюсь, госпожа. Я просто что хочу сказать… дай им добрый кусок говяжьего филе, баранью ногу, побольше разных паштетов, да ржанок, да куропаток, да зайца или павлина, да чем глотку промочить — они и довольны.
— Ну, вы меня успокоили.
— Да вы в случае чего положитесь на меня, госпожа… и на Черри. Ну, и на остальных тоже.
— Спасибо.
— Мы должны быть здесь готовы к тому, что генерал может приехать в любое время. Будьте уверены, он постарается приехать обратно как можно скорей… он же у нас молодожен.
— Миссис Черри, — спросила я, — а вы давно здесь служите?
— Я пришла еще до того, как генерал… ну , до его первой женитьбы. Черри тогда ранили в ногу, а генерал очень любил его, а Черри уже был не годен для службы… генерал и говорит: «Ну, поедем, будешь моим доверенным слугой, ответственным за все…» Да, так и сказал, а миссис Черри, говорит, будет домоуправительницей. Черри даже подпрыгнул, да и я тоже. Черри всегда уважал генерала… тогда еще не генерала… это он уже потом им стал.
— Так вы здесь были, когда он женился в первый раз?
— О да. Я помню день, когда он привез ее сюда. Мы тут на кухне говорили об этом… вспоминали, когда вы приехали… те из нас, кто тогда здесь был, конечно. Я и говорю: «Он в этот раз не ошибся». И Черри тоже согласился.
— Ошибся?
— Ой, я опять ляпнула не то. Черри всегда предупреждает, что я больно много болтаю. Ну, так должен же человек общаться. Раз уж вы меня спросили, госпожа, а я думаю, вам нужно знать, она уж больно хрупкая была, уж очень молодая.
— Сколько ей было?
— Семнадцать… почти восемнадцать.
— О! — сказала я.
— Я понимаю, вы сами, госпожа, совсем молодая, но она выглядела еще моложе, вы меня понимаете. Она была из Хэрриотов. Много они о себе думают, эти Хэрриоты… из лучших семей севера. Семьи эти были в фаворе, и на то были причины, я думаю. Ну, в общем, они поженились, а генерал… только он тогда еще не был генералом… привез ее сюда. В домашнем хозяйстве она ничего не понимала. Боялась своей собственной тени.
— Она любила рукоделие.
— Это верно, госпожа. Бывало, сядет в комнате Замка, возьмется за свой гобелен и работает себе, а иногда и поет. Голосок у нее был хороший… да, очень хороший был голосок., но несильный. А еще она играла на спинете. Играет и поет, бывало. Послушать ее было приятно. Помню, она одну песню все пела…
— Какую же, миссис Черри?
— Да мы тут как-то пробовали вспомнить, потому что Грейс говорит, мол, она какая-то забавная, что ли… то есть нет, не смешная, я не так сказала, а скорее чудная. Песня была про то, будто она лежит в своей могиле и просит, чтобы те, кого она обижала, не держали на нее за это зла. Последние слова там были:
«Помните меня, но забудьте, что привело меня сюда», — в общем, очень странная песня.
— Может быть, вы так думаете оттого, что она умерла такой молодой. , и так неожиданно?
— Да нет, ожиданно. Она все время недомогала… Повитуха, миссис Джессон, вот как ее звали, она умерла через несколько лет, — так вот, она со мной говорила за несколько дней, что ее светлость вряд ли выживет.
— Она была тяжело больна?
— Ну, всякая женщина в первый раз боится немножко. Это обычно, а есть и такие, что умереть готовы ради ребенка. Так уж водится… Но уж как она боялась — так нельзя. Вот что я думаю.
— Значит, и она и ребенок умерли.
— Да, времечко было невеселое, я вам скажу. Генерал-то сразу же уехал, а дом стал как вымерший. И так было, наверное, с год или даже больше.
— Как все это печально.
— Ну, сейчас-то совсем другое дело. Вы-то сильная, здоровая молодая женщина, если вы позволите мне высказать такую вольность. Я уверена, когда настанет ваш черед…
Она внимательно взглянула на меня, и впервые я заметила в ее глазах тревогу, что не вполне соотносилось с ее внешностью благодушной тетушки. Я предположила, что она хотела бы узнать, не беременна ли я. Такие женщины обожают детишек в доме.
Я резко встала. Во-первых, мы достаточно наговорились, а во-вторых, мне вдруг пришло в голову, что Ричард отнесся бы к моей болтовне со слугами весьма неодобрительно.
Я сказала:
— Пока я здесь одна, нет необходимости готовить помногу, миссис Черри.
