Джулия Гарвуд - Львица
– Да нет. Но когда ты так обнимаешь меня, а я закрываю глаза, то забываю обо всех своих страхах.
«Это потому, что она доверяет мне», – сказал себе Лайон.
– Мне нравится, когда ты честна со мной, Кристина. И теперь, когда мы женаты, ты всегда должна говорить мне только правду, – добавил он, намереваясь незаметно перейти к теме любви и доверия.
– А разве я не все время была правдива с тобой? – спросила Кристина, откинувшись назад, чтобы взглянуть ему в лицо. – Почему ты смотришь так недоверчиво? Когда это я лгала тебе?
– О Саммертонах, например.
– О ком?
– Вот именно, – ответил Лайон. – Ты сказала мне, что Саммертоны воспитали тебя, и мы оба знаем, что это ложь.
– Выдумка, – поправила его Кристина.
– А что, есть разница?
– Да, некоторая.
– Это не ответ, Кристина. Это уклонение от ответа.
– О!
– Ну?
– Что «ну»? – спросила Кристина. Она пощекотала кончиками пальцев его шею, пытаясь отвлечь. Это была их брачная ночь, и ей не хотелось снова лгать ему.
– Ты намерена сказать мне сейчас правду о своем прошлом? Поскольку Саммертоны не существуют…
– Какой же ты настойчивый! – пробормотала Кристина, улыбкой смягчив свой упрек. – Хорошо, Лайон. Поскольку я твоя жена, наверное, мне следует рассказать тебе всю правду.
– Благодарю.
– Пожалуйста.
Она устроилась у его плеча и закрыла глаза. Лайон прождал несколько минут, прежде чем понял, что она сочла обсуждение законченным.
– Кристина? – позвал он, не скрывая раздражения. – Кто заботился о тебе, когда ты была маленькой девочкой?
– Сестры.
– Какие сестры?
Кристина не обратила внимания на нетерпение, звучавшее в его голосе. Мысли ее были заняты новой фантазией.
– Главным образом сестра Вивьен и сестра Дженнифер. Я жила в монастыре, во Франции. Это очень уединенное место. Я не помню, кто привез меня туда, поскольку была очень маленькой. Сестры заменили мне мать, Лайон. Каждый вечер они рассказывали мне замечательные истории о тех местах, где им удалось побывать.
– Истории о бизонах? – спросил Лайон, улыбаясь искренности, звучавшей в ее голосе.
– Да, если хочешь, – ответила Кристина, увлекаясь своей выдумкой. Она решила не изводить себя чувством вины из-за того, что обманывает мужа. Ее намерения были абсолютно чисты. Лайон только расстроится, узнав правду.
Ведь он же англичанин.
– Сестра Франсис нарисовала мне бизона. Ты когда-нибудь видел бизона, Лайон?
– Нет, – ответил он. – Давай расскажи еще об этом монастыре. – Руки его успокаивающе заскользили по ее спине.
– Ну, как я уже говорила, он был расположен в очень уединенном месте. Огромная стена окружала его. Мне разрешали бегать босиком почти все время, ведь у нас никогда не бывало посетителей. Меня ужасно баловали, но я тем не менее была спокойным ребенком. Сестра Мэри сказала мне, что знала мою мать, поэтому они и взяли меня к себе. Кроме меня, там детей не было.
– А как ты научилась защищать себя? – спросил Лайон как бы невзначай.
– Сестра Вивьен считала, что женщина должна знать, как защищаться. Вокруг нас не было мужчин, которые могли бы заступиться за нас. Это было разумное решение.
Рассказ Кристины звучал достаточно достоверно. Он объяснял ее путаницу в английских законах, привычку ходить босиком, познания о бизонах. О да, это объяснение, несомненно, устраняло целый ряд вопросов. Оно было убедительным и логичным. Но Лайон ни на секунду не поверил ему. Он откинулся на спинку сиденья и улыбнулся. Он понимал, что Кристине необходимо время, чтобы научиться доверять ему. Возможно, он сам узнает все еще до того, как она наконец решится открыть ему правду.
Лайон прекрасно понимал всю иронию ситуации. Он ни за что не хотел, чтобы Кристина узнала о его прошлой жизни. Он стремился сохранить все свои грехи от нее в тайне. Однако с упорством гончего пса, идущего по следу, он настаивал на том, чтобы она рассказала правду о себе.
Она говорила, что вернется домой. И Лайон прекрасно понимал, что Кристина собирается совсем не в тот таинственный монастырь, о котором только что поведала.
Никуда она не уедет.
– Лайон, ты меня сейчас раздавишь, – запротестовала Кристина, и он немедленно ослабил объятия.
Наконец они приехали. Лайон на руках внес ее в свой городской дом, пронес через пустую прихожую, поднялся вверх по лестнице. Кристина даже не успела оглядеться вокруг.
Спальня была готова к их прибытию. Несколько свечей отбрасывали мягкий свет на столики у кровати. Покрывало на огромной постели было отвернуто. В камине полыхал огонь, вытесняя из комнаты прохладный ночной воздух.
Лайон положил Кристину в центр постели и долго смотрел на нее улыбаясь.
– Я отправил всех слуг в загородный дом, Кристина. Мы здесь совсем одни, – сказал он, нагнувшись и протягивая руки к ее туфлям.
– Сегодня наша брачная ночь, – заявила Кристина. – Сначала я должна раздеть тебя. Таковы правила, Лайон.
Она сбросила туфли и встала рядом с мужем. Развязав узел галстука, она принялась помогать ему
Стащить камзол.
Когда была снята рубашка, Лайон уже не мог стоять спокойно. Кристина улыбнулась, увидев реакцию мышц его живота на ее прикосновение. Она продолжила бы свое занятие, но Лайон обхватил ее руками за талию, прижал к груди и завладел ее ртом.
Долгие мгновения они дразнили друг друга, нашептывали сладостные слова.
Лайон поклялся себе не торопиться этой ночью и прежде всего доставить наслаждение Кристине. Но сейчас он чувствовал, что если не отодвинется, то сорвет с нее платье.
Когда он оторвался от ее губ, она дрожала. Голос ей изменил. Он сел, и она сняла с него туфли и носки.
Она стояла между колен Лайона и медленно расстегивала застежки на рукавах. Это была сложная задача, потому что она никак не могла оторвать от его лица глаз…
– Тебе придется расстегнуть мне платье, – сказала она улыбнувшись и услышала, как напряженно звучит ее голос.
Когда она повернулась, Лайон притянул ее к себе на колени. Кристина боролась с желанием при-слониться к нему, торопясь побыстрее избавиться от платья. Она подняла руки к уложенным в корону волосам, но успела вытащить всего одну шпильку:
Лайон оттолкнул ее руки и сам взялся за дело. – Позволь мне, – сказал он хрипло. Тяжелые локоны заструились вниз, и пышное сверкающее облако волос окутало ее. Кристина облегченно вздохнула. Аайон медленно поднял тяжелые пряди, чтобы перекинуть их ей через плечо, остановился, поцеловал ее в шею, затем приступил к самому трудоемкому занятию – расстегиванию крошечных пуговиц.
Сердце его бешено колотилось. От нее исходил такой восхитительно женственный, волнующий аромат! Ему хотелось зарыться лицом в ее золотистые локоны, и он поддался бы этому искушению, если бы она не прижималась к нему так нетерпеливо, так соблазнительно.
