Джо Беверли - Ради твоей улыбки
— Они связали меня, и мне пришлось потрудиться, чтобы порвать веревку. Надеюсь, ничего страшного.
Элинор покачала головой. Все это выглядело ужасно, и она попросила миссис Кук смазать и перебинтовать раны.
— Тебе нужно отдохнуть, по сначала я бы хотела поговорить с тобой наедине.
Когда все слуги вышли, она спросила:
— Ты говорил кому-нибудь о том, где на нас напали?
Томас насупил брови.
— Если я и разговаривал с кем-то, то это было за минуту или две до вашего прихода, и я не успел сказать что-то важное.
— Пусть никто не знает, что нас схватили в доме моего брата. Мне было бы это очень неприятно.
— Да, миледи, я понимаю. Что мне в таком случае говорить?
— Нас схватили по дороге к дому миссис Мидлторп. Запомнишь?
Слуга кивнул:
— Место там глухое, и это вполне могло произойти.
— Ты хорошо соображаешь, Томас. Тебя избили, и больше ты ничего не знаешь. Теперь отдыхай и ни о чем не беспокойся. Я позабочусь о тебе.
Потом Элинор изложила свою версию похищения Эмили.
— О, дом миссис Мидлторп? Да, все могло случиться именно там. Мне всегда не нравилось это место, такое темное и сырое.
— Я тоже буду говорить всем, что мы шли этим путем, нас похитили и привезли куда-то с завязанными глазами, куда именно, мы до сих пор не знаем.
— А как нас освободили? Как мы объясним это без упоминаний…
Сердце Элинор защемило при взгляде на Эмили.
— Мы вылезли через окно, — объяснила она. — Нас заперли в нижнем этаже, но, на наше счастье, похитители оказались не очень внимательными. Мы бежали до тех пор, пока не оказались на знакомой улице.
Шум за дверьми заставил их вскочить на ноги.
— Наконец-то, — сказала Элинор, когда Питер и лорд Мидлторп ворвались в комнату. Первый поспешил к Эмили, и та бросилась ему на грудь, заливаясь слезами. Лорд Мидлторп был более сдержан, он осторожно взял Элинор за руки.
— С вами все в порядке, дорогая?
— О да, — кивнула она. — Вот только Эми очень сильно расстроилась.
Он неуверенно улыбнулся:
— А вы, значит, нет?
— Нет… пока. Френсис, Николас знал, что нас похитили?
— Да. Питер пришел и рассказал нам. Николас готов был пойти на любые действия, чтобы обеспечить вашу безопасность. Вас держали у сэра Лайонела?
— Нет, у мадам Беллэр.
Лорд Мидлторп задумайся. Как раз в этот момент Питер и Эмили, держась за руки, присоединились к дискуссии.
— Но почему она? — спросил молодой человек. — Чего эта женщина добивается? У нее есть все, чего она хочет…
Ответа не последовало, так как в это время к ним подошла леди Мидлторп и молча прижала дочь к своей груди.
Минуту спустя она обратила укоризненный взгляд на сына:
— Френсис, ты мог бы прийти и поддержать меня в таком суровом испытании.
— Я пытался отыскать Эмили, мама, и, к сожалению, не мог быть одновременно в двух местах. Теперь они обе вне опасности.
— Слава Богу! Но что все-таки произошло?
Не обращая внимания на удивленные взгляды джентльменов, Элинор поведала ей заранее придуманную историю, добавив лишь несколько реальных штрихов. Они не поправляли ее. Леди Мидлторп поинтересовалась причиной случившегося и затем увезла Эмили домой, намекнув на прощание, что ее сыну по крайней мерс следует проводить их; однако лорд Мидлторп сделал вид, что не понял слов матери.
Как только женщины ушли, он потребовал объяснения истории, которую сочинила Элинор.
— Просто я не хотела, чтобы стала известна роль моего брата в этом деле, и сомневаюсь, умно ли рассказывать об участии Николаса. Извините, Френсис, что мне пришлось солгать вашей матушке, но думаю, так будет лучше.
— Пожалуй, вы правы, — согласился он, окидывая ее проницательным взглядом. — Я как-то не подумал об этом. Похоже, вы стали очень сильной женщиной.
Элинор вскинула подбородок:
— А для вас было бы лучше, чтобы я была слабой и рыдала, отдавшись на милость мужчин? Между прочим, именно вы, мужчины, поставили нас в затруднительное положение, и сейчас я требую, Мидлторп, объяснений. Расскажите же наконец, что все это значит!
Мидлторп неловко переминался с ноги на ногу.
— Вы имеете в виду похищение?
— И не только. Больше нет никакого смысла лгать — все достигло завершающей стадии.
Вздохнув, Мидлторп решил сдаться и рассказать Элинор в общих чертах вес, что касалось заговора.
— В этот вечер Николас должен был получить список заговорщиков и потом обеспечить безопасность мадам Беллэр. Она верила, что он уедет вместе с ней в Америку, но ее «возлюбленный» собирался лишь организовать отъезд этой дамы из страны.
— Бедная женщина, — вздохнула Элинор.
— Предательница и шлюха, — не выдержал Питер, но туг же извинился за грубость.
Элинор пропустила его слова мимо ушей — она обдумывала то, что ей только что сообщили.
— Так вы говорите, Николас не принимал участия в заговоре? О, какая же я идиотка!
— Участие в заговоре? Боже праведный!
— Я думала, он глубоко завяз в этом деле. Жемчуг! — ахнула она с ужасом. Что он скажет? Хотя, какое теперь это имеет значение!
Итак, размышляла Элинор, Николас приехал туда как организатор. Что дальше? Конечно, мадам Бедлэр хотела получить доказательства того, что он любит се. Она подслушивала и подглядывала!
Неожиданно ее глаза наполнились странным блеском, и Элинор вдруг начала тихо смеяться.
— Да что это с вами?
— Я нашла объяснение! — счастливо заявила она. — Мы действительно были в доме мадам Беллэр, как я и подозревала. Николас вошел в комнату, где нас держали, и разыграл грандиозную сцену. Это было так не похоже на него! Он грубил, угрожал, унижал меня. Я ненавидела его! — воскликнула она с торжествующей улыбкой. — Я тоже за словом в карман не лезла. Но потом Николас сказал странную вещь: он обвинил меня в том, что я надоедаю ему, устраивая сцены. Это было совершеннейшей не правдой. Затем он попытался задушить меня…
— Что? — одновременно воскликнули оба джентльмена.
— Не по-настоящему, хотя мне показалось, что Эмили поверила. Он схватил меня за шею и держал довольно крепко, но так, чтобы я могла дышать. И потом… Он тихонько щекотал меня сзади. Тогда я начала догадываться, что все это лишь представление, но не понимала, кому оно предназначено. Скорее всего в двери был глазок, через который за нами наблюдала мадам Беллэр. Своим поведением Николас доказывал ей, что не питает ко мне никаких чувств и всецело принадлежит ей. Не секрет, что ревность вполне способна лишить женщину рассудка.
— И все же — так оскорбить вас. — Питер покачал головой.
Элинор резко повернулась к нему.
— Вы считаете, он должен был смотреть, как меня убивают? Сомневаюсь, что эта мадам была бы милосердна к сопернице, если бы Николас не согласился.
