Стефани Лоуренс - Невеста дьявола
Чем выше эта волна, чем головокружительнее подъем на ее гребень, тем сильнее будет финальный взрыв. Многолетний опыт подсказывал ему, что страсть надо прикармливать до тех пор, пока она не превратится в бушующий прибой.
А Онория не ощущала ничего, кроме яростного желания, которое горело и пульсировало в ее плоти, подвергаемой мучительным ласкам. Палец Девила вдруг проник в самую глубь ее тела. Она застонала и выгнулась дугой, не зная, где искать избавления. Еще одно движение — и пожар внутри разгорелся с новой силой.
Эти атаки повторялись снова и снова, но Онория хотела большего. Девил прижался к ее губам, действуя языком в том же гипнотизирующе-медленном ритме. Потом он впился в сосок. Онория сдавленно вскрикнула — ее словно ударило молнией. Его рука гладила вторую грудь, а палец все глубже и глубже погружался в ее женское естество.
Онория потянулась к нему и сняла галстук, расстегнула пуговицы на рубашке и, тяжело дыша, совершенно потеряв голову, начала стягивать фрак. Девил попытался успокоить ее, но вместо этого тихонько выругался и быстро сорвал с себя фрак и жилетку. Онория приняла его в свои объятия. От соприкосновения с голой мужской грудью ее тело содрогнулось от восторга.
Девил очнулся, когда Онория вытянула его рубашку из-под пояса и начала гладить голую спину. Он поднял голову, но она не дала ему отстраниться. Ее груди тесно прижимались к его груди, его пальцы ощущали невыносимый жар, исходящий от женского естества. Задыхаясь, Девил изо всех сил старался вернуть самообладание. А инстинкт призывал его идти дальше, погрузиться в горячее влажное тело, овладеть им полностью, без остатка. Бороться с зовом плоти было невозможно. Желание одерживало верх. Девил уже расстегивал пуговицы на брюках… но тут он вспомнил о страхе Онории, о тех причинах, которые побуждали ее отказываться от замужества.
Он замер и словно со стороны услышал свое прерывистое дыхание, почувствовал, как бурно вздымается грудь. Желание разрывало его на части, страсть пыталась вырваться на свободу. В это безумное мгновение похоть столкнулась с его волей. Девил, испытав физическую боль, с неимоверным усилием отодвинулся от Онории и сел на край кушетки. Его голова кружилась.
Онория тихонько заскулила и потянула его назад. Вернее, попыталась сделать это. Она отчаянно вцепилась в рубашку Девила, но он даже не пошевелился, только мягко разжал ее руки.
— Нет.
— Нет?! — чуть не взвыла Онория и недоверчиво уставилась на него. — Ты же развратник, а развратники не говорят «нет»!
— Ты не права, — ответил он с гримасой. Онория глубоко вздохнула. Желание бурлило в ней, властно заявляя о своих правах.
— Ты бог знает сколько раз затаскивал женщин в постель. Тебе прекрасно известно, что теперь надо делать!
Девил испытующе взглянул па нее.
— Что было, то было. Это вовсе не значит, что я собираюсь таким же образом затаскивать в постель и тебя. Онория широко открыла глаза.
— Неужели это так важно?
— Да! — Девил мрачно покачал головой. — Еще рано.
— Зачем же ты привел меня сюда?
— Веришь или нет, но я намеревался всего лишь потанцевать с тобой. Соблазнение не входило в мои планы.
— В таком случае что же мы делаем на этой кушетке? Девил стиснул зубы.
— Я потерял контроль — по твоей вине!
— Понятно. — Онория прищурилась. — Тебе можно соблазнять меня, а я лишена этой привилегии?
Глаза Девила в это мгновение походили на осколки зеленого стекла.
— Верно. Соблазнение — сложное искусство, пусть им занимаются знатоки.
— Я способная ученица, и у меня отличный учитель. — Она снова потянула Девила за руки. Главное — заставить его лечь рядом!
— Нет! — Он неожиданно вырвался, вскочил с кушетки и угрюмо посмотрел на Онорию.
Она не сумела соблазнить его. Он не доверял той силе, которая нашептывала ему, что пора капитулировать, отбросить осторожность и отдаться порыву сластолюбия.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой по доброй воле, но ты еще не приняла решение.
Потрясенная Онория смотрела на него во все глаза.
— Что же это такое, по-твоему? — Она указала рукой на свое полуобнаженное тело. Девил прищурился.
— Любопытство.
— Любо… — Онория открыла рот и, зловеще поджав губы, привстала, опершись на локоть. Девил не дал ей заговорить.
— Даже если это не так, даже если ты приняла решение после хладнокровного раздумья, как, черт возьми, я могу быть уверен в тебе? От тебя сейчас пышет жаром, словно от раскаленной печки!
Их взгляды встретились. Онория молчала, не зная, что ответить.
— Ты опьянела от страсти и не пытайся это отрицать.
Она не могла возражать, даже если б хотела. Она была в полуобморочном состоянии, кровь стучала в висках, огонь, пылающий в ее теле, требовал ответного огня. И эта странная жаркая пустота внутри… Онория едва дышала, ее мысли путались.
На мгновение Девил отвел глаза от ее лица и посмотрел на подол платья, задравшийся выше бедер. Его взгляд стал напряженным, челюсти сжались. Онория поняла, что он опять наложил железные оковы на свои желания.
— Мне важно знать, что ты приняла решение сознательно, — мрачно процедил Девил. — Что по собственному желанию хочешь стать моей женой и матерью моих детей, а не потому, что я соблазнил тебя, принудил или заставил обманом согласиться.
— Я уже все решила. — Онория с трудом привстала на коленях. — Как мне убедить тебя?
— Ты должна сказать это, когда снова придешь в себя. Я хочу услышать о твоем желании стать моей герцогиней и матерью моих детей.
В мареве страсти зажегся красный огонек опасности. Онория сузила глаза. — Зачем тебе это нужно?
— Ты избегаешь замужества, потому что боишься потерять детей… как уже потеряла свою сестру и брата. Ты же не станешь это отрицать?
Онория была ошеломлена.
— Откуда ты знаешь?
— Мне рассказал Майкл. Остальное очевидно: ты стараешься не общаться с маленькими детьми, не хочешь выходить замуж.
Онорию взбесило то, что он угадал ее потаенные страхи. Надо поставить его на место. Но разговор о детях пробудил острое инстинктивное желание сделать это мягко и необидно.
Ее страсть нисколько не утихла, кровь по-прежнему бурлила в жилах. Они были полуобнажены и часто дышали. Обуздав себя, Девил напрягся, сжав мускулы в тугой комок. Онория оказалась слабее.
И тут ее осенило. Она задрожала.
— Я… — Она попыталась заглянуть ему в глаза и беспомощно протянула руки. — Ты не можешь оставить меня так. Девил заглянул в глаза Онории и мысленно проклял и себя, и ее, и это чертово платье Селестины, блестящие складки которого еле прикрывали ее бедра. По телу Онории пробежала чуть заметная дрожь.
