Элизабет Фэрчдайл - Возвращение лорда Рэмси
Я тоже вижу слишком много, подумала Пруденс, даже то, чего не существует. Вот так она увидела возможность будущего с Чарльзом Рэмси там, где ничего подобного не могло быть. Тряхнув головой в попытке избавиться таким образом от горьких мыслей, она взяла Розу за руку.
– Пойдемте. Мы осмотрим все вместе. Я с удовольствием помогу вам, поскольку в ответ хочу попросить вас об одной любезности.
С гордым видом Роза Торгуд повела Пруденс на экскурсию по дому. Они выбрали плитку для камина. И обсудили детально дверные ручки, драпировки и обои. Наконец Роза решила, что им пора возвратиться в коттедж и подкрепиться чаем с пирожными.
За чаем Роза спросила Пруденс, какую любезность она может оказать ей в благодарность за ее прямо-таки неоценимую помощь.
Пруденс ответила не сразу, изучая плавающие у нее в чашке чаинки. Когда она наконец заговорила, голос ее прозвучал необычайно тихо:
– Мне хотелось бы знать, не пересмотрели ли вы своего отношения к идее нанять компаньонку. Если да, то я была бы счастлива получить это место. Ежели нет, тогда… тогда я хотела бы попросить вас приютить меня на ночь. Конечно, если вас это не слишком стеснит.
Роза рассмеялась.
– Стеснит? Ни в коей мере! Оставайтесь на ночь. Даже на неделю, если пожелаете. Мне еще предстоит принять кучу решений, и я была бы весьма рада, если бы вы облегчили мне эту задачу. Завтра мне нужно будет принять окончательное решение по поводу панелей и выбрать обои. Идемте, я скажу, чтобы вам приготовили комнату Эстер. – Роза отдала распоряжение служанке, и та тотчас же вышла из гостиной.
Также были приняты необходимые меры в отношении того, чтобы доставить саквояжи Пру из пансиона миссис Харрис.
И только когда со всеми делами было покончено, Роза наконец отреагировала на другую просьбу Пруденс.
– А как же ваш кузен, дорогая? – спросила она. – Не будет ли он скучать по вам, если вы станете моей компаньонкой?
Пруденс горько усмехнулась.
– Нет, Роза. Он не будет по мне скучать. Видите ли, в отношении меня он, что называется, умыл руки.
ГЛАВА 21
Они были счастливой компанией – карета, полная Рэмси, – несмотря на то, что им пришлось столкнуться с весьма оживленным движением, поскольку все сегодня, похоже, устремились в одном направлении, к месту, где в низине, приблизительно в миле от Брайтона, располагался ипподром. Погода была такой же солнечной, ясной и безоблачной, как и их настроение. Объяснялось это прежде всего тем, что все они были молоды, влюблены и рады примирению, положившему конец серьезному расколу в семье.
В отношениях Чарльза Рэмси и его зятя Майлза ощущалась, правда, некоторая натянутость, но это было только естественно ввиду обстоятельств. Как-никак Майлз владел сейчас всем тем, что некогда было собственностью Чарльза.
Чарльз знал, что брат с сестрой с беспокойством прислушиваются к каждой реплике, какой он обменивался с Майлзом.
– Я так рада, что вы двое наконец-то встретились! – воскликнула с неестественной жизнерадостностью Грейс, когда у их дома остановилась карета с Флетчерами и Чарльз с Майлзом на мгновение застыли, поглядывая с опаской друг на друга, как принюхивающиеся при знакомстве псы.
– Веди себя прилично, – шепнул ему в этот момент на ухо Руперт, – а не то я сломаю о твою голову свой костыль.
– О'кей, – прошипел сквозь стиснутые зубы Чарльз, – хоть у меня, кажется, начинает уже сводить скулы от расточаемых мною улыбок.
– Умница, – одобрительно сказал Руперт. – Подумай, может, это тоже кисмет, на котором ты совсем помешался.
Кисмет? Чарльз был вынужден признать, что подобная мысль даже не приходила ему в голову. Единственное, о чем он думал, так это о том, чтобы не совершить какой-нибудь глупости, пока у них в доме гостит Майлз Флетчер. Ему казалось, он легко сможет держать себя в руках, поскольку давно уже смирился с тем, что человек, женившийся на его сестре, завладел всем состоянием Рэмси. Однако ввиду того, что потеря состояния лишала его сейчас возможности открыто ухаживать за Пруденс Стэнхоуп, личная встреча с Майлзом далась ему намного труднее, чем он думал. Все, на что он оказался способен, так это пожать руку зятю, умудрившись при этом не сломать ее.
Аврора, выглядевшая еще более ослепительной, чем при их последней встрече, оттащила Чарльза в сторону, чтобы тут же, не откладывая дела в долгий ящик, разъяснить ему, что от него требуется.
– Ты полюбишь его, Чарльз! – воскликнула она с горячностью. – Ты просто обязан полюбить его ради меня.
– Полюбить его? Ты просишь невозможного, Аврора. Разумеется, я буду с ним исключительно любезен, но большего ты не можешь от меня требовать. Я его терпеть не могу, и так будет и впредь.
К счастью для всех, Майлз Флетчер не выказал ни малейшего недовольства по поводу оказанного ему Чарльзом приема. На следующий день они с Чарльзом достаточно вежливо пожелали друг другу доброго утра, и Чарльз смог даже выдавить из себя:
– О лучших местах мы не смели и мечтать.
Он говорил о карете Майлза, из которой тот предложил им смотреть скачки, поскольку все располагающиеся ярусами места на ипподроме были давным-давно уже проданы.
– Я рад, что вам понравилась моя идея, – ответил любезно Майлз. – Эта карета принадлежала дяде Лестеру, а он умел ценить комфорт.
Неожиданно до Чарльза дошло, что упомянутый Майлзом дядя Лестер был тем самым человеком, который обыграл Джека в карты. Однако он ничем не выдал своих чувств и, улыбнувшись, посетовал:
– У нас собралась группа, замечательная во всех отношениях, кроме одного.
– Да, нам обязательно следует заехать в пансион к мисс Стэнхоуп и спросить ее, не составит ли она нам компанию, – воскликнула Грейс, мгновенно догадавшись, о чем он говорит.
Остальные с готовностью поддержали это предложение. Руперт потому, что ему нравилась Пруденс. Аврора потому, что Грейс сказала ей, как сильно влюблен в мисс Стэнхоуп Чарльз. А Майлз Флетчер потому, что ему хотелось во всем угождать членам семьи Рэмси, которых, как он понимал, незаконно лишил состояния.
При въезде на Нью-Стайн-стрит им пришлось остановиться из-за скопившихся здесь экипажей. Страстно желая как увидеться побыстрее с Пруденс, так и убраться подальше от Майлза Флетчера, Чарльз моментально спрыгнул с козел, где он сидел рядом с Рупертом, которому было доверено сегодня править каретой.
– Я прогуляюсь пешком до пансиона, – сказал Чарльз остальным. – К тому времени, когда вы выберетесь из этого затора, мы с мисс Стэнхоуп уже будем стоять на ступенях, поджидая вас.
Нью-Стайн, пролегавшая по склону, была в этот час запружена народом. Лавируя, Чарльз торопливо пробирался сквозь толпу, устремившуюся на скачки. Наконец, совершенно запыхавшийся, он добрался до пансиона, в котором жила Пру, и позвонил в колокольчик у входной двери. Дверь распахнулась, но навстречу ему вышла не хозяйка, миссис Харрис, а группа джентльменов. Они вежливо попридержали дверь, пропуская его, и Чарльз, проходя, слегка наклонил голову в знак признательности. В пансионе царила еще большая суматоха, чем на улице. Судя по всему, в своем большинстве постояльцы миссис Харрис тоже собирались провести сегодняшний день на ипподроме.
