Маривонн Микель - Королева Алиенора, неверная жена
— Дорогой Кретьен, — говорит она, — я бы очень хотела, чтобы вы сочинили для нас несколько приключенческих сказок по случаю свадеб, которые готовятся в нашей семье. Вам бы понравилось такое предложение? Мы женим в следующем году нашего старшего Генриха на Маргарите, а Жоффруа — на Констанции, возможно, в Нанте. А нашу маленькую Алиенору выдаем замуж за юного Альфонса Арагонского.
— Я благодарю Господа и герцогиню Аквитанскую за такую честь.
— У вас прекрасный стиль, — говорит Алиенора, чтобы прервать поток восхвалений. — Ваш «Тристан и Изольда» — повествование, которое нельзя упрекнуть в краткости, — вызывает сильные чувства. Вы способны описывать любовь, — осмеливается она добавить, — и описывать мужчин и женщин нашей эпохи, заставлять их действовать. Великолепная мысль опустить «Божий суд», примененный к Изольде в рассказе Беруля[132].
Генрих Плантагенет потребовал, чтобы «Божий суд» был бы исключен из судебных процессов. Я ему это посоветовала. И кажется, вы поддерживаете это мнение, что делает вам честь.
Кретьен восприимчив к словам королевы. Свою репутацию образованной женщины, живой, интеллигентной, проницательной она заслужила по праву. К поведению королевы он относится снисходительно и восхищается ее умом.
Мария и Аэлис выглядят очарованными. После легкого завтрака приказали седлать коней, чтобы отправиться в монастырь. К маленькой группе присоединились Ричард, закончивший утренние упражнения, и Эрменгарда после того, как отправила трубадуров в Нарбонну. Она намерена ехать вместе со всеми, а отъезд в Ла-Ро-шель отложить на завтра. Ричард, по-видимому, слегка ревнует к Кретьену. Присутствие этого мужчины рядом с Алиенорой, Эрменгардой и сестрами ему совсем не нравится.
— Вам не придется сочинять ваши приключенческие сказки для меня, — говорит он поэту, — потому что я никогда не женюсь. Если хотите угодить, надо описать таких прекрасных дам, как моя мать, Эрменгарда или мои сестры, от которых мужчины настолько теряют рассудок, что забывают свой долг. Они — полная противоположность героиням ваших сладеньких стишков, которые так любит мой молодой братец. И тем хуже для вас, если то, что я говорю, не понравится церковным причетникам, вашим друзьям.
Эрменгарда прыскает со смеху. Заносчивость и вычурность речей Ричарда объясняется его высоким происхождением. Кретьен, чувствуя вызов, достаточно умен, чтобы не принять его, получив при этом преимущества в данной ситуации.
— Я ценю вашу откровенность, принц, — говорит он. — Если ваша мать пожелает, я сочиню другую приключенческую сказку, в которой будет описываться любовь между молодым и прекрасным рыцарем и королевой.
— А как будет называться этот роман?
— Может быть, «Ланселот»? — предлагает Кретьен. — Рыцари из древней ирландской легенды были заговорены влюбляться в свою королеву!
— «Ланселот» мне ужасно нравится, — шепчет Мария.
Подъехав к аббатству, они карабкаются по весьма крутому склону и оказываются в двух шагах от церкви Фонтен-ле-Конт. Всадники делают остановку, привязывают коней и, несмотря на свою жажду, прежде чем отправиться искать фонтан, входят в белый чистый придел, достойное детище Сито[133]. Они становятся на колени перед скамьями монахов и молятся. К самой вершине свода поднимаются их молитвы.
Внезапно они замечают позади себя возникший, как во сне, целый отряд мужчин с оружием и в доспехах, которые заполняют придел. Изображенный на четырехугольных щитах, поставленных при входе в церковь, красный крест указывает на то, что это рыцари ордена храма Соломона. Мария вскакивает. Она очень хочет с ними поговорить. Основатель этого ордена, Гуго Пайенский, ведь он же из Шампани[134]? С тех пор орден вышел далеко за пределы графства. Однако она пытается найти хоть несколько знакомых лиц. Алиенора кивает и шепчет ей:
— Возможно, они приехали сюда, чтобы получить благословение перед отъездом на Восток?
Тамплиеры приближаются к алтарю, чтобы получить причастие. Совершающий богослужение монах приветствует их и поручает Господу этих людей, готовых пожертвовать своей жизнью, которые несут слово Божье в пустыню, оплот христианства на Востоке. Он перечисляет качества, которыми должны обладать его братья, защищающие паломников по пути в Иерусалим и, конечно, могилу Христа. Бернар Клервоский требовал от них храбрости, умеренности, отречения от земных благ, обета безбрачия и послушания. Собравшись все вместе, они слушали проповедь священника, сознавая свою миссию, стараясь не шуметь своими доспехами, которые бряцали при малейшем соприкосновении. Рыцари произвели глубокое впечатление на Алиенору и ее детей. Эрменгарда уже была знакома с этим орденом, который хорошо прижился в ее виконтстве.
Когда месса закончилась, Алиенора направилась к монахам-воинам. Она приветствовала и похвалила за их поступки; кроме того, она упомянула некоторые грамоты, в которых были перечислены пожертвования ордену. Мария упомянула Гуго Пайенского и первый церковный собор 13 января 1127 года, во время которого был провозглашен устав нового ордена[135]. Отдавая в дар пайенские земли, Гуго проявил огромное великодушие. Именно у него была построена первая резиденция командора Востока. С тех пор появились сотни других.
В свою очередь, растроганные тамплиеры поблагодарили дам. Они навсегда покидали Фонтен-ле-Конт, его долину, его чудодейственную воду. Медленно наполнив свои фляги водой, рыцари попросили священника благословить ее, прежде чем снова пуститься в путь. Алиенора, Мария, Аэлис, Эрменгарда долгое время не произносили ни слова, потом направились к источнику и утолили жажду из скромной фляжки.
Ричард вместе с Кретьеном присоединился к ним.
Благодаря благотворному влиянию молитвы, в церкви установилась братская атмосфера. Между мужчинами завязалась дружба. По причине небольшого недомогания Алиеноры все вернулись в Пуатье. Вечером перед камином с горящими поленьями в дружеской обстановке даже самые уставшие смогли расслабиться и хорошо отдохнуть.
Глава 33
Ослы из Аквитании в соляных копях провинции Онис
На следующий день Алиенора была готова к отъезду. В свое отсутствие она доверила замок своему доброму Сальдебрею. Вернулся ее сенешаль, Рауль де Фей, которого Нанн боялась и которому не доверяла. Перед отъездом Эрменгарда поддержала ее и взглядом, и словами. Ей удалось даже рассмешить старуху, которая провожала взглядом свою королеву, одетую простой горожанкой, точно так же, как и Эрменгарда. Ричард надел на себя шапку из тех, что носят торговцы. Мария и Аэлис направились в сторону Сен-Савена. Дождутся ли они возвращения Алиеноры в замок? Она не должна задержаться. Кретьен следовал за ними как тень.
