Барбара Картленд - Плененное сердце
Время тянулось медленно, очень медленно, пока она вдруг не услышала на расстоянии топот конских копыт. Потом топот стих, и через минуту Сабина увидела, что он идет ей навстречу через залитый лунным светом сад.
И в этот момент все ее несчастья, страх, унижение, испытанное недавно, нерешительность и сомнения оказались такими незначительными по сравнению с облегчением и переполняющей сердце радостью, когда она увидела его, спешащего к ней.
Она побежала по дорожке, протянув к нему руки и уронив шаль, которая прикрывала ей плечи. Сабина больше ни о чем не могла думать. Он был здесь, и она теперь в безопасности. А потом он обнял ее именно так, как ей этого хотелось. Она прижималась к нему, зная, что в его руках она защищена от всех опасностей и ей больше ничего не грозит.
— Ты пришел… пришел, — шептала она. — Обними меня… обними покрепче. Не позволяй мне уйти.
— Что с тобой, моя дорогая? — спросил он. — Что тебя так расстроило? Что случилось?
— Прижми меня к себе покрепче, — расплакалась девушка.
Ей казалось, что она вдруг попала в рай. Она и представить себе не могла, что мужчина может быть одновременно таким сильным, нежным и заботливым.
— Я так боялась, — прошептала она, — что этого человека, который должен наблюдать, как ты обещал, не окажется на месте. И никто не сообщит, что я нуждаюсь в тебе.
— Но я здесь, — ответил он мягко. — Я пришел так быстро, как только смог.
— Ты ведь не уйдешь опять, правда? — спросила она. — Ты не оставишь меня?
Сабина подняла голову, и он увидел, какие испуганные у нее глаза и как заострились черты ее лица.
— Я никогда тебя больше не оставлю, — ответил он тихо, — если ты сама меня об этом не попросишь. Мы будем вместе столько, сколько ты захочешь.
— Пообещай мне, что ты не позволишь ему… больше трогать меня? Никогда… больше.
— Кто тебя обидел? — начал он. И тут увидел красные пятна у нее на плечах и оторванную оборку платья. — Кто посмел тебя тронуть? — Его голос зазвенел от гнева.
— Я не могу… выйти за него замуж, — зарыдала Сабина. — Я не могу. У меня больше нет сил делать все правильно. Сейчас я знаю, что не могу… выйти замуж за Артура… что бы ни говорили люди.
Она посмотрела ему в лицо, по ее щекам текли слезы.
— Позаботься обо мне, — попросила она. — Пожалуйста… позаботься обо мне. Я больше не могу… бороться с собой, потому что… люблю тебя!
Глава одиннадцатая
Цыган подхватил девушку на руки и понес через сад к скамье в беседке, где они сидели в первую ночь. Там он ее усадил, хотя она пыталась протестовать, и прижал к себе.
— Нам нужно поговорить, дорогая моя, — сказал он нежно.
— Мне больше нечего сказать, — пробормотала она. — Я приняла решение. Увези меня с собой. Прямо… сейчас.
— Ты действительно готова уехать со мной прямо сейчас? — спросил он.
— Я уже сказала тебе, — ответила Сабина. — Я не могу здесь больше оставаться.
Цыган помолчал немного. Но когда она посмотрела на него, чтобы понять, почему он молчит, на его лице появилась едва заметная складка между бровей.
— Ты собираешься бежать со мной только для того, чтобы избавиться от человека, с которым помолвлена? — спросил он. — Или потому, что хочешь быть со мной?
— Потому что я хочу быть с тобой! — воскликнула Сабина. — Как ты можешь задавать такие вопросы? Я ведь уже сказала, что… люблю тебя.
Сабина была очень смущена, но нашла в себе силы произнести эти слова. Она понимала, что они раскроют ему всю глубину ее безудержного, так неожиданно нахлынувшего чувства, которое настолько поглотило ее, что все остальное стало казаться мелким, не имеющим значения.
— Если бы ты знала, что для меня значит услышать эти слова, — сказал цыган тихо. — Я мечтал об этом с первой минуты, как увидел тебя. Надеялся, что ты ответишь на мое чувство и поймешь, как много мы значим друг для друга.
Он взял обе ее руки и покрыл их поцелуями. А Сабина, затаив дыхание, запрокинула голову, надеясь, что ее любимый наконец приникнет к ее губам, но он слегка отстранился от нее.
— Когда ты счастлива, твои глаза сияют, как звезды, — прошептал он. — А сегодня за этим сиянием я вижу искры зарождающегося пламени. Скоро, очень скоро, моя любимая, я разожгу из них костер. И ты поймешь, что хочешь меня так же сильно, как я тебя.
— Увези меня отсюда прямо сейчас… немедленно, — взмолилась Сабина. Но он покачал головой и опустил ее руки на колени.
— Сейчас я не буду касаться тебя, — сказал он. — Если я сделаю это, то потеряю способность говорить и действовать разумно. Я больше всего на свете хочу прижать тебя к себе, ощутить вкус твоих губ. Но сначала мне надо кое-что тебе сказать.
— Что? — спросила Сабина испуганным шепотом.
— Я не хочу воспользоваться твоим отчаянным положением, — сказал он. — Я люблю тебя, Сабина, и готов положить свою жизнь у твоих ног, посвятить ее твоему счастью. Мне хочется служить тебе, как ты этого заслуживаешь, обожать и любить тебя, пока я дышу. Но именно поэтому мне необходимо убедиться, что ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь. В конце концов ты ведь еще ребенок.
Сабина попыталась протестовать, но цыган поднял руку, и она замолчала.
— .Ты ребенок, — повторил он. — Не только по возрасту, но и по отсутствию опыта. Я старше тебя на десять лет, Сабина. И поэтому лучше знаком с человеческой натурой, особенно женской. Я не стану притворяться, что в моей жизни было мало женщин. Я любил их, некоторые из них любили меня, но никто и никогда не значил для меня столько, сколько ты. Это момент, которого ждет каждый мужчина! Момент, к которому он стремился много лет, выбирая самые разные пути. Каждый мужчина в сердце имеет свое представление о женском совершенстве. Что касается меня, то я нашел свое.
Сабина глубоко вздохнула. Его слова, тон и выражение лица делали мир стоящим того, чтобы жить.
— Кроме того, — продолжал цыган, — я никогда не забуду, что ты пришла ко мне, от всего отказавшись.
— От всего? — спросила Сабина еле слышно.
— От всего, — повторил цыган, — что имело для тебя значение до сих пор. Тебе пришлось делать выбор, моя любовь', между мной и твоей семьей. Глупо было бы думать, что их обрадует тот факт, что их дочь, которую так хорошо воспитали, холили и лелеяли в тиши английской провинции, неожиданно сбежала с бродягой-цыганом, которого большинство людей презирают и оскорбляют.
— Они… поймут, — пробормотала Сабина. — Я заставлю их понять.
В ее тоне не было уверенности, и цыган это уловил, а потому продолжил:
— Есть еще много вещей, которыми тебе придется пожертвовать, — сказал он. — Приемы и балы, от которых ты только что научилась получать удовольствие. Красивая одежда, которая так восхищает тебя и в которой ты в первый раз в своей жизни осознала свою красоту. Если ты уйдешь со мной, моя любовь, эти прекрасные наряды с оборками и кружевами придется оставить здесь.
