Сюзанна Энок - Сердце ждет любви
Дворецкий лорда Куэнса провел ее в верхнюю гостиную.
— Леди Розамунда Дэвис, — объявил он и отступил в сторону, пропуская ее вперед.
— Роуз! — Элайза, улыбаясь, направилась к ней, а все мужчины, находившиеся в комнате, за исключением лорда Куэнса, встали, когда она вошла в уютную гостиную. — Я так рада, что вы смогли приехать.
— Спасибо за приглашение. — Улыбаясь в ответ, она прошла вперед и протянула руку виконту Куэнсу, патриарху этой семьи. Она была в долгу перед Брэмом за то, что он познакомил ее с этими людьми, каким бы коротким ни оказалось это знакомство. Они так сильно отличались от ее родных. Они создали свою особую семью, даже без кровного родства, заботились друг о друге, и один бескорыстно поддерживал другого. Она только жалела, что не встретилась с ними в более благоприятных обстоятельствах.
Здороваясь с Тибби Уоринг, стоявшей рядом с мужем Салливаном, обнимавшим ее за талию, Роуз перевела взгляд на одинокую фигуру, стоявшую в глубине комнаты и наблюдавшую за ней. Брэм… Роуз внезапно смутилась и отступила назад.
— Это была его идея? — спросила она дрожащим голосом.
— Он все объяснит, — ответила Элайза.
О! Может быть, она ожидала слишком многого, надеясь, что это благородный жест Брэма, которым он выражал свое сожаление о том, что оставил ее одну в театре, и обещал больше никогда так не поступать.
— Ты разочарована, что не я заманил тебя сюда? — резко спросил Брэм, выступая вперед. — Но разве это имеет значение? Ты сердишься?
— Ты оставил меня там с этой ужасной женщиной! — возмутилась она.
— Ах, вот в чем дело!..
— Может быть, вы хотели бы воспользоваться бильярдной для такого разговора? — вмешался лорд Куэнс, подчеркивая слово «разговор».
— Хорошо, что хоть кто-то соблюдает приличия. Спасибо, — смущенно ответила она.
— Значит, мы будем в бильярдной, — уже громче сказал Брэм, крепко ухватив ее за руку.
— Брэмуэлл!
Он задержался, оглянувшись на виконта в инвалидном кресле.
— Будьте спокойны. Я не нарушу приличий.
— Надеюсь.
— Он поймал тебя на слове, — заметила Роуз, несколько удивленная, что Брэм провел ее через коридор в бильярдную и закрыл дверь перед носом ее горничной.
— Когда я даю слово, то держу его. — Брэм поднял голову, и взгляд его черных глаз впился в ее глаза. — Миранда хотела устроить скандал, — коротко объяснил он. — Я знал, что она не уйдет, пока не уйду я.
— А если бы она вцепилась мне в волосы или сделала что-либо подобное?
— Я был рядом. Оставался в театре, пока она не убралась оттуда. И не допустил бы, чтобы с тобой что-то случилось.
О, ей хотелось обнять его, целовать его, пока они оба не задохнутся! Но она подошла к столу и толкнула бильярдный шар, покатившийся по столу.
— Ты был похож на этот шар, Брэм.
Она замерла, когда он близко подошел к ней и остановился за ее спиной.
— И что это должно значить?
— Это значит, что я предпочла бы участвовать в твоей ссоре с наглой любовницей и знать, что ты заступишься за меня, чем видеть, как ты сбежал. Покатился, как этот шар.
— Я не сбежал…
— Я доверилась тебе. Если я совершила ошибку, то должна это знать.
— Я дал тебе обещание. Десять тысяч фунтов или моя помощь в бегстве из Лондона. Как я только что сказал, я нечасто даю слово, но если уж дал, то держу его.
— Не могу сказать, что это внушает мне доверие, Брэм. Он легким прикосновением дотронулся до ее руки. И почти тут же опустил ее.
— Но ты должна мне верить, — сказал он.
— Я хочу быть убеждена в этом. — Она повернулась и тут же пожалела об этом неосторожном движении. Он оказался слишком близко, и ее взгляд остановился на его строго сжатых чувственных губах. — Вы были друзьями с этим чудовищем Косгроувом. А та глупая женщина — она из тех красоток, которых ты предпочитаешь. Как же я могу верить? И рассчитывать на твою помощь?
Брэм смотрел ей в глаза.
— До встречи с тобой меня вполне удовлетворял мой образ жизни: беспорядочный, с необузданными страстями, рискованными выходками. Я никогда не допускал и мысли, что встречу кого-нибудь, кто настолько заинтересовал бы меня, что я пересмотрел бы свою жизнь. Во всем, до мелочей.
У нее потеплело на сердце. Ей не могло не льстить, что такой неотразимый мужчина, как Брэм Джонс, говорит ей, что находит ее интересной. Но это не делало его достойным доверия.
— А на следующий день ты найдешь еще кого-то, кто заинтересует тебя. И что в этой ситуации делать мне?
— Нет, — перебил он. — У нас с тобой больше общего, чем ты, вероятно, думаешь. Неприятная встреча в театре с Мирандой доказала это. Ты вела себя с большим достоинством и честью, чем это сделал бы я. Я чувствую, что… — Он снова умолк, почти бессознательно сплетая свои пальцы с ее пальцами. — Я чувствую, как будто ты — мой шанс. Вместе мы многое сумеем исправить. Если я потом стану тебе не нужен, то смирюсь и с этим.
— Брэм…
Если бы он продолжал говорить, она была бы готова отбросить всю свою гордость и просто кинуться в его объятия, не думая о последствиях.
— Я только пытаюсь сказать, пока очень косноязычно, что принял решение измениться. Ради тебя и ради меня. И конечно, я прошу тебя доверять мне, Розамунда. Пожалуйста.
Она безошибочно определила, что «пожалуйста» относилось к словам, которыми он не часто пользовался. Но у нее оставалось уже меньше двух недель, чтобы обдумать свой побег. Если она снова ничего не сделает, предоставив действовать ему, то фактически доверит ему все свое будущее. Свою жизнь. Она опустила глаза, затем снова посмотрела ему в лицо. При этом тысяча беспорядочных мыслей вихрем пронеслась у нее в голове.
— А ты снова в черном, — заметила она. Улыбка мелькнула на его губах.
— Траур по моей прошлой жизни. Я несчастлив.
— Я хочу быть уверена, что с прошлым покончено.
— Даю тебе слово чести. Ведь я люблю тебя, Розамунда. Его слова прозвучали как удар в грудь, оглушая ее и лишая дыхания. Ее сердце, казалось, остановилось. Брэм Джонс, самый неукротимый человек и самый желанный мужчина в Лондоне, признается ей в любви. Высокого роста, осанистый, красивый — он любил ее, такую неказистую и незаметную.
— Это все, что я могу сказать тебе сейчас, — продолжал он, — но если ты дашь мне шанс, то увидишь, что это не пустые слова.
Все еще не придя в себя, Роуз наконец кивнула.
— Я верю тебе, — прошептала она.
С облегчением вздохнув, Брэм закрыл глаза. Роуз приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он сразу же схватил ее и заключил в свои объятия, желая, чтобы этот миг длился час, день, вечность. Всю жизнь.
