Сюзанна Энок - Мой любимый дикарь
— Он не надоедает мне, — выпалила она, не скрывая раздражения. — Он за мной ухаживает, то есть делает именно то, что говорит. Я знаю, что никто в это не верит, но он действительно меня любит.
— Я верю, что он тебя любит, — ответил Джон. Теперь выражение его лица стало задумчивым. — Со мной он редко говорит о чем-нибудь или о ком-нибудь другом.
— Правда?
— Джон, не говори ей подобные вещи, иначе в следующий раз он залезет к ней по каминной трубе.
— Как скажешь, Ливи. Могу я проводить вас домой?
— Да, конечно.
Джон предложил Ливи руку, и они вдвоем пошли впереди, оставив Филиппу беседовать с конем Джона по кличке Броди.
— Как у тебя дела? — спросила она.
Серый мерин скосил на нее глаз и фыркнул. Впрочем, разговор с ним оказался таким же содержательным, как большинство светских бесед. Джон оглянулся через плечо, но она махнула ему рукой, чтобы он не отвлекался от болтовни с Оливией. Будь ее воля, Филиппа позаимствовала бы у Джона коня и отправилась в Эйнсли-Хаус узнать, как там дела.
Хорошие новости для Беннета — это плохие новости для нее. И наоборот. Утверждать, что он сделает ей предложение, пока еще находится в Лондоне, — это одно. Но как он поступит, если появится шанс уехать? Захочет ли, чтобы она последовала за ним? А захочет ли отправиться в неизвестность она?
Когда впереди показался Эддисон-Хаус, Филиппа замедлила шаг. На подъездной аллее стоял огромный гнедой Беннета Арес. Значит, встреча в Ассоциации завершилась.
— Боже мой, — прошептала она, потому что увидела на крыльце хозяина коня.
— Что-то он не выглядит счастливым, — заметил Джон. В этот момент Беннет повернулся к двери спиной. Заметив их, он сбежал по ступенькам и пошел навстречу.
— Филиппа.
— Беннет, что случилось?
— Мне нужно с тобой поговорить. — Он крепко взял ее за руку.
— Эй, дружище, отпусти-ка Флип!
Беннет взглянул на Джона с таким выражением, что Филиппа немедленно вклинилась между ними.
— Все в порядке, Джон. Не беспокойся. Пойдем в сад, Беннет.
— Хорошо.
Теперь, когда она шла рядом, Беннет слегка ослабил хватку.
— Беннет, скажи мне, что случилось.
— Прежде всего, твой отец не впустил меня в дом. Я как раз собирался снести эту чертову дверь, когда заметил вас.
— Что? — поразилась Филиппа. — Но почему он так поступил?
— Если верить вашему дворецкому, я нецивилизованный человек, негодяй, который без всякого повода лезет в драку. И я не должен приближаться к тебе на пушечный выстрел.
— Как? Но я же… — Филиппа лишилась дара речи. Нельзя же из-за одной, вполне понятной, ссоры отталкивать единственного человека, который решил за ней ухаживать! — Я поговорю с ним.
— Я бы сам с ним поговорил, если бы он подошел к этой чер… к двери.
Филиппа крепко сжала его пальцы.
— Беннет, ты не можешь затеять драку с моим отцом. Сейчас ты явно расстроен чем-то еще. Что произошло в Африканской ассоциации? Разве они не отправили Лэнгли каяться и посыпать голову пеплом?
Беннет молча уставился на нее. Его глаза цвета джунглей пылали плохо скрытым гневом. Слава Богу, не она была тому причиной. Его страсть была ошеломляющей, и ей даже думать не хотелось, какова сила его гнева.
— Беннет, скажи мне, — потребовала Филиппа, — ты из-за этого сюда пришел?
Он покачал головой.
— Я здесь, потому что ты… только ты напоминаешь мне о том, что в этом городе есть что-то хорошее. — Глубоко вздохнув, он отпустил ее руку и сел на каменную скамью.
Филиппа села рядом.
— Что случилось? Они тебе не поверили?
— Поверили.
— Они… это замечательно! — воскликнула она и тут же нахмурилась. — Разве не так?
— Не совсем так. — Беннет снова взял ее за руку — их пальцы сплелись. — Лэнгли стал весьма популярен и привлек большое внимание к Африканской ассоциации. Я же, с другой стороны, ненадежный и нецивилизованный дикарь, и к тому же владею обезьяной, которая нападает на людей.
— Но…
— Короче говоря, ассоциация посчитала, что для нее лучше быть представленной Дэвидом Лэнгли, чем Беннетом Вулфом, а квалификация и опыт значения не имеют. — Он резко выдохнул, и его плечи уныло опустились. — Нельзя забывать, что у семьи Лэнгли есть деньги, а лорд Трашелл получил для себя место в президиуме.
— Но это же несправедливо! — Филиппа возбужденно вскочила и заходила взад-вперед по дорожке. — Они позволили их подкупить! А я их так уважала!
Ассоциация, содействуя исследованиям внутренних районов Африки, многим представлялась образцом цивилизованности — умные, интеллигентные люди стремятся к приобретению знаний о неизведанных землях. А на деле они такие же эгоистичные и жадные, как все остальные.
— Я назвал их лицемерами.
— Правильно, они действительно лицемеры.
— Герцог Соммерсет, — продолжил Беннет, глядя на Филиппу, — в разговоре с глазу на глаз предложил мне не оставлять попыток найти мои дневники. Если я предам их гласности, Африканской ассоциации придется признать, что Лэнгли — обманщик.
— Что ж, это неплохо. Мне всегда нравился его светлость.
— И теперь нравится? — Беннет встал. — Я забыл, что ты вчера танцевала с ним вальс. — Приблизившись, он одной рукой обнял ее за талию, а второй взял ее руку. — Расскажи мне об этом, Филиппа.
Ее щеки предательски порозовели.
— Мы вальсировали.
Беннет прижал ее к себе и повел в танце по дорожке.
— Так?
— Именно так, только вчера еще была музыка. А как насчет…
— Как близко он прижимал тебя к себе? Так? — Ее грудь коснулась его груди. — Или так? — Теперь ее юбки путались у него под ногами.
Филиппа едва удержалась от смеха.
— Первый вариант больше соответствует действительности.
— Вот как. — Он опустил голову и потерся щекой о ее шелковистую щечку. — Я спрашивал тебя, будешь ли ты пасти со мной овец, и ты сказала, что будешь. Но я не стал спрашивать, будешь ли ты вместе со мной переправляться через покрытые туманным саваном реки и пробираться по непроходимым джунглям. Кажется, не стоит тебя спрашивать об этом. Я прав?
Филиппа отстранилась — теперь их разделяло расстояние, вполне приличное для настоящего вальса.
— Да, не стоит.
Он медленно остановился и отпустил ее руку.
— А ты будешь?
Ее сердце отчаянно забилось.
— Я… я не знаю, — наконец выговорила она дрожащим голосом. — Я бы хотела, но… правда не знаю.
Глаза Беннета потемнели.
— Спасибо за честность.
Филиппа представила себе, что сейчас он уйдет, оставив ее сожалеть о своей нерешительности, и сделает все, чтобы покинуть Англию раз и навсегда. Она сделала шаг вперед и схватила его за лацканы сюртука.
