Кристина Скай - И придет рассвет
Времени для страха или протеста не было. Она слишком его хотела. Она прижалась к нему, ощутив жар его тела. Ей хотелось вдыхать его запах, слышать его прерывистое дыхание.
– Пожалуйста, – шептала она, сама не зная, о чем просит.
Но он знал.
– Да, дорогая.
С тихим шелестом шелковое платье соскользнуло вниз по разгоряченному телу.
Она нетерпеливо отбросила его с ног.
Она словно вернулась домой. Это было похоже на то, как хватаешь ртом воздух, когда слишком долго был под водой. Как одним махом переплыть ручей под горой в Норфолке.
Она, наконец, нашла Девлина. Высокого, стройного, смеющегося, с горящими глазами. Все же нашла.
У нее перехватило дыхание. Она начала с жадностью ласкать его тело, узнать которое она еще не успела. Опьяненная радостью узнавания, она смеялась, запуская пальцы в темные завитки волос у него на груди.
А потом все исчезло и осталась лишь тонкая струйка крови на загорелой груди, тихий смех и сверкнувшая при свете фонаря золотая серьга в ухе.
Вскрикнув, она села, все еще полностью не проснувшись.
– Нет, только не он. Это был всего лишь сон.
Сон. Но почему он казался явью?
Она легла под одеяло и подтянула его до самого подбородка, как будто это могло защитить ее от непрошеных мыслей и ужаса, который они вызывали в ее душе.
– Итак, Перкинс, какие у нас на сегодня дела? Капитан «Цыганки» стоял на верхней палубе. Перед ним расстилался широкий простор реки. На душе у Француза было тревожно.
Первый помощник капитана, сидевший на бухте каната, почесал обветренную щеку и нахмурился.
– Один человек хочет показать вам какие-то бриллианты. Уверяет, что они фантастические. Еще один уверяет, что может провести вас по тайному ходу через Тауэр к сокровищнице короны. Разумеется, за плату. Третий предлагает перекупить у вас эту белую лошадь. – Губы Перкинса дернулись. – И три предложения – выкупить мальчишку, которого слушается эта лошадь.
– Выкупить? Перкинс, вы меня удивляете.
– Прошу меня простить, но я в этом сомневаюсь.
– И кто же эти… э-э… покупатели?
– Обычный сброд, а также владелец борделя из Уайтчепела.[1]
Капитан мрачно рассмеялся:
– Похоже, мы стали настоящим гнездом порока. И сколько же они предлагают за мальчишку?
– Назвать самую высокую цену? Две сотни фунтов за лошадь и двадцать – за мальчишку. Чтобы работал в борделе. Сомневаюсь, что вам даже в голову может прийти продать мальца.
– Вы уверены? Разве вы не знаете, что у меня плохая репутация, Перкинс? – Тот лишь фыркнул. – Вы сегодня в плохом настроении, Перкинс. Встали не с той ноги?
– Не такое плохое, какое должно было бы быть. С каких это пор мы стали брать на борт пленников – особенно мальчиков, которые вовсе не мальчики?
Француз удивленно поднял брови и почесал свою большую черную бороду.
– Что вы этим хотите сказать? Что-то я не понимаю.
– Что вы собираетесь делать с женщиной, которую прячете в своей каюте на нижней палубе? Теперь я ясно выразился?
– Потише! – Капитан оглянулся, чтобы удостовериться, что их не слышат.
– Мне надоело все время слышать от вас «потише» и «потерпите». Пока вы ездите в Лондон и еще бог знает куда, мне приходится справляться с командой. Спрашивается зачем? Вы уже нашли несколько бриллиантов и изумрудов. Но вам надо не это, не так ли? Что мы здесь делаем? Сидим на якоре, вместо того чтобы перевозить через Ла-Манш бургундское или лошадей из Ирландии.
– Не задавайте лишних вопросов, мой друг. Мыс самого начала заключили сделку, и она все еще в силе.
– О! Я не требую, чтобы все поменялось сразу, капитан. Вы мне скажете, когда придет время. Но мое терпение не бесконечно. Кроме всего прочего, я не потерплю женщин на борту. От них одни неприятности, помяните мое слово.
– Да, от этой точно надо ждать неприятностей. – Пират достал кинжал, который отнял у Индии, и стал разглядывать его лезвие. – Но ей придется остаться на некоторое время, друг мой.
– Так что мне сказать тем, кто вас дожидается?
– Изумруды мне не нужны. Королевские драгоценности в Тауэре – тоже. Откажи и первым двум покупателям моего дерзкого рыжеволосого мальчишки. Она останется мальчишкой, – предупредил он Перкинса.
– Да, капитан. Это ваша игра. А как насчет того мерзавца, который хочет купить мальца для борделя?
Взгляд Француза стал суровым.
– Передайте нашему другу из Уайтчепела, что, если он когда-нибудь сунется сюда своей мордой, я сам позабочусь о том, чтобы его грязные уши были сбриты с его поганой головы. А парня с бриллиантами я приму через десять минут.
– Будут еще какие-либо распоряжения?
– Всего одно, друг мой. Что бы ни случилось, дверь в мою каюту должна оставаться запертой. Вы меня поняли?
– Понял. Но будут неприятности, вот увидите. Это так же точно, как то, что к ночи обязательно бывает ветер с востока и туман.
Час спустя Индия, зажав в руках последний ящик комода, поджидала капитана.
Когда раздался лязг засова, она прицелилась.
И чуть было не швырнула ящик, когда на пороге появился Фроггет.
– Что вы такое делаете, мисс… – старый слуга откашлялся, – э-э… Джереми. – Его втолкнули в каюту и снова заперли дверь на засов.
– Пыталась сбежать. Что они с тобой сделали, Фроггет?
Фроггет осмотрел сваленные на комоде карты, осколки стекла на полу и незастеленную кровать.
– Со мной обращались довольно хорошо. И с вашей лошадью – тоже. Но что произошло здесь? Неужели этот Француз…
– Нет. Не то чтобы он не хотел… И что не попытается опять. Этот высокомерный гад знает, что я женщина, Фроггет. И каким-то образом узнал, что я Деламер. Нам необходимо бежать.
– А как же ваш грандиозный план – получить информацию у Француза? Ведь я предупреждал вас. Здесь все передерутся, а мы останемся пленниками посреди реки, и никто не будет знать, где мы.
Индия вздохнула:
– Ты был прав, Фроггет. Признаю.
– Этот Француз хитер. Видит все, хотя и притворяется, что ни сном ни духом. И все время с корабля и обратно снуют какие-то подозрительные личности. Что с вами? – вдруг спросил он, увидев, как Индия потирает бедро.
– Ничего страшного. Ударилась, когда поскользнулась на осколке стекла.
– Даже и не знаю, кто из вас опаснее – вы или этот пират, – проворчал Фроггет.
– Хватит ворчать, давай лучше думать, как выбраться отсюда.
– Думаю, вам придется использовать тот камень, который вы спрятали в сапоге.
– Я думала о том же самом. Но жаль тратить его понапрасну.
– Жаль не потратить его. Не хочется сгнить здесь заживо. Или того хуже.
– Боюсь, ты прав, – вздохнула Индия. – Но он не должен догадываться, что бриллиант у меня, иначе он никогда нас не выпустит. Я скажу, что спрятала его на берегу. Ему придется послать меня за ним, а я буду настаивать, чтобы ты пошел со мной. И тогда мы сбежим.
