Ханна Хауэлл - Горец-любовник
– Возможно, просто скорбела о погибших и переживала из-за того, что Арджлин разорен.
– Я тоже так думала. Но потом меня посетили другие… даже не сны, а ощущения. И по моим ощущениям, Кайра счастлива, но в сердце ее все равно остается грусть. – Алана нахмурилась, пытаясь сосредоточиться и вспомнить все, что тогда почувствовала. – Да, во мне жило сомнение. Это определенно было сомнение. И еще страх, но природу этого страха я так и не поняла.
Фиона кивнула:
– Ну что ж, разве не эти чувства испытывает женщина, которая любит мужчину и в то же время не уверена, что он ее тоже любит? Эта неопределенность рождает в женщине сомнения – она сомневается в себе, в своем избраннике и в своем будущем. Чем не повод для страхов?
Алана задумалась, сравнивая сказанное Фионой с тем, что она сама испытывала к Грегору до того, как вскрылась его ложь.
– Да, все это звучит правдоподобно. И я думаю, Кайра ждет ребенка.
– Меня это не удивляет. Лайам очень сильный мужчина. – Фиона приподняла бровь. – Все Камероны отличаются плодовитостью.
Когда до Аланы дошел смысл того, что хотела сказать Фиона, она едва не подавилась медовым печеньем. Плодовитые мужчины делают детей. Грегор уже сделал двоих. Она молилась о том, чтобы он не сделал и третьего. Она полюбила бы малыша, и ее семья тоже любила бы его, но другие люди видели бы в ребенке только свидетельство ее позора. Она подарит миру человека, который всю жизнь будет страдать из-за ее беспечности. И это еще не все беды. Ей долго придется убеждать мужчин в своей семье, что клан не должен мстить Грегору.
– Да ты не переживай. Я не дам им убить негодника, – сказала Алана, успокаивая Фиону.
– Спасибо, конечно, но я и не думала, что ты можешь допустить такое. У нас, женщин, всегда так – мы готовы призвать на голову мужчины, который нас обидел, все беды и несчастья, но сами грудью встанем на защиту любимого.
– Я ни разу не сказала, что люблю этого лжеца.
Фиона закатила глаза и потянулась за печеньем.
– Конечно, нет. Извини, я ошиблась.
– Ну ладно, хочешь правды, так получи ее.
– Да, я бы предпочла услышать правду.
Алана поморщилась и откусила бочок от яблока.
– Я действительно его люблю. Но хотела бы увидеть, как его разорвут на части дикие звери, и чтобы ту самую его часть, которой он так гордится, гвоздем бы прибили к стене.
Фиона захихикала и кивнула:
– На мой взгляд, это очень похоже на любовь.
Алана улыбнулась, неожиданно для себя. Но тут же вспомнила все свои обиды, и улыбка на ее лице погасла.
– Если он действительно обручился с Мейвис, то почему мне ничего не сказал? Да, мне было бы неприятно услышать о том, что он всерьез ухаживал за другой женщиной, даже подумывал о браке с ней, но, по крайней мере, я была бы готова к этой встрече. И что же вместо этого? Керры заявляют, что Грегор обручен, Грегор говорит мне, что я чего-то недопонимаю, что тут недоразумение, и никто в Скаргласе не может дать мне вразумительного ответа на вопрос, кто врет и кто говорит правду.
– Да, понимаю, какая это для тебя пытка. Твое сердце рвется на части, и одна из этих частичек не может поверить в то, что он мог так плохо с тобой поступить.
Алана кивнула:
– Да, это та самая глупая половинка сердца, которая его любит, но я намерена убить ее в себе – безжалостно, беспощадно и быстро. Даже если Керры врут или чего-то недопонимают, то это не снимает с Грегора вины. Он солгал мне. И эта ложь заставляет меня думать: все, что между нами было, с его стороны – лишь холодная игра, всего лишь похоть.
– Но ты ведь не веришь в то, что говоришь? Правда, Алана?
– Приходится верить. Получается, что Грегор почти женат, и правду об этом могут знать лишь он и Керры. Ну ладно, если это так, то я большая дура, но если он меня обманет вторично, уломает возобновить наши отношения, кем я тогда буду?
– Понятно. Но может, у него просто не было подходящей минуты, чтобы рассказать тебе о Мейвис.
– Он вполне мог сообщить мне о ней до того, как все произошло между нами. Например, тогда, когда я сообщила ему, что отец собирался подыскать мне мужа.
– Только не говори, что ты обручена!
– Нет. Просто мне уже двадцать два, а за мной так никто по-настоящему еще и не ухаживал. Я хочу жить собственным домом. Я хочу иметь детей. Поэтому отец и сказал, что найдет мне мужа. Он искал, но не предложил ни одной кандидатуры. Поэтому я все еще могу считать себя свободной. Мой отец ни за что не сосватал бы меня за мужчину без моего согласия.
– Конечно, нет. Мюррей всегда предоставляли своим девушкам свободу выбора. И со своими дочерьми я буду поступать так же. Ты права, тогда Грегор и должен был сказать тебе о Мейвис. Я думаю, он просто струсил или подумал, что сможет все распутать быстро и ловко. У мужчин часто бывают идиотские идеи. И это должно послужить Грегору уроком – он не станет хранить от тебя секретов в будущем.
Алана уже собиралась сказать Фионе, что никакого будущего у нее с Грегором нет и быть не может, когда в зал вошла Мейвис в сопровождении красивого мужчины, которого Фиона назвала Брайаном. С первого взгляда на него было ясно, что он один из многочисленного клана братьев Грегора. И еще сразу бросалось в глаза, что у них с Мейвис весьма хорошие отношения. То, как зарделась Мейвис, отпустив руку Брайана, как опустила глаза, усаживаясь за стол, свидетельствовало о том, что Мейвис чувствует себя неловко. Алана и Фиона обменялись взглядами – «неужели правда?».
Мейвис была определенно привлекательна: с густыми темно-каштановыми волосами, яркими карими глазами и пышными формами. Алана, окинув ее взглядом, почувствовала укол ревности. Стараясь не думать о том, какими достоинствами могла эта женщина привлечь Грегора, даже заставить задуматься о совместной с ней жизни, Алана сосредоточилась на другом. Украдкой наблюдая за Мейвис и Брайаном, которые ели и разговаривали с ней и Фионой, Алана пришла к определенным выводам. В конце трапезы она толком не знала, радоваться за себя или возмущаться за Грегора. Когда парочка удалилась, Алана встретилась взглядом с Фионой.
– Ты думаешь, Мейвис изменяет Грегору с его собственным братом? – спросила она Фиону.
– Нет, Мейвис не из тех, кто нарушит клятву, – ответила Фиона.
– Тогда, значит, я так хочу верить в лучшее, что вижу то, чего нет. Все ясно – я была влюбленной дурой, ею и осталась.
– Да нет, ты все правильно поняла. Если эти двое еще не стали любовниками, то очень скоро станут ими.
– Но ты сказала…
– Что Мейвис никогда не нарушила бы клятву. Поскольку она влюблена в Брайана, а он – в нее и они не сопротивляются этому взаимному чувству, мы неизбежно приходим к выводу, что Мейвис никогда не была невестой Грегора.
