Ловушка для мужа - Уоррен Трейси Энн

Она написала письмо Элизе Хаммонд, объяснив отсутствие иностранной почтовой марки и штемпеля тем, что пересылает его через Джанет в надежде, что так оно не затеряется. Вся эта история звучала неубедительно, но Вайолет полагала, что Элиза, обрадовавшись возобновлению их дружбы, не обратит на это внимания.

Но что будет делать Вайолет, когда ее сестра вернется в Англию? Об этом было даже страшно подумать.

В усадебном доме теперь у нее было не много дел. Новая экономка, миссис Литтон, прекрасно справлялась с хозяйством. Приветливая и обаятельная, но энергичная, эта миниатюрная женщина умела быть жесткой, когда того требовали обстоятельства. Она успевала повсюду. Вайолет считала ее настоящей находкой.

Владелец имения, в котором долгое время служила миссис Литтон, скончался, и оно перешло по наследству к его дальнему родственнику маркизу Харткорту. Порядки, заведенные в доме маркизом, не понравились миссис Литтон, и она была счастлива, что ей удалось найти новое место. Вайолет сразу же прониклась симпатией к этой милой женщине, которая была совершенно не похожа на миссис Хардвик. Молодая герцогиня быстро нашла общий язык с новой экономкой.

Если бы не опытная и энергичная миссис Литтон, Вайолет не удалось бы с честью выдержать испытание, пережить наплыв родственников и проявить себя во время праздников настоящей хозяйкой большого дома. Экономка была неутомима, она предугадывала все желания гостей и на лету схватывала распоряжения молодой герцогини.

Подойдя к клумбе с морозником, Вайолет залюбовалась этим цветущим зимой растением, получившим в народе название «великопостная роза». Его вид оживлял мрачный пейзаж спящей природы. Наклонившись, она сорвала светло-бежевый цветок.

«Какой он бледный и хрупкий, – подумала Вайолет, разглядывая его. – К концу дня лепестки цветка завянут, и о его красоте сохранятся лишь воспоминания».

Может, и ее уделом были теперь одни грезы о прошлом? Мгновения подаренного ей судьбой счастья миновали. Простит ли ее Адриан, не добиваясь больше, чтобы она сказала ему всю правду? Или он разоблачит ее? Но какое решение тогда примет?

Некоторое время Вайолет задумчиво разглядывала цветок, а потом смяла его в кулаке. Когда она снова разжала пальцы, порыв ветра унес то, что осталось от его хрупкой красоты. Ладонь Вайолет была пуста. Не это ли ждет и ее сердце?

– Еще стаканчик бренди, ваша светлость? – Голос официанта, прислуживавшего в клубе «Уайте», вывел Адриана из задумчивости.

Остановившись на почтительном расстоянии от герцога, официант с услужливым видом ждал ответа.

– Да, Хоскинс, пожалуй, я еще немного выпью, – сказал Адриан.

Официант поклонился и, взяв со столика пустой стакан, удалился.

Адриан знал, что ему не следует так много пить, и ругал себя за слабость, однако не мог остановиться и топил в алкоголе горечь и тоску. Ему надо было бы прямо сейчас поехать домой и хорошенько выспаться. Но его мучила бессонница. Он лежал ночи напролет не смыкая глаз, уставившись невидящим взором в темноту. А когда ему все же удавалось задремать, его терзали беспокойные сны о Джанет.

Адриану необходимо было встряхнуться, выйти из сковавшего его оцепенения. Зачем он приехал в Лондон посреди зимы? Он ненавидел город в это время года. На улицах было слякотно, дул холодный пронизывающий ветер. К тому же в эту пору трудно найти в столице приличную компанию.

Впрочем, Адриан ни с кем не хотел общаться. Он болезненно переживал измену жены. Слуги в городском доме были обеспокоены мрачным расположением духа герцога. В его присутствии они ходили на цыпочках, настороженно посматривая на него.

Это явилось одной из причин того, что Адриан уехал в клуб. Здесь по крайней мере никто не перешептывался у него за спиной. Слуги, конечно, обо всем прекрасно знали. Они не могли не заметить, что их господа почти не общались друг с другом и давно уже не спали вместе.

Наконец официант принес герцогу бренди. Поблагодарив его, Адриан с наслаждением сделал большой глоток. Алкоголь заглушал его душевную боль. «Черт с ней, с Джанет», – отрешенно подумал герцог и стал ругать себя за то, что все еще не выбросил из головы мысли о жене.

В этот момент в зал вошел пухлый приземистый господин с круглыми, как у совы, глазами. Подняв голову, Адриан встретился с ним взглядом и чертыхнулся про себя. Это был Мортимер Лансдаун, или, как его все называли за внешний вид, Пухленок Лансдаун.

«Вот дьявол, не повезло!» – мелькнуло в голове Адриана. У него не было с собой даже газеты, чтобы спрятаться за нее.

– О, Рейберн! – воскликнул Лансдаун. – Какими судьбами? Что привело вас в столицу в это время года?

Он уселся на стул напротив Адриана и, когда к ним приблизился официант, заказал себе выпить.

– Дела, – солгал Адриан. – Они зовут нас в дорогу, невзирая на непогоду и время года.

– Вы правы. Дела и семейные заботы. Лично я приехал в Лондон из-за младшего брата жены. Он не на шутку увлекся азартными играми. Но я ему вправил мозги. Завтра утром он поедет со мной в имение. – Пригубив бокал кларета, Пухленок снова поставил его на стол. – Вы прибыли в Лондон вместе с очаровательной женой?

– Нет, она осталась в Дербишире. Вы же понимаете, что сейчас не лучшее время для путешествий.

– Да, конечно. Вам, должно быть, хочется поскорее вернуться к ней. Вы же молодожены, не так ли? Кстати, как прошел ваш медовый месяц? Куда вы ездили?

– В Дорсет. Ведь это вы рассказывали герцогине о местных достопримечательностях и исторических событиях, разворачивавшихся там.

Лансдаун бросил на герцога удивленный взгляд.

– Честно говоря, я не припомню такого разговора с вашей супругой, – с недоумением заметил он. – Хотя я порой действительно бываю слишком болтлив и навязчив. Вы сказали, Дорсет?

На сей раз пришла очередь Адриана удивляться.

– Да, Дорсет. Вы поведали Джанет историю замка Корф. Это было во время свадебного торжества.

– Нет, это был не я. Я ничего не знаю об истории тех мест. Как-то я ездил в Дорсет, но побережье мне не понравилось. На мой взгляд, лучше отдыхать в Брайтоне. С вашей супругой разговаривал кто-то другой.

– Да, наверное, – пробормотал Адриан, не зная, что и думать.

Он отлично помнил, что Джанет говорила именно о Лансдауне. Она рассказывала, что он отвел ее в сторонку и долго мучил, разглагольствуя о достопримечательностях Дорсета.

– Вряд ли я смог бы разговаривать с вашей женой на исторические темы, – продолжал Лансдаун. – Она не стала бы меня и слушать. Для нее это было бы сущим наказанием. А вот ее сестра с удовольствием поддержала бы подобную беседу. Она обожает науки и увлекается историей, литературой и языками.

У Адриана вдруг гулко застучала кровь в висках.

– Языками? – переспросил он.

–Да, я слышал, что она владеет несколькими иностранными языками, в том числе древними. Она читает и пишет на греческом и латыни, что, согласитесь, необычно для женщины.

Адриан внезапно вспомнил записку, которую нашел в кармане Кита несколько недель назад. В ней был перевод на латынь.

А Лансдаун тем временем продолжал болтать. Однако его голос доносился до Адриана как будто издалека.

– Вас, наверное, удивляет, что я так хорошо знаю об увлечениях леди Вайолет. Дело в том, что мне много рассказывала о ней моя кузина Генриетта. Она и ваша свояченица являются членами женского литературного общества и часто вместе ходят на разные лекции. Генриетта говорит, что леди Вайолет постоянно занимается самообразованием и обладает обширными знаниями. Поэтому неудивительно, что она до сих пор не нашла себе мужа. Хотя она внешне точная копия вашей жены, сестры разительно отличаются друг от друга по характеру и интересам. Вы сделали правильный выбор, Рейберн.

Внезапно в голову Адриана пришла сумасшедшая мысль. Но нет, этого просто не могло быть…

– Что с вами, Рейберн? – озабоченно спросил Лансдаун. – Вы внезапно побледнели. Вас что-то насторожило в моих словах?

«Насторожило – это мягко сказано», – с горечью подумал Адриан, поднимаясь из-за стола.