Татьяна Басанская - Звездные ливни
— Ты можешь больше не думать о своем… муже, — грустно взглянул он на девушку, когда она завершила свой рассказ. — Полагаю, он погиб в сече под Любечем… В ту ночь вокруг одного отчаянного варяга полегло немало воинов Ярослава… И сам он тоже мертв. Если это был твой муж, то отныне ты — вдова… А если он все же выжил, то, скорее всего, ушел в дальние края вместе со Святополком. И вряд ли он захочет вернуться. При имени Гуннара у Ярослава даже скулы сводит. Все говорит о том, что твой муж был причастен к убийству муромского князя… Если бы я увидел его, то мог бы сказать, насколько это верно. Я был с Глебом, когда на наш стан напали варяги…
— Господь мой… — перекрестилась девушка.
— Я выжил чудом… Но всегда буду рад дать тебе приют в своем городе. Тебе и твоему сыну.
— Моему сыну… — Купава хотела признаться любимому в самом главном, в том, что маленький Зареок — его сын, но отчего-то смешалась. Поверит ли князь ей… Всего лишь одна ночь любви была у них. А с Гуннаром приходилось слишком часто ложе делить. — Прости меня… — горько заплакала девушка, не в силах сдерживать себя. — Поверь… я никогда не любила мужа… хоть и грешно так говорить об умершем, но это так… Я все эти годы думала лишь о тебе… о твоих звездных глазах… Гуннар уверил меня, что тебя нет в живых… Подарил мне ларец резной, и я нашла в нем кольцо свое заветное. Чуть с ума не сошла, у мужа потребовала объяснений, и Гуннар рассказал, что нашел перстенек в шатре Глеба, в том месте злосчастном, где ты едва не погиб… Только тогда я поняла, что именно тебя встретила в ту ночь купальскую на берегу Днепра. Помня о заре той летней, я и сыну имя дала — Зареок…
— Что? — встрепенулся Позвезд и, с силой развернув к себе девушку, уставился в ее зареванное лицо. — Зареоком наречен мой дед, валашский царь-звездочей. Мать рассказывала, что перед ее свадьбой с князем Владимиром дед прочел по звездам судьбу мою: я встречу мою избранницу на лунной дороге среди мерцающих звезд и сонных цветов и подарю ей перстень с алым камнем. Но царь Зареок предупредил, что будут ожидать девушку многочисленные несчастья, если она не убережет подарка. А если заветный перстень вернется к ней, то вернется и любовь…
Рыдая от жалости к самой себе, девушка уткнулась своей мокрой щекой в его грудь, слушая слова, которые так часто слышала во сне:
— Ты — мой звездный сон, моя лунная мечта… — князь приподнял ее голову и принялся покрывать поцелуями любимые глаза. — И теперь я никуда не отпущу тебя и никому не отдам! Я благодарю небеса, за то что они вновь свели наши дороги в этом глухом лесу…
* * *Решив, что Позвезд крепко спит после сонного травяного настоя, Купава хотела осторожно покинуть его постель, но руки его крепко обхватили ее за талию. Тогда очень осторожно, стараясь не коснуться головой его больного плеча, девушка маленьким комочком свернулась рядом с его большим крепким телом. Ей было слышно, как гулко стучит его сердце. Лежа неподвижно, она долго всматривалась в темноту открытыми глазами и с волнением думала. Думала о том, что теперь их ждет. Счастье замерещилось перед ней, но ей было страшно поверить в него. Неужто возможно, что Позвезд простил ей ночи с варягом? И поверил в то, что сына она родила именно от него?..
Позвезд долго всматривался в лицо малыша, его глаза, разглядывал его волосы, упрямый изгиб маленьких губ. А Купава с замиранием сердца ожидала, что он откажется признать их общее сходство. Но ее тревоги были напрасны: князь нежно поцеловал крепкие кулачки мальчугана и заявил, что именно таким молчаливым и серьезным, был он сам, судя по рассказам его нянюшек.
Вспоминая это счастливое мгновение и чувствуя ровное дыхание любимого, девушка наконец и сама заснула глубоким сном.
Когда она проснулась, уже был день, и Позвезд встретил ее пробуждение улыбкой. Его лицо светилось теплом и нежностью.
— Маленькая обманщица… — вздохнул он. — Ты зачем опоила меня сонным зельем? Решила подольше помучить, прежде чем стать княгиней?
Она вспыхнула.
— Я и не помышляла о таком… А тебе следует думать о том, чтобы быстрее вернулись твои силы…
— Так ты не веришь в мои силы! — князь крепко прижал ее к своей груди, так что у Купавы даже дыхание перехватило.
— Постой… не дай Бог, раны откроются…
— Ты испытываешь мое терпение…
— Ежели ты хочешь видеть нас с сыном подле себя, то впереди еще вся жизнь…
— Любовь моя, боюсь, мне всей жизни не хватит на то, чтобы насладиться самой прекраснейшей из русских княгинь, — голос его дрожал от сдерживаемой страсти.
Она больше не могла отталкивать его. Как можно… Он все понял и простил. Кто еще может быть таким: сильным, умным, порой — жестоким, но в то же время столь любящим и нежным…
Осторожный стук в двери прервал их ласки. В дом вошла Ласа с ребенком на руках.
— Купава, не хотела тебя тревожить, но твой буланый словно с ума сошел — непонятно отчего сорвался и умчался в лес. Скоро темнеть начнет, а он и не думает возвращаться.
— Я приведу его! — встрепенулась девушка.
— Не тревожься, — остановил ее Позвезд. — Лучше пошлем кого-нибудь из моей дружины…
— Нет, он не пойдет к чужим, — замотала головой Купава. — У буланого строптивый нрав, Гуннар сам его обучал… — она тут же прикусила губку и испуганно взглянула на Позвезда: — Прости, что вспомнила о нем. А коня я верну сама. Не волнуйся, здешний лес мне теперь хорошо знаком.
Князь не успел ее остановить. Она на бегу схватила полушубок и платок и выскочила за дверь.
ГЛАВА 17
Девушка бросилась в темноту, но споткнулась и подвернула ногу. С глазами, полными слез, она глубоко вздохнула, чтобы не заплакать, и попыталась отползти в сторону.
— Глупая девчонка, тебе от меня не уйти! Ты, похоже, забыла, кто твой хозяин? Так я тебе сейчас напомню… — сильный удар вдавил ее в землю, смешанную со снегом. Во рту появился привкус крови…
…Купава легко нашла буланого по следам. Тревожно фыркая и вздрагивая, он бегал между заснеженных деревьев, явно к чему-то прислушиваясь. Увидев хозяйку, жеребец позволил ей приблизиться, но сесть на себя не разрешил. Его бархатные губы дрожали, словно он не знал, что делать — то ли послушно вернуться вместе с Купавой к домику, то ли умчаться прочь.
Глядя на него, девушке тоже вдруг стало тревожно. Дрожащими руками она ухватила коня за повод и, с трудом заставляя его идти за собой, направилась обратно к домику. Впервые ей было страшно в лесу и захотелось стать маленькой и незаметной.
На мгновение остановившись, Купава огляделась по сторонам и прислушалась. Ни звука, ни малейших признаков того, что кто-то пытается подкрасться к ней. Девушка почти успокоилась, но внезапный шорох заставил ее встрепенуться. Сердце ее замерло, и она, не выпуская повода, прижалась к обледеневшему стволу дерева. Только бы ее не заметили! Конь беспокойно рвал узду, и вряд ли ей удастся вскочить на него.
