Сьюзен Виггс - Именем королевы
Пиппа прижала руки к губам и твердо посмотрела Фелисити в лицо.
– Можете называть меня госпожа Трюхарт.
– Госпожа? – Фелисити еле выдавила это слово. – Может, лучше любовница или… шлюха?
По настоянию Ричарда ей предоставили отдельную комнату, как почетной гостье, но Пиппа не спала в ту ночь. Гнев закипал в ней, когда она думала о Фелисити.
Но глубоко в душе она невольно преклонялась перед этой девицей. Выйти замуж за О'Донахью Мара и сохранять непорочность?..
– Стоит ему поманить меня пальцем, и я побегу, – прошептала она, взбивая подушку. – Фелисити, глупая, глупая ты женщина. Ты даже не понимаешь, что теряешь.
* * *Если он отошлет Фелисити, рассуждал Айдан, тогда все условия капитуляции, которые она подписала как леди Кастелросс, станут недействительными. Тогда не будет никакого соглашения с саксами. Но он знал силу Броуни. Его гнев вызовет всеобщую бойню.
Стоя у окна своей комнаты, в которой прожил все детство, он чувствовал, как бьется его сердце. Битва все равно начнется, выгонит он Фелисити или нет. А из письма Ревелина следовало, что он получил разрешение Рима отослать ее. Он вернет Фелисити отцу.
Позор падет на ее голову. Но это она предала обет бракосочетания, изгнав его из своей постели.
Мысль о свободе пьянила Айдана. Он откроет свое сердце для Пиппы. Словно небесная благодать опустилась на его плечи. Боже, как его влекло к ней!
Он обо всем уведомит Фелисити завтра утром. Она выставила за дверь Ревелина, но она не остановит Айдана, выполняющего предписание Ватикана.
Стукнула щеколда, и дверь в комнату распахнулась. Он повернулся, схватившись за рукоять шпаги.
На пороге стояла женщина, завернутая в плащ с капюшоном.
– Придержите свою руку, милорд, – произнес мягкий женский голос. – Пожалуйста, умоляю вас.
Она встала на колени.
– Фелисити? Что вы здесь забыли? – Он отпустил рукоять шпаги.
Она сбросила с головы капюшон и распахнула плащ, под которым была только тончайшая, почти прозрачная сорочка.
От растерянности он замер. Впервые он увидел ее распущенные густые гладкие волосы, блестевшие, как отполированное дерево. Он разглядел темные соски ее полных грудей, резко выступающие под тонкой одеждой. Он увидел шею цвета слоновой кости и пульсирующую жилку на ней.
Она подняла к нему лицо, и он разглядел кипящую бездну в ее глазах, куда более различимую, чем бывало ранее.
– Я пришла сюда исполнить то, что должна была исполнить в ночь нашего бракосочетания. – Она глубоко вздохнула. – Тогда я должна была отдаться вам. Но Бог внушил мне не делать этого до времени.
– Понимаю. А теперь ваш Бог внушает вам, что пора бы и раскинуть свои ноги передо мной?
Она вздрогнула от его грубых слов:
– Я была не права, отказав вам. Теперь я это понимаю. Я поняла это в тот миг, когда увидела, как вас искушает дьявольское вожделение к другой женщине.
– Не-ет, Фелисити. Вы это поняли, когда осознали, что я действительно отправлю вас домой и признаю договор с англичанами недействительным.
Выражение ее лица оставалось невозмутимым, лишенным всяких эмоций. Он отдал должное ее умению владеть собой, хотя что-то смущало его.
– Я вообще не думала о договоре, – настаивала она. – Куда более важные вещи поставлены на карту. Это вопрос души.
– Дорогая моя, вы великая и постоянная лгунья! – резко заметил он.
– Нет!
Она вскочила с пола. Плащ соскользнул с ее плеч, когда она рванулась к нему. Ее фигура высветилась в бледном свете луны.
– Я хочу вас, мой господин, моя любовь. Я всегда вас хотела. Теперь я в вашей власти, Айдан. Теперь я молю вас. Я могу подарить вам детей…
– Фелисити, вам никогда не представится подобной возможности, – тихо отверг он ее слова. И прежде, чем она успела возразить, продолжил: – Жизнь коротка и не ждет, пока мы решим, когда и что нам делать. – В его голове мелькнуло и тут же исчезло воспоминание о том, как ослепила его когда-то ее красота и тронула невинность. И идея, что их союз объединит два их народа. – Мы оба ошиблись, пытаясь поставить под контроль чувства, которые существуют вне зависимости от нас.
Она повисла на нем и стала осыпать его лицо поцелуями. Застигнутый врасплох, он отступил на шаг:
– Фелисити, пожалуйста, не надо.
– Все будет хорошо, – жадно прошептала она. – Айдан, вы мой муж!
Фелисити шагнула ему навстречу, и, чтобы не встретиться с ней, он отступил через дверь на каменный балкон. Холодный ветер в ясной ночи обдувал его. Она последовала за ним и хотела прижаться к нему, что-то шепча и пытаясь поймать его губы.
– Я всегда любила вас, мой господин.
– Не-ет, Фелисити, да и я не любил вас. – Ее руки все еще удерживали его в объятиях. – Нам лучше с этим покончить. Прямо сейчас. Сегодня. У Ревелина готовы все бумаги.
– Я не позволю вам опозорить меня!
Он не сразу понял, что произошло, лишь почувствовал жгучую боль. Острая боль пронзила его. Он замер, не двигаясь от изумления. Фелисити ударила его ножом в спину и подняла руку для второго удара.
Айдан вскрикнул и отшвырнул ее. Боль расплывалась по спине. Отвергнутая жена вновь подняла небольшой нож и бросилась на него.
Он поймал ее за оба запястья. Перед ним проплыли неясные картины прошлого, он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
– Не делайте этого, Фелисити. Это сумасшествие, вы меня слышите?
Она старалась ударить его ножом, но он крепко держал ее.
– Вы убиваете себя, а не меня, – процедил он сквозь зубы. – Уезжайте к своей семье. Обвиняйте во всем меня. Скажите им, что я – страшный человек, что избивал вас, что вы из-за меня бездетны, говорите все, что угодно…
– Никогда! Ты, папский ублюдок! Лезвие дрожало в ее руке.
Он сжал ее запястье, нащупывая нерв. Она выронила нож и, прихрамывая, отошла от него. Горячая кровь струилась по его спине. Он почувствовал, как наступает облегчение, тело уже не тяготит его, словно он собирается улететь. Надо было сесть, положить голову на колени, позвать Яго обработать рану.
Но сначала ему следовало закончить с Фелисити.
– Все кончено, – прошептал он. – Веселый и непристойный фарс закончился. Давайте покончим с ним сегодня, пока мы не изувечили друг друга.
Она взглянула на него:
– Но я люблю вас. А вы любите меня.
Он не ошибался, она действительно не вкладывала в свои слова ни капли иронии, когда говорила это мужчине, которому только что всадила нож в спину.
– Вы были нужны мне, чтобы позлить моего отца и сделать приятное вашему, – стал объяснять он. – Вам я был нужен для продолжения вашего крестового похода за реформы церкви. Мы оба ошибались, каждый из нас. Все кончено.
– Нет, – произнесла она, делая шаг назад. Она вскочила на каменные перила балкона. Ветер играл подолом ее сорочки и ласкал ее великолепные длинные волосы. – Не все еще кончено, Айдан.
