Розалинда Лейкер - Сахарный павильон
Хотя Софи и очень хорошо начала, в остальных обозначенных в списке местах ее ожидал куда меньший успех. И пусть владельцы лавок высоко ценили ее продукцию, отнюдь не все из них были заинтересованы в новой поставщице, однако кое-кто из них все же сделал ей по небольшому заказу в качестве эксперимента. В семейных лавках с нею даже разговаривать не захотели, чужаков здесь не жаловали. Когда обход был закончен, в корзине Софи оставалась еще одна коробка конфет, с которой она уже намеревалась вернуться домой.
Неподалеку находилась кофейня, где собирался высший свет Брайтона. Софи прочла фамилию владельца на вывеске и вошла. Ароматы кофе и горячего шоколада напомнили ей, как много времени прошло со времени завтрака. Она спросила, можно ли увидеть мистера Митчелла.
– Он отошел в мир иной уже десять лет тому назад, – ответили ей. – Сейчас владелицей заведения является миссис Митчелл.
Когда Софи вошла в контору хозяйки, миссис Митчелл стояла у окна, изучая какой-то документ.
– Что вы хотите мне предложить? – спросила она на чистейшем французском. – Обычно я не отказываю эмигрантам, но должна заранее предупредить, что в кружевных салфетках, покрытых изысканной вышивкой скатертях и сушеных цветах я нужды не испытываю.
– Нет, у меня ничего такого нет, мадам, – ответила на своем родном языке. Софи. – Мои кондитерские изделия весьма отличаются от тех сладких пирожных, что вы здесь подаете…
Женщина оторвала взгляд от бумаг и посмотрела внимательно на Софи.
– Мне сказали, что ваша фамилия Делькур. Неужели вы… Да не может быть!
– Парижанин Анри Делькур был моим отцом.
Миссис Митчелл тут же отложила папку с документами и направилась к Софи, хрустя темно-зелеными шелками.
– Известие о его гибели меня весьма огорчило… А вы, насколько я понимаю, пошли по стопам своего отца?
– Да, мадам.
– Восхитительно! Присаживайтесь, не хотите ли отведать немного горячего шоколаду?
– Да, я бы не отказалась.
Миссис Митчелл позвонила в колокольчик и отдала распоряжение официантке. Затем присела рядом с Софи. Софи протянула ей коробку своих конфет. Попробовав одну, миссис Митчелл в восхищении закатила глаза.
– Париж! Сразу же представляется лавка вашего отца. Там всегда восхитительно пахло. У него всегда на прилавке стояло хрустальное блюдо с конфетами. Странно, что мне сейчас это припомнилось…
– Простите, а вы что, были лично знакомы с моим отцом? – Софи была тронута нахлынувшими на хозяйку кофейни воспоминаниями.
– Нет, я была всего лишь одной из его постоянных покупательниц, но это было уже давно. Видите ли, я познакомилась со своим английским мужем, когда он был в Париже по делам. И когда бежала вместе с ним, чтобы выйти за него замуж, семья моя меня прокляла, и с тех пор я уже никогда не видела моей милой Франции. Позвольте, я попробую еще одну конфетку.
Софи провела приятных полчаса в компании миссис Митчелл. Результатом стал заказ, о котором она даже мечтать не могла. Выйдя из кафе, Софи не сразу пошла домой, а решила прежде поговорить с Генриеттой. Когда девушка услышала о предложении подруги, глаза ее округлились.
– Вот было бы здорово! Но я сроду не готовила. Меня учили, как вести большое хозяйство, как готовиться к свадьбе и как именно следует подбирать меню по тому или иному случаю, но я никогда не была на кухне, даже здесь в Брайтоне, потому что моя тетя мне это просто-напросто запрещает.
– Но у вас в доме всего лишь одна служанка. Неужели кто-то из местных постоянно ходит готовить вам обеды?
– Уж сколько их было! Настоящая чехарда с этими поварами, все потому, что тетушка Диана, по-прежнему, ведет себя как будто у нее добрая сотня слуг. Я было сама захотела попробовать что-нибудь приготовить по поваренной книге, но как я уже упоминала, мне это не позволили.
На какой-то миг такая овечья покорность подруги вызвала у Софи вспышку раздражения. Но она тут же быстро вспомнила, что не было никакой вины Генриетты в том, что она вынуждена выказывать совершенное послушание тем, от кого всецело зависит.
– Так что видишь, – в отчаянии закончила Генриетта, – как бы я ни хотела помочь тебе в твоей кондитерской, моя тетя ни за что не позволит мне работать на кухне, и в любом случае, боюсь, что при полном отсутствии практических навыков, я буду в большей степени тебе помехой, чем помощницей.
Софи улыбнулась.
– Если ты не против, я все же попробую рискнуть. Что до моего рабочего помещения, отныне оно будет известно как кондитерское ателье Делькур. Думаю, что новый статус уничтожит столь ненавистное твоей тетке слово «кухня». А всю сложную работу я буду делать сама. Поначалу тебе придется выполнять лишь самую нудную работу: взбивать кремы, мыть посуду и убирать рабочее помещение. Ну как, все еще хочешь этим заниматься?
– Да! И я обязательно научусь, Софи, обещаю тебе!
– Тогда попроси у своего дядюшки разрешения отлучиться ко мне на сегодняшний вечер.
– Хорошо, но я хочу, чтобы ты сама за мною зашла.
Софи тяжело вздохнула.
– Пора бы тебе уже прочно самой стоять на ногах.
– Да, но не сегодня. Боюсь, что скажу что-нибудь не так, и тогда тетя Диана скажет дяде, чтобы он меня не отпускал.
Софи покачала головой.
– Отлично! В шесть часов буду у тебя дома.
Генриетта поспешила обнять ее.
– Ты самая лучшая подруга!
В тот вечер Софи поступила так, как обещала. Барон де Бувье, высокий, худой, в белом парике, бросил на нее взгляд, исполненный презрения. Судя по всему, он считал, что она чуть получше простой крестьянки, однако Софи на подобные глупости сроду внимания не обращала и сразу перешла к делу. Она попросила его дать разрешение, чтобы его в данный момент нервно переступавшая с ноги на ногу племянница помогла ей в работе. Супруга барона была здесь же и внимательно прислушивалась к каждому слову Софи. Узнав, что отныне Генриетта будет получать куда более высокий, чем за плетение соломенных шляпок, заработок, баронесса почти незаметно кивнула своему супругу. Деньги, которые они прежде тратили так, будто бы они сыпались из рога изобилия, и в которых в последнее время испытывали крайний недостаток, стали определяющим фактором в ее жизни. По крайней мере, работая на Софи, Генриетта в большей степени компенсировала бы расходы на свое содержание. Барон заметил поданный супругой знак.
– Хорошо, – сказал он Софи, даже не посоветовавшись по этому поводу со своей племянницей. – Так и быть, Генриетта может устроиться к вам на работу, мадемуазель, но лишь при условии постоянного и соответствующего ее благородному происхождению жалования.
Софи сделала реверанс, как требовал тогдашний этикет, и обе девушки вышли из комнаты. В коридоре Генриетта сплясала победный танец.
