Тейлор Джонс - Сияние любви
– За последние дни мы достаточно времени провели в обществе друг друга, чтобы у вас появился случай это сделать.
Он криво усмехнулся. Генриетта взглянула поверх его плеча, заметила, как тетя Филиппа приближается к ним. Вид у нее был как у быка, сбежавшего с рынка.
– О Боже! – только и успела выдохнуть Генриетта.
– Капитан, – раздался грозный голос тети Филиппы, – прошу вас оставить мою племянницу в покое. – Она посмотрела на Генриетту с материнской нежностью. – Пойдем, дорогая. Тебе не нужно мириться с его грубым поведением.
– Хм-хм. – Беттина Ратледж услышала негромкое покашливание, доносившееся из беседки. Беттина, скучая, совершала в одиночестве прогулку по садам Брайтвуд-Холла.
– Хм-хм. Мисс Ратледж, – снова послышался чей-то голос.
Беттина резко обернулась, а затем шагнула в сумрак беседки. Там стоял Сесил Туакер. Вид у него был уставший.
– Туакер! – изумилась Беттина. – Что вы здесь делаете в таком виде?
На священнике были грубые брюки, подхваченные на поясе веревкой, грязные ботинки и роба садовника, которая была ему явно не по размеру – из-под нее виднелся краешек накрахмаленного белого воротничка.
– Это маскировка, – раздраженно ответил Туакер. – Я переоделся садовником.
– Садовник с воротником священника? Да, это умно. – Туакер с силой рванул выдававший его воротничок, оторвал его и засунул в перепачканный травой карман.
– Язабыл, – буркнул он. Беттина зевнула.
– А что вы тут делаете? Шпионите?
– О Боже! Вы рассказали сквайру Перселлу об этой вечеринке, и вы знаете, что меня не пригласили, – выпалил Туакер, гневно раздувая ноздри. – Мне кажется вполне естественным, что вы должны держать меня в курсе дела. В конце концов, у нас общая цель.
Беттина пододвинулась к священнику поближе.
– И что же это за цель? – Она положила руку ему на грудь. Туакер вздрогнул и осторожно убрал ее руку.
– Ваш жених, моя невеста...
– А-а, это, – разочарованно произнесла Беттина. – Хорошо. Я буду рассказывать вам, что происходит, при условии, что вы тоже поможете мне. – Она взмахнула ресницами, отчего Туакер весь задрожал.
– Я должен... информировать... вас? – запинаясь, спросил он.
– Конечно.
– Но о чем?
Беттина в задумчивости сдвинула брови.
– Расскажите мне о сквайре Перселле. Какова его роль во всем этом?
– Сквайр?
– Не заставляйте меня бить вас! – Беттина угрожающе замахнулась сумочкой. – Да, сквайр.
Туакер испуганно съёжился.
– Он поддерживает меня. Он хочет, чтобы я женился на Гетти.
– Но почему? – Беттина с недоумением осмотрела смешную фигуру Туакера.
– Этой девчонке нужна жесткая направляющая рука воспитанного джентльмена. – Священник прикрыл глаза, силясь вспомнить что-то. – Вы не можете себе вообразить, какой скандальной бывает Гетти.
– Может быть, и могу. – Беттина изобразила на лице гримасу, отдаленно напоминающую улыбку.
– У нее это наследственное, – продолжал Туакер, сердито глядя перед собой. – Сквайр – отвратительный пьяница, да к тому же еще и вор.
– В самом деле?
Туакер переступил с ноги на ногу, выглянул из беседки, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
– Не более часа назад я обнаружил бесценный предмет искусства в его чемодане. Он, без сомнения, украл его, поскольку мне известно, что его поместье на грани разорения.
– Какой именно предмет искусства? – Беттина заметно оживилась.
Туакер брезгливо поморщился:
– Отвратительная вещь, скорее всего с Востока. Статуя, сделанная из чистого золота.
Глаза Беттины алчно блеснули. Она нервно облизнула губы.
– Вы должны принести ее мне, – заявила она повелительным тоном. – Эту похищенную ценность ищут военная полиция и правительство. Если ее найдут у сквайра Перселла, вы, вне всяких сомнений, тоже попадете под подозрение.
– О Боже! – испуганно ахнул Туакер.
– Но мой отец – полковник, так что для меня не составит никакого труда вернуть статую ее законному владельцу.
– Вы можете вернуть ее, не поднимая шума? – Беттина утвердительно кивнула.
– Я никому не скажу. Принесите ее сюда вечером.
Брендан шагал по коротко постриженной лужайке, делая большой крюк вокруг садов. Он увидел, что мисс Ратледж ушла в том направлении. Одна только мысль о том, что она может опять прицепиться к нему, вызывала панику.
Дойдя до края лужайки, Брендан не остановился, а двинулся дальше, в лес.
Тишину в лесу нарушали трели птиц и таинственное шуршание листвы. Здесь было сумрачно.
Брендан поднял с земли огромную сучковатую палку и стал с ее помощью прокладывать себе путь, сбивая цепляющиеся за брюки ветки колючей ежевики.
С чего ему придерживаться проторенного пути? Он никогда не делал этого ни в буквальном, ни в переносном смысле, всегда выбирал самую трудную дорогу. В этом Фредди прав.
Возьмем, к примеру, Генриетту. Брендан ускорил шаг. При одной мысли о ней он одновременно чувствовал головокружение (как какой-то гимназист, честное слово) и ощущал себя огромным тяжелым грозовым облаком, готовым вот-вот взорваться. За время их короткого разговора, пока не появилась везде сующая свой нос тетушка Филиппа, Генриетта успела назвать его тупицей и вором. Нет, ока не говорила этих слов, но смысл сказанного ею вполне соответствовал им. Странно, но он, Брендан, не очень-то и возражал.
Конечно, он мог бы пойти путем наименьшего сопротивления и выбрать в невесты Эмили или Джессику. Тогда бы выиграл игру за несколько недель и был бы полностью финансово обеспечен. И Эмили, и Джессика были бы счастливы предоставить ему домашний комфорт и уют, произвести на свет наследников и оставить его в покое во всем, что касалось его работы.
Но нет. Вместо этого он выбрал самую взбалмошную из трех. Маленькую обезьянку. Женщина, при мысли о которой сердце начинало колотиться, а мысли разлетались, как кружащиеся на ветру сухие листья.
Теперь все было поставлено на карту. И игра была здесь ни при чем. То, что он чувствовал по отношению к Генриетте, не имело никакого отношения к наследству и деньгам. Только к его сердцу.
Но был ли он и вправду готов вступить на неизведанную территорию, отбросить все свои старые представления о браке? Ни одна не нанесенная на карту река, ни одно кишащее змеями болото не вызывали у Брендана такой робости. Пример его отца и мачехи произвели неизгладимое впечатление на его юную душу. Ему было сложно представить семейную жизнь без молчаливых упреков и ненавидящих взглядов.
Хотя... Может быть, с Генриеттой все будет по-другому?
Брендан вышел из леса на просторный луг. Здесь было светлее, последние лучи заходящего солнца окрашивали небо в нежно-розовый и золотой цвета. Брендан остановился, отбросил палку и зашагал по полю, по пояс утопая в траве.