Татьяна Богатырева - Загробная жизнь дона Антонио
Впрочем, не он один.
Дети герцогини Торвайн тоже.
Тоньо нашел их в обычном месте: они прятались в той самой ротонде под водопадом, напоминающей о Марине. В уже угасающем свете дня юный герцог Торвайн читал сестре каталонскую сказку о потерянном капитане. Читал он пока лишь по слогам, но по-испански, дивно смешно перевирая звуки и окончания.
Стоило Тоньо появиться, малыш замолк, встал и очень чинно поклонился. Девочка тоже встала со скамейки и присела в реверансе. Тоньо ужасно захотелось по-флотски велеть: «вольно», но он сдержался.
— Доброго вечера, донна Ритта и дон Дито! — Тоньо поклонился так же благовоспитанно, но при этом весело подмигнул.
Дети порозовели, ужасно смущенные и ужасно довольные. Как же! Ведь у них была настоящая Тайна!
Очень маленькая и очень простая, но разве это важно?
На самом деле их звали Меририд Катерина и Меридидд Филипп, и эти валлийские имена Тоньо, во — первых, совершенно не мог произнести правильно, а во — вторых, они слишком напоминали о Марине. Потому Тоньо в первую же их совместную прогулку превратил валлийские имена в испанские, не в банальных Каталину и Фелиппе, а в Ритту и Дито. Он сам не очень понимал, зачем возится с детьми, но это оказалось на удивление приятно — рассказывать им историю войны с маврами, показывать потаенные местечки, где он сам прятался от старшего брата, когда был ребенком, или самую маленькую в мире церковь святой Исабель.
Вот и сегодня он повел их смотреть соломенные фигуры, которые в вечер праздника пустят вниз по реке и подожгут.
К реке он привел их впервые, и ему было очень любопытно, не испугаются ли малыши. Их матушка воды явно опасалась. К водопаду так ни разу и не подошла, правда нельзя сказать что Тоньо об этом сожалел.
Возможно, герцогиню так напугало длительное морское путешествие?
Дети же реки не испугались совсем. Напротив, распахнули глаза как обычно, когда их что-то интересовало, и возбужденно затараторили. Что они хотели рассказать, Тоньо понял с большим трудом. Малыши то и дело сбивались на родной язык, а в редких испанских фразах путались.
Кажется, речь шла о том, что в воде живет их сестричка, и у нее большие усы.
В существовании усатой сестрички Тоньо несколько усомнился. Но, впрочем, еще в Саламанке он как-то посетил балаган и своими глазами видел бородатую женщину. Если не считать бороды, ту даму вполне можно было бы счесть красавицей; кроме того, она спела прочувствованную арию и покорила зрителей нежным голосом. Немного позже прошел слух, что какой-то идальго выкупил донну из балагана и даже женился.
Обижать малышей Тоньо совсем не хотелось, а они так явно верили в эту водяную сестричку! Поэтому он серьезно покивал и сказал, что у него тоже есть брат, правда, он совсем маленький и живет пока в Толедо вместе матушкой, а когда он подрастет, Тоньо непременно их познакомит. А сейчас они будут смотреть соломенных зверей, и юные дон и донна непременно ему скажут, похожи звери получились или нет. Потому что это очень, очень ответственное дело!
Юные дон и донна вприпрыжку побежали за ним к берегу, напрочь забыв о намерении вести себя чинно, как подобает будущим герцогу и герцогине. А Тоньо вспомнил тех уныло — благовоспитанных маленьких англичан, которые приехали в Малагу, и в который раз удивился: как мало надо детям, чтобы стать веселыми головастиками! Всего лишь немножко внимания, чуть игры и безопасность. Тоньо было совсем просто быть «хорошим» и позволять головастикам бегать, ловить рыбок в фонтане, собирать улиток, сажать кухонных котят в корзинку для рукоделия, добывать птичьи гнезда и гонять по всему саду белых павлинов. Зато головастики в нем души не чаяли и готовы были за ним в огонь и воду.
Насчет воды он чуток погорячился. В воду они пытались влезть и без него, ему скорее приходилось их из воды вытаскивать. По крайней мере сейчас, когда головастики увидели соломенного быка на деревянной платформе, оба с радостным визгом помчались вперед — юный дон впереди, юная донна чуть отставая, ей юбки мешали. Они так неслись — явно не остановятся перед водой, запрыгнут прямо на платформу. Слуги не посмеют их остановить — им не по чину соваться поперек сиятельств. И сиятельства наверняка свалятся в воду, платформа неустойчивая.
— Стоять! — негромко, но тем самым голосом, что командовал «пли!», велел он.
Они остановились. Тут же. Малыш Дитто еще удержался на ногах, а вот Ритта запуталась в юбках и упала бы, не подхвати ее Тоньо.
Маленький доверчивый головастик. Подняла головку и смотрит на него с обожанием и безграничным доверием.
Почему-то дети сразу, с первой встречи, прониклись к нему доверием… возможно, потому что он не требовал постных мордашек, тихого голоса и всех этих положенных по протоколу «сиятельств»? Он и сам-то, если быть честным, не привык постоянно быть «сиятельством». Что в университете — там он был не сыном герцога, а таким же студиозусом, как все прочие, — что на «Санта-Маргарите», где капитан называл его не иначе чем «лейтенант Альварес». Здесь, в Малаге, никто не звал его лейтенантом, да и он сам уже не был уверен, что имеет право и дальше носить воинское звание…
По возвращении в Испанию он написал доклад адмиралу о гибели «Санта-Маргариты» и прошение об отставке. Однако адмирал пока не соизволил ответить, как подозревал Тоньо, не потому что ему нужен был лейтенант Альварес на флоте, а потому что Великий Инквизитор посоветовал не спешить.
Лучше бы поспешил, право слово! Эта неопределенность тянула за душу не хуже, чем постоянное ожидание подвоха от ныне покойного братца Фердинандо. А так Тоньо в любой момент ждал нового визита святых братьев с приглашением пожаловать в резиденцию Великого Инквизитора. И что ему говорить? Правду о том, как чуть было не отрекся от Испании и Господа ради прекрасных глаз пирата Моргана? Правду о том, что отпустил врага Испании, когда мог бы утопить? Или о том, что три с лишним месяца прятался в Севилье то ли от разговора с его преосвященством, то ли от самого себя?
Нет.
Признаваться в этом даже себе было слишком неприятно, а уж говорить вслух с риском отправиться на костер Тоньо тем более не испытывал никакого желания.
Ему хотелось быть самым обыкновенным благородным доном: волочиться за дамами, охотиться, играть в дуэли и политику по мелочи. Не думать об ответственности, искушениях и спящем в сердце огне. Ведь это так просто! Люди прекрасно живут без волшебного дара. Не нужно быть ни колдуном, ни фениксом, чтобы поджечь вот это чучело быка и порадовать детей…
Обо всем этом Тоньо невольно думал, пока младший дворецкий, руководивший толпой слуг и отвечавший за подготовку чучел и прочего потребного к празднику, кланялся и отчитывался: здесь бочки с маслом, тут еще две дюжины соломенных заготовок… а не изволит ли их сиятельство посмотреть элефанта? По эскизам их сиятельства изготовили две с половиной дюжины гигантских фигур, никогда в Малаге не было ничего подобного!
