Кэндис Проктор - Где танцуют тени
Спутники какое-то время шли молча. Их шаги глухим эхом отдавали в пустынной и узкой улочке.
– Ты не подозреваешь Джарвиса? – спросила актриса.
– Когда имеешь дело со случаем, похожим на работу профессионального убийцы, предположение о причастности кузена короля напрашивается само собой. Хотя, если барон распорядился устранить сотрудника Форин-офис, чтобы не допустить разглашения государственных секретов турецкой шпионке, не понимаю, почему просто-напросто не признать данный факт?
– Ты спрашивал лорда Джарвиса, не он ли убил Росса?
– Да, спрашивал.
Кэт рассыпала звонкий смешок, мягкий, мелодичный и такой любимо-родной, что у Девлина заныло в груди.
– Ах, Себастьян, ваши грядущие семейные посиделки обещают быть чрезвычайно интересными, если не сказать больше.
Должно быть, спутница прочла во взгляде виконта то, что он желал скрыть, потому что пригасила улыбку и коротко дотронулась до его руки:
– Я знаю, почему ты женишься.
– Откуда? – недоверчиво вскинул голову Девлин.
– Не только британское правительство платит слугам за то, что они шпионят за своими хозяевами. Возьми своей невесте другую горничную.
* * * * *
Этим вечером Геро получила срочное послание от мисс Кокс.
«Мне нужно поговорить с тобой, – писала Сабрина дрожащим, взволнованным почерком. – Не могли бы мы прогуляться в парке завтра утром?»
Заинтригованная Геро ответила: «Конечно, встретимся в десять», а затем какое-то время посидела с письмецом кузины в руке, строя в уме предположения, которые, в конечном итоге, так ни к чему и не привели.
* * * * *
Вторник, 28 июля 1812 года
Утро занималось прохладное и хмурое, в парке между деревьев клубился легкий белый туман.
Мисс Кокс выглядела бледной и душераздирающе трогательной в траурном прогулочном платье и черном спенсере. В начале прогулки Геро позволила их беседе перескакивать с одного на другое. Горничная баронской дочери, Мари, лениво плелась позади – как подозревала мисс Джарвис, благодарная тому сдерживающему влиянию, которое присутствие родственницы оказывало на обычно стремительный шаг хозяйки.
Девушки немного поговорили об Александре Россе, о горе Сабрины и о невозможности для нее с воодушевлением откликнуться на планы брата уехать на несколько недель на побережье.
– Думаю, ты могла бы найти некоторое утешение в музыке, – предложила Геро.
– Я не могу играть с тех пор, как услышала… как узнала… – кузина захлебнулась рыданием и затихла.
Геро дотронулась до плеча спутницы несколько неуклюжим, но искренним успокаивающим жестом.
– Со временем желание музицировать вернется, я уверена, – и, чувствуя себя глубоко бесчестной, даже презренно коварной, добавила: – Ты ведь играешь на арфе?
Сабрина покачала головой:
– На фортепиано.
– Ну, конечно. Как я могла забыть?
Геро устремила взгляд на парк, туда, где в отдалении поблескивали воды Серпентайна. На самом деле, она никогда не верила, что милая, нежная кузина способна набросить струну на шею человека и стягивать до тех пор, пока лицо жертвы не станет багровым, а сосуды в глазах не полопаются.
А вот в Джаспере она не была столь же уверена.
–Ты, случайно, не знакома с французским эмигрантом по имени Антуан де Ла Рок?
– Де Ла Рок? По-моему, нет. А что? Кто он такой?
– Был собирателем редких и старинных книг.
– Странного вида субъект с маленькой головой и длинной шеей? – нахмурилась кузина.
– Да, это он, – удивленно взглянула на спутницу мисс Джарвис. – Так ты его знаешь?
– Видела однажды, когда гуляла с Александром. – Та вдруг резко вдохнула, округлив глаза от внезапно пришедшего понимания. – Ты сказала, француз «был» коллекционером. С ним что-то случилось?
– Вчера он погиб.
Сабрина вздрогнула и так побледнела, что Геро на миг испугалась, не случится ли с ней обморок.
– Хочешь сказать, его убили?
– Да. – Баронская дочь с опаской посмотрела на родственницу. – Прости, я не хотела расстраивать тебя. Не стоило упоминать об этом.
Мисс Кокс сдавленно сглотнула и мотнула головой:
– Нет, ты правильно сделала, что рассказала.
Какое-то время она шла молча, устремив взгляд на старомодную закрытую карету, запряженную парой видных, серых в яблоках лошадей, которая неспешно катила параллельно гулявшим. В парке в это время было почти безлюдно, неподалеку виднелись только несколько детей, со смехом игравших в догонялки под бдительным присмотром няни, и высокий, широкоплечий джентльмен в модного покроя брюках и сюртуке, быстрым шагом приближавшийся к девушкам.
– Геро, – заговорила кузина, словно внезапно решившись, – я хочу тебе кое о чем… – и испуганно охнула, поскольку высокий джентльмен схватил ее за руку, развернул и прижал спиной к своей груди, приставив к виску Сабрины дуло оказавшегося в его левой руке пистолета.
– Только сглупите, – обратился к мисс Джарвис незнакомец, чей просторечный выговор решительно не соответствовал его щеголеватому наряду, – и вашей кузине каюк. Понятно?
Баронская дочь держалась совершенно невозмутимо, хотя ее сердце бешено колотилось.
– Понятно.
– Геро, – простонала Сабрина с подкашивающимися ногами и вытянутым от ужаса лицом.
Горничная Мари стала как вкопанная в нескольких шагах от них, округлив глаза и мертвенно побледнев.
– Все в порядке. Тебе ничего не сделают, – спокойно обратилась к родственнице мисс Джарвис и бросила быстрый взгляд на служанку: – Мари, оставайтесь на месте.
Она заметила, что серые в яблоках лошади остановились совсем рядом, дверца старой кареты распахнулась. Из экипажа выскочил еще один мужчина, в ладно скроенном, но плохо сидящем на нем рыжеватом сюртуке и неумело повязанном галстуке, и бесцеремонно схватил Геро за руку.
– Поедете с нами, – прошипел он и попытался потащить ее к карете, но оказался почти на голову ниже своей жертвы и, к тому же, тщедушным.
– Не поеду, – уперлась та.
Первый незнакомец взвел курок пистолета:
– Делайте, что вам говорят.
– Геро! – взвизгнула Сабрина, вырываясь из захвата.
– Я отправлюсь с вами при двух условиях, – заявила мисс Джарвис.
– Да вы что? – съязвил коротышка в рыжеватом сюртуке, неприятно близко придвигая щетинистое, в пятнах табака лицо. – Что же это за условия, а, ваша милость?
– Вы отпустите мою кузину живой и невредимой.
Бандит с пистолетом ухмыльнулся:
– И?
Геро перевела взгляд на обгрызенные, грязные ногти, впившиеся в тонкую ткань ее прогулочного платья:
