Дженна Питерсен - Прекрасная защитница
– Ты ее любишь.
Грант кивнул, когда он услышал, что это произнес кто-то другой, его чувства показались еще более реальными. И угрожающими.
– И какой же помощи ты хочешь от меня, Грант? Сам-то я никогда никого не любил.
– Как мне прекратить это? – спросил Грант и очень огорчился, потому что Бен расхохотался.
– Прекратить? А зачем? Ты ее любишь… ну так и люби. Не можешь же ты просто взять и покончить с этим, раз не мог удержаться и не начать. И прости за вопрос, но почему ты хочешь покончить с этим? Она красивая, необычная женщина, у тебя с ней больше общего, чем с кем бы то ни было.
Отрицать правду было бессмысленно. Грант не знал женщин, равных Эмили. Никто, кроме нее, не мог заставить его с одинаковым успехом рассмеяться и прийти в отчаянье. Эмили – сложная задача и утешение. Пылкая любовница и хороший друг.
Он никогда не чувствовал такой связи, как с ней.
– Но моя любовь к ней дает врагам власть надо мной. Если они узнают, как она мне дорога, они могут причинить ей вред, чтобы добраться до меня. Я уже стал причиной смерти одной женщины. Если с Эмили что-нибудь случится из-за меня…
Бен хлопнул рукой по столу, и его светлые глаза потемнели от возмущения и огорчения:
– Ты не был причиной смерти Давины. Давина погибла год назад потому, что у нее хватило ума пойти за тобой на опасное дело. Она была молода, беспечна и глупа. Я видел Эмили Редгрейв и не думаю, что она слепо полезет в перестрелку. Разве не так?
Грант невесело усмехнулся:
– Да, Эмили скорее начнет сама стрелять, чем встанет на линию огня. Или будет вертеть в руках свой дурацкий зонтик.
– Какой еще зонтик? – удивился Бен.
– Долго рассказывать. Хотя Военное министерство воздает должное мне, это ведь она убила Лири. При помощи… зонтика.
– Неужели? – На Бена это явно произвело впечатление. – Ну что ж, похоже, она тебе отлично подходит.
Бен прав. Это так. Больше в этом не приходится сомневаться. Но достаточно ли сильна эта любовь, чтобы преодолеть опасения и явное отсутствие интереса с ее стороны?
– Так что же мне делать? Ведь она ушла.
Бен покачал головой:
– Женщины – существа странные. То, что они делают, не всегда говорит о том, что они чувствуют. А то, что они говорят, обычно состоит в полном противоречии с тем, что они подразумевают и что собираются делать. Просто кошмар.
– Так что же ты мне скажешь? – спросил Грант. Впервые за эти дни у него мелькнула надежда. – Ты считаешь, что Эмили может ответить на мое чувство, несмотря на то что все ее поступки и слова говорят об обратном?
– Не знаю. Но если бы я любил какую-нибудь женщину, особенно такую, как Эмили Редгрейв, я не ушел бы, не сделав все, что в моей власти, чтобы заполучить ее.
– То есть сказать ей, – мрачно проговорил Грант. – Если я это сделаю, назад пути не будет.
Бен встал и хлопнул брата по плечу:
– А ты хочешь назад?
Грант задумчиво покачал головой, не отводя глаз:
– Нет. Я хочу заполучить ее.
– Тогда действуй, – сказал Бен, направляясь к двери. – Просто ступай и заполучи ее.
Леди Узстфилд налила чаю сначала Эмили, потом себе, потом поставила чайник на стол и откинулась назад. Эмили неловко заерзала.
Представлять встречу с этой женщиной было гораздо легче, чем встретиться наяву. Леди Уэстфилд молча смотрела на нее глазами, так похожими на глаза Гранта. Ждущими, наблюдающими, но при этом лишенными каких-либо заметных чувств.
Неужели Эмили сглупила? Неужели ей показалось?
И что будет, если она спросит леди Уэстфилд напрямик?
– У вас обеспокоенный вид, – сказала ее сиятельство, отпив чаю и не сводя глаз с Эмили. – Не стану скрывать, ваша просьба встретиться со мной сегодня показалась мне весьма неожиданной, хотя и приятной. Что я могу сделать для вас, леди Эллингтон?
Эмили взяла в руку чашку, но рука так дрожала, что немного чаю выплеснулось на блюдце. Эмили, снова поставила чашку на стол и втянула в себя воздух, чтобы успокоиться. Хватить увиливать..
– Я всегда чувствовала к вам большое уважение, леди Уэстфилд, – начала она, слегка поморщившись от того, что голос у нее дрожал так же, как чашка. – За те годы, что мы с вами знакомы, меня привлекала к вам ваша сила и умение держать себя в руках.
Леди Уэстфилд выгнула бровь:
– Вы мне льстите, дитя мое. Благодарю вас за добрые слова, но я все же не понимаю, почему вам захотелось высказать мне все это именно сегодня.
– В последнее время мне в голову все чаще приходила мысль, не существует ли между нами связи, в основе которой лежат более глубокие причины.
Эмили вцепилась в подлокотники стула. Если бы она могла прочесть мысли леди Уэстфилд, ей было бы гораздо легче, но взгляд ее собеседницы оставался далеким и непроницаемым.
– Вы имеете в виду моего сына?
Эмили вздрогнула. Она надеялась, что придя сюда, ей не придется столкнуться с тревожными мыслями о Гранте. Но эти мысли следовали за ней повсюду.
Леди Уэстфилд улыбнулась, хотя Эмили ничего не ответила.
– Признаюсь, я была удивлена, когда он появился здесь на прошлой неделе вместе с вами. Если вы с ним любите друг друга, я, конечно же, не стану противиться его выбору. – Она наклонила голову, и в ее глазах появился какой-то свет… почти вызывающий свет. – Вы это имели в виду?
Теперь Эмили дышала резче. Можно было согласиться с вариантом, предложенным леди Уэстфилд, и уклониться от истинной причины, которая привела ее сюда. Можно было сказать, что она пришла сюда из-за Гранта, и не задавать вопроса, ответ на который ей так хотелось получить.
Трусиха.
Она закрыла глаза.
– Я думаю, что мое… – Эмили поискала слово, которое не выдало бы леди Уэстфилд слишком многое и не потребовало бы признаний с ее стороны, – мое знакомство с вашим сыном могло отчасти стать причиной, по которой я чувствую эту связь с вами, но полагаю, что дело не только в этом. И думаю, что вы понимаете, о чем я говорю.
Теперь леди Уэстфилд поставила чашку и спокойно посмотрела Эмили в глаза.
– Боюсь, я не совсем вас поняла. Что вы хотите мне сказать?
– Что вам говорит имя леди М.? – Эмили произнесла эти слова с трудом, а произнеся, страшно захотела взять их обратно. И убежать как можно дальше. И забыть о своих подозрениях.
Ее собеседница удивленно приоткрыла рот:
– Ну мой муж называл меня леди М. То было его ласковое обращение ко мне. Наверное, Грант сказал вам об этом.
Эмили поджала губы. Вероятно, в конце концов она все-таки ошиблась. Ничто в лице леди Уэстфилд или в ее манере держаться не выдавало ее тайны. Но интуиция вцепилась в Эмили мертвой хваткой. Если леди Уэстфилд не имеет отношения к леди-М., почему она так старательно скрывает свои чувства? Что могло бы заставить ее воспользоваться этим тончайшим искусством?
