Мишель Яффе - Звездочет
— Прежде всего я хотела бы какое-то время провести с ней наедине, чтобы выяснить, почему она так далеко зашла в своем желании причинить мне вред, — непринужденно, словно речь шла о самом обычном деле, ответила она. — Потом настанет твоя очередь. А дальше я еще не придумала. Возможно, стоит обойтись с ней, как с Энцо, — продолжала она, скользя рукой по его животу. — Впрочем, всегда же есть великаны.
— Великаны? — переспросил юноша рассеянно, поскольку поглощен был не беседой, а теми ощущениями, которые вызывали в нем ее руки.
— Разумеется, — томно ответила она, подлаживаясь под стоны, которые слетали с губ юноши. — Она должна быть напугана, должна узнать, что такое быть униженной и раздавленной. Она должна получить то, чего заслуживает. Но это еще не все. — Теперь она говорила скорее себе самой, а не ему, хотя рук не отнимала. — Нужны синяки, шрамы, ссадины — и во множестве. Настоящий триумф наступит тогда, когда этот ублюдок увидит ее тело и поймет, что справедливость восторжествовала. — Она улыбнулась от предвкушения мести и позволила молодому человеку лечь на нее сверху, ощущая приближение оргазма. — Это даже лучше, чем я задумала сначала. Он будет разбит, сломлен, уничтожен сознанием, что не смог защитить ее.
Они лежали молча и неподвижно: он наслаждался собственной опустошенностью, она — захватывающей дух красотой своего нового плана. Придя в себя, женщина притянула к себе юношу и отдала распоряжения:
— Приведи мне ее завтра. Ты знаешь, где ее найти. Приведи ее, и мы от души повеселимся.
Глава 23
Криспин был слишком взволнован, чтобы хорошенько подумать, прежде чем войти в комнату Йена утром. В результате своей недальновидности он испытал глубокое смущение. Он догадывался, что его брат пользуется всеми преимуществами своего нового положения в отношении восхитительной Бьянки, но никак не ожидал застать их мирно спящими в объятиях друг друга. Но когда он споткнулся об угол дивана и, больно ударившись голенью, тихо выругался, любовники проснулись.
— Прости, Йен, — растерянно развел руками Криспин. — Если бы я предполагал, что ты можешь быть не один, я не позволил бы себе к тебе ворваться.
— Не беспокойтесь, — зевнув, ответила Бьянка. — Я как раз собиралась уходить. Если вы отвернетесь на минуту, я быстро оденусь.
Йен еще не настолько проснулся, чтобы принять участие в разговоре. Он силился найти слова, чтобы протестовать против ее ухода, но Бьянка молниеносно вскочила, набросила на плечи шелковый пеньюар, нежно поцеловала его в лоб и упорхнула, прежде чем он успел открыть рот. Ей не хотелось быть свидетельницей тех разоблачений, с которыми — она не сомневалась — Криспин пожаловал так рано к брату.
— Будь добр, объясни, пожалуйста, что побудило тебя испортить такое чудесное праздное утро? — лениво протянул Йен, но тут же изменил тон, вглядевшись в лицо брата. — У тебя такой вид, будто ты провел на ногах всю ночь. Где ты был?
Криспин изумленно посмотрел на него. Он не мог припомнить, когда в последний раз кто-нибудь проявлял интерес к его ночным похождениям.
— Знаешь, я давно уже вырос из пеленок и не нуждаюсь в твоем надзоре. Как бы ни увлекательны были мои ночные похождения, я пришел не для того, чтобы рассказывать тебе о них. — Он взмахнул перед носом у Йена листком писчей бумаги. — Это принесли сегодня утром, когда я переодевался.
Йену понадобилось несколько секунд, чтобы прочесть письмо, потому что оно было кратким и по существу: «Изабелла Беллоккьо рассказала мне, как прочно вы связаны. Если детали ваших отношений попадут в руки недоброжелателя, ваша жизнь окажется под угрозой. Чтобы избежать этого, я предлагаю вам явиться в малую гостиную Кадоны сегодня вечером ровно в пять. Приходите в маске».
— Прекрасно, — сочувственно взглянул Йен на брата. — Тебя шантажируют. Как ты думаешь, сколько они запросят за то, чтобы сохранить в тайне твою помолвку?
— Я уже дал тебе слово чести, что ни теперь, ни прежде не был связан брачными обязательствами с Изабеллой Беллоккьо, — возмущенно ответил Криспин.
— Ты можешь дать другое объяснение этому письму? — Йен рассмотрел бумагу на свет, стараясь обнаружить какие-нибудь опознавательные знаки.
— Понятия не имею. — Криспин сел на диван, вытянул ноги и откинулся на спинку. — Поэтому и принес его тебе. Еще совсем недавно ты был с ней близок.
— Ты когда-нибудь говорил Изабелле такое, что можно было бы использовать для шантажа?
— Лично я никогда не раскрываю деловых тайн женщинам.
— Если нет подлинных фактов, это не значит, что кто-то не сфабриковал против тебя какой-нибудь преступной клеветы, — спокойно заметил Йен. — Ты знаешь не хуже меня, что сплетня не должна быть правдивой, чтобы стать опасной.
— О, понимаю! — Диванные пружины заскрипели, когда Криспин обрушил на него всю тяжесть своего тела. — Ты хочешь сказать, что, покуда существует слух о помолвке Изабеллы с дворянином, никто из нас не может считать себя в безопасности. Подумать страшно, чем грозит малейший намек на такой скандал нашему состоянию. Сомневаюсь, что королева Елизавета захочет принять меня после того, как до нее дойдет слух о моей помолвке с куртизанкой. Тогда можно будет смело считать наши торговые отношения с Англией разорванными. — Криспин собрался продолжить, как вдруг в дверь постучал Джорджо и получил разрешение войти.
— Огромный человек вернулся, — сообщил он Йену, покосившись на Криспина и стараясь понять, насколько тот в курсе личных дел хозяина. — Он настаивает на встрече с вами. Говорит, что это срочно.
— Вы отвели его в библиотеку?
— Да, с трудом, — кивнул Джорджо.
Йен чуть было не рассмеялся шутке, но вовремя вспомнил, что должен держаться мрачно, и нахмурился. Криспин был погружен в тягостные раздумья о своих собственных проблемах, и Йен решил, что в таком состоянии его нельзя отпускать на встречу в Кадону.
— Без одежды мне будет довольно трудно явиться к пяти сегодня вечером, — добавил он и приказал Джорджо принести маску и широкий плащ.
— Я не могу допустить, чтобы ты пошел вместо меня, — вмешался Криспин.
— Нет, ты идти не можешь, — категорично возразил Йен, сохраняя внешнее хладнокровие, но вкладывая в свои слова всю силу убеждения. — Поскольку ко мне это дело имеет косвенное отношение, я смогу оценить ситуацию более объективно. К тому же, номинально являясь главой дома Арборетти, я считаю своим долгом оградить его от грязных посягательств шантажиста. Я пойду вместо тебя и не стану слушать никаких возражений.
— А что, если они опасны? — предположил Криспин весьма неубедительно.
