Линда Миллер - Мой разбойник
Мануэла приготовила жареную курицу, картофельное пюре, сухари и вареную зелень одуванчиков. Работники уже поели и ушли отдыхать. Они расположились на ночь в хлеву, поскольку налицо были все признаки того, что дождь может вернуться.
После мытья посуды, от которого Мануэле так и не удалось отговорить упрямую Кейли, женщины расположились за столом. Кейли читала книгу, которую одолжила у Бетси. Это была смешная мелодрама, героиня которой претерпевала душевные муки из-за того, что влюбилась в мужчину «не ее круга». Пабло решал примеры, а Мануэла с трогательным вниманием наблюдала за его математическими трудами и беззвучно шевелила губами, повторяя названия цифр, которые он выводил на грифельной доске.
Было уже за полночь, когда Кейли заставила себя войти в пустую спальню, в которой она была так счастлива с Дерби. Кейли надела ночную сорочку, скользнула под одеяло и погасила лампу. Только тогда, в темноте, она позволила себе выплакаться.
Дерби. Она не могла перестать думать о нем. Воображение рисовало ей страшные картины. Кейли представляла его истекающим кровью и страдающим от невыносимой боли, или, что еще хуже, лежащим мертвым на земле, как Джарвис Шинглер. Кейли совершенно выдохлась и эмоционально и физически и ей кое-как удалось заснуть.
На следующее утро она с решительным видом зарядила пистолет тридцать восьмого калибра, который оставил ей Дерби, поставила в ряд шесть бутылок и сбила их одну за другой. Затем Кейли перезарядила пистолет, установила на место бутылок полдюжины треснувших банок и попала в каждую. Она испытывала что-то вроде порочного удовлетворения, видя как они разлетаются на мутные зеленоватые осколки.
– Это была идея Дерби? – услышала она голос за спиной.
Кейли обернулась, опустив разряженный пистолет, и увидела отца Амброса. Он выглядел точь-в-точь как средневековый монах в своей длинной рясе и с веревкой на поясе, для полноты сходства ему не хватало только лысины.
– Да, – коротко ответила Кейли, она не была расположена к обсуждению доводов за и против огнестрельного оружия. Хотя отец Амброс был частым гостем на ранчо, он все же был священником, а священники зачастую становились глашатаями плохих новостей. – Что-то случилось? – Сердце Кейли сжалось в ожидании беды.
– Нет, миссис Элдер, – поспешил успокоить ее Амброс – Саймон поправляется в Трипл Кей, его все еще мучают боли, но инфекции нет. Как говорит Ангус, не бывает такой раны, чтобы она не болела.
– А как Ангус? – Кейли не забыла предупреждение доктора о том, что ее свекор сам в опасности. – Я не сомневаюсь, что все это стало для него тяжелым ударом.
По лицу Амброса скользнула грустная улыбка.
– Конечно. Он места себе не находит, мечет громы и молнии, потому что он не на тридцать лет моложе и не может помочь Уиллу и Дерби выследить Шинглера.
Кейли сунула пистолет, не очень-то романтический подарок Дерби, в карман передника.
– Я знаю, что чувствует Ангус. – Кейли взяла священника за руку. – Но что касается меня, то мой возраст вроде бы не является препятствием. Я предпочла бы быть рядом с Дерби, а не сидеть здесь, ждать у моря погоды и теряться в догадках.
– Миссис Каванаг сказала то же самое, – Амброс похлопал Кейли по руке, – когда я заезжал к ней сегодня. Скажите, как у Пабло идут дела с уроками?
– Мануэла каждый вечер усаживает его за доску и учебники, мы обе помогаем ему, как можем.
– С образованием в этих краях всегда было худо, – Амброс вздохнул, даже в лучшие времена. Я делаю все, чтобы поддержать школу при миссии, но одна за другой возникает множество проблем.
Кейли и отец Амброс присели на ступеньку крыльца – на дворе стояла такая чудесная погода, что не хотелось заходить в дом. Помощники Дерби были заняты лошадьми, а Мануэла снимала с веревки высохшее белье. Пабло – кто мог сомневаться – издалека заметив учителя, скрылся в неизвестном направлении.
– Вы давно знаете Каванагов? – поинтересовалась Кейли.
– Десять лет, – ответил Амброс. – Мы с Саймоном вместе учились в школе в Бостоне.
– Саймон хотел стать священником? – удивилась Кейли.
Амброс засмеялся.
– Нет. Саймон пресвитерианин от рождения. Мой отец послал меня изучать право в надежде, что я откажусь от мечты о семинарии, женюсь и подарю ему кучу внуков. Но я разочаровал отца.
– Но вы с Саймоном остались друзьями.
– Да.
У Кейли задрожали губы, она сплела пальцы и засмотрелась на сцену в загоне, где двое помощников Дерби пытались обуздать становящегося на дыбы молодого жеребца.
– Я была там, в кабинете доктора, когда... когда...
– Когда Саймону прижигали рану? – помог ей Амброс. – Должно быть, это было ужасно.
– Хуже всего было, конечно, Саймону, но запах, его крик...
– Саймон сказал мне, что ему очень помогли Уилл и Дерби.
– Они были такие сильные, – сдавленным голосом произнесла Кейли. – Их нужно было видеть. Любой из них, если бы мог, не раздумывая, поменялся бы с Саймоном местами, чтобы взять на себя его боль. И это были те самые люди, которые совсем недавно, не жалея кулаков, колотили друг друга в саду у Бетси.
– Все совсем не просто в их взаимоотношениях, – заметил отец Амброс.
Кейли молчала некоторое время, всматриваясь в горизонт. Она желала только одного, чтобы вдалеке показался Дерби, грязный, обросший, смертельно уставший, но целый и невредимый, и чтобы вся эта история с поисками Дюка Шинглера осталась в прошлом. Но на много километров вокруг не было ни души – пустота, словно увеличенное отражение души Кейли. Ей вдруг безумно захотелось рассказать отцу Амбросу о зеркале в салуне «Голубая подвязка», о сводящем с ума страхе вернуться в тот мир, из которого она пришла, но у нее не хватило духа.
– Вы останетесь на ужин? – вместо этого спросила Кейли.
Отец Амброс вздохнул и покачал головой.
– Мне нужно возвращаться в миссию, – ответил он, поднимаясь. В этот момент его взгляд привлекла незаконченная скульптура, она стояла в нескольких футах от них, во дворе. Отец Амброс подошел рассмотреть ее поближе. На его лице засияла восторженная улыбка.
– Это чудесно! – воскликнул он.
– Иногда я просто ненавижу себя за то, что взялась за эту работу, – смущенно призналась Кейли. – Теперь, когда камень стал поменьше, нужно будет попросить мужчин занести его в гостиную. Там достаточно светло.
– Восхитительно, – восторгался отец Амброс. – Возможно, когда-нибудь вы создадите маленький шедевр для моей миссии. Сотворите образ Девы, например, или кого-нибудь из святых.
Кейли заинтриговало это предложение; разговор о скульптуре отвлек ее от мрачных мыслей, как отвлекала и сама работа над скульптурой.
