Джил Грегори - Моя долгожданная любовь
— Мой… мой муж убьет меня, если узнает, что только что произошло между нами! — быстро сказала она, задним числом ощутив стыд за то, что сделала и что чувствовала. — Пожалуйста, отпустите меня домой и…
— Твой муж! — Незнакомец со свистом вдохнул воздух. Его пальцы больно впились в ее плечи, хотя было видно, что он не понимает этого.
— Фрэнк… — выпалила она на последнем дыхании в расчете на то, что он оставит ее в покое, когда поймет, что она замужем. — Фрэнк Честер. У него… ужасный характер. Он даже не разрешает мне заговаривать с другими мужчинами… О, в чем дело?
У незнакомца помертвело лицо. Теперь он казался высеченным из мрамора или куска льда, таким затвердевшим и неподвижным он стал. Однако Брайони почувствовала, как его высоченная фигура вся напряглась, как в нем закипела бешеная ярость. Незнакомец так сжал ей плечи, что она сморщилась от боли; заметив это, он тут же отпустил ее. Но он не выпустил ее из своего поля зрения, взглядом заставив стоять неподвижно и изучая ее так, будто видел впервые.
— Кто ты? — тихо спросил незнакомец, и в его голосе послышался странный испуг. Перед тем как ответить, она сглотнула комок, застрявший в горле:
— Меня зовут Катарина… Катарина Честер.
Увидев, каким стало его лицо, она ужаснулась и сделала шаг назад. Над их головами пронзительно кричали и кружили перепела, затем их стайка умчалась, но люди на холме даже не оглянулись. Они смотрели в глаза друг друга, как зачарованные.
— Так ты не знаешь меня? — вновь заговорил незнакомец после минутного молчания, и его глухой голос звучал серьезно и тихо.
— Меня зовут Техасом. — Он подошел поближе и испытующе вгляделся в изумрудные глубины ее глаз. — Техас Джим Логан.
Она облизнула губы.
— Что… что вы от меня хотите?
Высокий, широкоплечий ковбой со свистом выдохнул. Она заметила, что его рука дрожала, когда он сдвинул свое черное сомбреро на затылок. Казалось, он настолько изумлен, что потерял дар речи.
Брайони была крайне озадачена странным поведением этого мужчины, который преследовал и схватил ее, потом поцеловал, а теперь был так изумлен при упоминании имени ее мужа. Она попыталась проскользнуть мимо него по направлению к противоположному склону холма, откуда можно было добраться до дома, но он остановил ее.
— Подожди. Не уходи!
— Я хочу домой. — Внезапно слезы ослепили ее глаза. Она умоляюще протянула к нему руки. — Пожалуйста, отпустите меня.
Он посмотрел на ее умоляющее лицо, заглянул в глаза, полные отчаяния и ужаса. Теперь он заметил то, что ускользнуло от его взгляда, когда ликовал от радости и счастья. Щеки на ее прелестном лице были впалыми, а под живыми зелеными глазами проглядывала синева. Она ужасно похудела — такой прежде она никогда не была — и побледнела. Более того, он заметил в ней нечто такое, отчего его сердце замерло. У нее был запуганный вид, ее лицо выражало такую безысходную скорбь и отчаяние, исходившие из самой глубины души, что это потрясло его до основания. Брайони — его сильная, восхитительная, смелая Брайони — выглядела как потерянное, загнанное в угол, полное безнадежности существо, женщина, доведенная до крайности.
Когда она повернулась и бросилась бежать от него по заросшему, подобно зеленому ковру, склону холма, Джим не сдвинулся с места. Однако он следил с изумлением и ужасом, как она убегает куда-то в направлении того, что называет «своим домом».
Джим долго стоял, не в силах сделать ни шага. Он не слышал шелеста прибоя внизу и не видел кружевных облаков, проплывавших по сапфирному небосводу. Он даже не заметил зайца, который выглянул из-за маковых головок и тут же исчез. Невдалеке с довольным видом пасся Пекос. Но Джим не спускал глаз с крошечной удаляющейся фигурки, которая едва виднелась вдали.
Он был в шоке. Было такое ощущение, что холодные воды Тихого океана обрушились на него, вымочили его с ног до головы и сделали немым. Он стоял на солнце, но его колотил озноб. Джим медленно покачал головой. Амнезия? Возможно ли, что у Брайони амнезия? Он громко выругался. Да, несомненно, он наблюдал самое настоящее смятение на ее лице. Она не узнала его, даже не отреагировала на его имя. Кровь застыла у него в жилах, когда он вспомнил ее слова. Замужем за Фрэнком Честером! Но как? Где она столкнулась с ним? И что тот предпринял, чтобы добиться потери ею памяти и заставить ее выйти за него?
У него не было на это ответа. Но он твердо знал другое: Фрэнк Честер — труп.
Внезапно Джим застонал. Он боролся с желанием помчаться вслед Брайони, схватить ее и сказать всю правду. Но что-то остановило его, так же как несколько минут назад, когда она стояла в двух шагах от него. Он вспомнил то ужасное выражение на ее милом, тонко очерченном лице, тот взгляд, полный боли и отчаяния. Он вспомнил также, какой хрупкой она выглядела, какой изможденной и измученной. Было совершенно очевидно, что она ослабела и перенесла страшный эмоциональный стресс.
А что, если бы он рассказал ей правду, что она его жена, а не Фрэнка Честера? Что, если бы он сказал ей, что ее имя Брайони Логан и что она принадлежит ему? Она могла не поверить. И того хуже: она могла не выдержать, узнав правду. Боязнь ее реакции заставила его промолчать, хотя душа его рвалась сказать все, забрать ее с собой. Он колебался. Наконец-то он нашел жену, когда потерял всякую надежду; но она не узнала его! Она даже не знала своего настоящего имени! Джим ощутил приступ боли во всем теле, когда представил себе ее страх и одиночество. Он абсолютно ничего не знал об амнезии, но боялся, что если скажет или сделает что-нибудь не так, то может свести Брайони с ума или довести до того, что она покончит счеты с жизнью.
Ему отчаянно хотелось переговорить с доктором Уэбстером. Этот смекалистый, мудрый врач наверняка мог бы что-то порекомендовать. Затем он подумал о докторе Брэйди, друге Брайони из Сан-Франциско, который путешествовал вместе с ней в почтовом фургоне, когда она впервые выехала на Запад. Он, наверное, знал бы, что нужно предпринять. Но Джим тут же отказался от этой идеи. Поездка в Сан-Франциско и обратно заняла бы несколько дней. И ни за что на свете ему не хотелось, чтобы его жена провела еще хотя бы одну ночь под крышей дома Фрэнка Честера или — при этой мысли болезненная судорога пробежала по телу Джима — в его постели. Нет, он заберет Брайони из дома Честеров сегодня, даже если для этого потребуется перебить всех жителей этого округа.
Следующее соображение, пришедшее ему в голову, было реальным и несложным для исполнения. Без дальнейших колебаний он оседлал Пекоса и направился в сторону города. Ему нужны были советы, и он их добьется. Не обращая внимания на боль в раненом плече, усилившуюся после всего происшедшего, он сосредоточил мысли на сложившейся ситуации. Главнейшим во всем этом было состояние здоровья Брайони. Он уже расстался с желанием действовать быстро и непосредственно ради того, чтобы не вызвать у нее нового шока, и он и дальше будет поступать так, если это потребуется для того, чтобы не подорвать совсем ее здоровье. Но так или иначе он заберет ее у Честеров сегодня же, до того, как солнце уйдет за горизонт. Такое обещание он дал себе и женщине, которая, сама того не зная, когда-то была его женой.
