Барбара Пирс - Грешники
– Мы здесь одни. Я убил бы любого, кто посмел бы взирать на такую роскошную женщину.
Маккус говорил очень убедительно, возясь в это время с корсетом. Когда он закончил расшнуровывать его, сине-зеленое платье из тонкого атласа упало к ее ногам вместе с корсетом.
– Ты хочешь раздеть меня донага? – спросила Файер. В ее голосе послышалась тревога.
Тем временем он начал снимать с нее нижние юбки.
– Я хочу освободить тебя не только от твоих одежд, но и от твоей застенчивости, – сказал Маккус, поворачивая ее к себе и впиваясь губами в ее уста.
Маккус догадывался, что Файер все еще не забыла свой первый печальный опыт. Стэндиш ранил ее самолюбие. Несмотря на то что она с готовностью разделила с Маккусом утехи любви, она все еще была настороже, зная, как больно может ранить предательство. Маккус был не против того, что она считала других мужчин не заслуживающими ее доверия, но себя включать в их число он бы не позволил ни при каких обстоятельствах.
Файер напоминала ему красивую бабочку. Она манила, ласкала его прикосновением своих волшебных крыльев, но упархивала всякий раз, когда он пытался поймать ее. Он целовал и ласкал ее до головокружения. Она стонала в его объятиях, но при этом спокойно говорила о том, что он может жениться на другой женщине. Это сводило его с ума! Он осознавал, что она готова отказаться от него и от его любви, поскольку ее душа оставалась закрытой для признаний. Ему хотелось завоевать ее доверие, хотя поначалу он пытался отговорить себя от этой безумной затеи. Файер, которая так легко завладела его сердцем, стояла сейчас перед ним полуобнаженная, словно раскрывшийся бутон, и он был готов на все, лишь бы ее сердце наконец дрогнуло и открылось ему.
Она облизала губы.
– Я тоже могла бы раздеть тебя.
Он представил, как ее глаза загораются при виде того, как его одежды падают на пол рядом с ее платьем, и уже почти соблазнился этой приятной перспективой. Стержень его страсти рвался наружу, и это томление казалось невыносимым. Маккус покачал головой, забыв на мгновение, что она не видит его.
– На этот раз тебе придется подчиниться моей воле. – Файер состроила гримасу.
– Я ничего не вижу из-за повязки, – пробормотала она.
– Видеть можно не только глазами.
Когда юбки Файер скользнули на пол, Маккус потянулся к завязкам на ее сорочке.
– Подожди!
Этот резкий приказ остановил Маккуса. Он услышал, как дыхание Файер участилось. Он знал, что она скорее охвачена страхом, а не страстью.
– Не бойся, я не причиню тебе боли.
Маккус быстро освободил ее от сорочки, а себя – от сюртука и рубашки.
Одетый лишь в бриджи, он стал на колени, чтобы снять с Файер сначала одну туфельку, а потом вторую. Потом он осторожно освободил ее ноги от чулок. Теперь Файер напоминала ему статую греческой богини.
Ее тело было достойно обожествления. Любой мужчина охотно пожертвовал бы всем ради того, чтобы обладать такой красотой. Стоя на коленях, Маккус горячо обнял ее ноги. Его пальцы мягко скользнули вверх, исследуя каждый изгиб упругого тела. Файер тихо застонала.
– Я люблю прикасаться к тебе, – сказал он, целуя впадину под ее коленом. Не в силах противиться искушению, он провел языком по мраморной коже.
Файер, чуть вздрогнув, отозвалась:
– Мне щекотно. Ты хочешь измучить меня?
Она лишь охнула, когда он укусил ее за ягодицу, чтобы потом продолжить целовать ее бедра.
– Да, – ответил он, поворачивая ее к себе.
Увидев курчавый треугольник волос, он воспылал страстью.
Больше всего ему хотелось снять с себя бриджи и вонзить свой разгоряченный член в ее податливое лоно. Маккуса прошиб пот, когда он на мгновение представил, как ее тело сначала робко, а потом все больше открывается ему навстречу.
– Маккус?
Он услышал в голосе Файер сомнение и понял, что позволил фантазиям слишком увлечь себя.
– Еще нет, – ответил он, зная, что ей не терпится сорвать с глаз повязку. – Попытайся просто расслабиться.
Не давая ей опомниться, он скользнул пальцами в ее лоно, и она застонала, как от боли.
– О, я вижу, что твое тело ждет меня, – сказал он, в благоговении глядя на нее.
Она хотела его вопреки своим страхам. Его пальцы будили в ней желания, в которых она стыдилась признаться даже самой себе. Файер изогнулась навстречу его руке и невольно раскрылась перед ним.
– Я больше этого не вынесу, Маккус, – умоляюще произнесла она и провела рукой по его волосам, пытаясь приблизиться к нему. – Я хочу ощутить тебя внутри себя.
Серые глаза Маккуса расширились в ответ на ее страстную мольбу. Поцеловав ее в живот, он встал и расстегнул бриджи. Его член налился кровью, словно в предвкушении удовольствия от слияния с Файер. Маккус нетерпеливо сбросил бриджи и встал перед своей возлюбленной.
– Ты самая изысканная, – сказал он, прикасаясь рукой к ее груди. Он обвел пальцем сосок, который расцвел, словно бутон. Кожа девушки была безупречной и на ощупь напоминала теплый шелк.
– Я вся дрожу, – сказала Файер, пытаясь держать себя в руках. Маккус наклонился к Файер и покрыл ее грудь поцелуями.
Он так хотел ее, что у него темнело в глазах.
– Я тоже, Файер. И не от страха.
Когда Маккус снова поднял ее, она ощутила прикосновение его груди и поняла, что он тоже разделся. Неожиданно Файер успокоилась. От нахлынувших чувств у нее закружилась голова, и она крепко прижалась к его плечу. Когда он опустил ее на мягкое ложе, которое приготовил для них заранее, Файер сказала:
– Я хочу увидеть тебя. – В ее голосе звучала мольба: ей надоела эта игра.
Он был так красив, что ей нестерпимо захотелось исследовать каждый дюйм его тела.
– Не спеши, – пробормотал он, лаская ее грудь.
Вместо стыдливости, которой она ждала от себя, Файер чувствовала лишь сладкое томление. Стэндиш никогда не ласкал ее тело, а Маккус, казалось, был одержим ею. Она решила, что повязка должна была послужить своеобразным инструментом для полного погружения в мир фантазий. Маккус не позволял ей играть пассивную роль. Его руки и губы ласкали ее, маня и дразня, обещая увлекательное приключение. Она выгнулась ему навстречу, когда он вновь поцеловал ее грудь.
– Тебе приятно прикосновение моих рук, Файер?
Он провел языком по ее животу. Когда Маккус остановился, она почувствовала, что он смотрит на нее в ожидании ответа.
– О да, – ответила она.
Через мгновение она ощутила прикосновение его твердого стержня. Святые Небеса, он был напряжен до предела! Перед ним лежала женщина, готовая принять его, но он медлил. Почему? Непредсказуемость возлюбленного сводила ее с ума.
– А моих губ? – касаясь ее бедра, спросил он.
