Карен Рэнни - Вопреки небесам
Но сейчас Мэри чувствовала себя беспомощной, чего с ней не случалось за все годы с рождения Хью… и за пять лет, прошедших со смерти Алисдера.
Она стояла, устремив взгляд на собственные руки. Они были так крепко стиснуты, что даже костяшки побелели.
Наконец Мэри постучала, в ответ на приглашение войти шагнула в комнату и долго смотрела на того, кого любила, как родное дитя, и кто теперь превратился во взрослого мужчину, стоявшего у окна.
— Что произошло с Сарой? — наконец спросил он и обернулся. Непонятно, кому был адресован его вопрос, старой женщине, тьме за окном или Господу Богу.
Хью Макдональда воспитывали в добрых традициях. Верность клану и осознание своей ответственности как лэрда Ненвернесса были для него не пустым звуком. Как и его дед Алисдер, он с гордостью нес это бремя, был политиком и миротворцем. Он женился в надежде защитить сородичей от грядущих бед, и не его вина, что этот жест бескорыстной любви к Ненвернессу в итоге обернулся трагедией для него самого.
Рано или поздно война разразится, а он не в силах этому помешать. Молодые люди, питомцы Мэри, отправятся воевать, молодые девушки, ее ученицы, останутся дома ждать своих любимых. Дай Бог, чтобы война не коснулась Ненвернесса. И дай Бог, чтобы его безумную хозяйку удалось вылечить…
Но сейчас лэрд ждал правдивого ответа.
— С ней уже бывало такое, — уклончиво сказала Мэри, не вдаваясь в подробности. На прошлой неделе Сара дважды ускользала из-под бдительного ока Агнес, и оба раза все оканчивалось плачевно.
— Это потому, что она потеряла ребенка?
Старушка пожала плечами, от души желая, чтобы ее ответ основывался на веских доводах, а не выглядел гаданием на кофейной гуще. Но, к сожалению, в природе много такого, что неподвластно человеческому разуму. Почему воздух после грозы всегда необычайно свеж? Почему во время дождя он пахнет земляными червями? Почему у гуся перья мягче на брюхе, чем на спине? Почему кошки обычно полосатые, а коты черные? Не только она, необразованная женщина, не знает ответа на вопросы. Хью, при всей его учености, тоже не может на них ответить. У нее есть кое-какие предположения насчет Сары, но пока она не удостоверится в их справедливости, благоразумнее помолчать. Агнес не понравится, если она поделится с лэрдом своими подозрениями, да и тревогу Хью они вряд ли рассеют.
— Что я могу сделать?
Похвальный вопрос, если учесть соблазнительность вдовы Сиддонс.
Мэри не относила себя к провидцам, просто за долгие годы она научилась разбираться в жизни и понимала, что означают тайные взгляды, которыми порой обменивались Хью и Кэтрин. Нет, она не умела читать мысли, но жизненный опыт и страстная любовь научили Мэри проницательности.
Для нее все стало ясно в тот день, когда Хью, скользнув глазами по переполненному двору, на мгновение задержался на Кэтрин. Будучи человеком справедливым, Мэри отдавала должное молодой женщине. Она хорошая мать, не чуралась любой работы, умела дружить. И только одно беспокоило Мэри Макдональд: выражение на лице вдовы, когда она смотрела на Хью. Словно она умирала от голода, а он был последней оставшейся на земле крошкой хлеба. Подобное выражение Мэри заметила и у лэрда, когда он считал, что его никто не видит.
— Будь терпелив, — посоветовала она. — Иногда женщина, потерявшая одного ребенка, выздоравливает, если в ее чреве поселяется второй.
Хью вздрогнул и снова отвернулся к окну.
— Ее излечит время. И хороший уход.
— Время, — задумчиво повторил он, не оборачиваясь. — А есть ли оно у нас, хоть у кого-нибудь?
Его вдруг охватило странное чувство, будто время убегает сквозь пальцы, словно песок или вода.
— Тогда поговори с Робби, — неожиданно предложила Мэри и в ответ на его недоуменный взгляд пояснила: — Он дружен с бедняжкой и хорошо ее знает.
Несмотря на печальную тему разговора, Макдональд с трудом удержался от улыбки. Мэри не впервые бросала ему подобный упрек, по ее мнению, Робби лучше знал жену брата, и Сара платила ему симпатией.
А что он, Хью Макдональд, знает о них обоих?
Робби считал упрямство одной из самых неудобных черт старшего брата, но именно это качество делало Хью могущественным властителем и справедливым судьей, если он принимал решение, то уже не менял его.
Единственным оружием Робби было его собственное упрямство.
Холодок между братьями пробежал лет пять назад. Ни один из них не искал общества другого, разговаривали они только в силу необходимости, чтобы создать у окружающих впечатление братской дружбы и любви. Порой Робби задавался вопросом: переживает ли Хью это столь же тяжело, как и он?
Неудивительно, что неожиданное появление лэрда в южной гостиной, где Робби по утрам занимался со своими юными учениками, застало его врасплох. По этому случаю уроки кончились раньше, и мальчишки с веселым гулом высыпали наружу, радуясь свободе. Робби вытер испачканные мелом руки и неторопливо подошел к стулу, на котором сидел Хью. Пожалуй, лучше постоять, иначе старший брат горой нависнет над ним, подумал он и тут же устыдился этой мысли. Вряд ли разговор будет приятным, начинать его с откровенной демонстрации не стоит. Молодой человек подвинул себе другой стул и неловко уселся, не замечая жалости и сочувствия на лице Хью.
Они сидели молча, каждый думал о том, что уже несколько лет они не оказывались по своей воле в одной комнате.
Горечь отчуждения имеет обыкновение просачиваться сквозь тонкие стенки отведенного ей сосуда, пока на дне не остается лишь осадок, который люди иногда сознательно лелеют, взращивают и питают, хотя первопричина, вызвавшая горечь, давно забыта.
Ни Хью, ни Робби ничего такого не делали, но в то же время ни один из них не хотел делать первый шаг к примирению, оба были одинаково упрямы и не склонны афишировать свои чувства. Моральное превосходство не играло тут никакой роли, ибо никто из братьев на него не претендовал. Хью не умалял собственные грехи, а Робби помнил, сколь болезненно дались ему годы вынужденного монашества.
Все это не облегчало их встречу.
Прошлое в глазах обоих представало некой пропастью, которой братья страшились, пытаясь молчанием заполнить то, что не поддавалось разумному или эмоциональному объяснению.
— А ты неплохо устроился, — одобрительно заметил Хью, с интересом оглядывая комнату.
Он редко бывал здесь с тех пор, как два года назад одобрил идею Робби насчет школы. Сегодня лэрд убедился, что ненвернесским мальчишкам несказанно повезло, младший брат оказался прекрасным учителем. Терпению Робби можно только позавидовать, а когда он вызвал к доске юного Макарена и тот, смущаясь присутствием лэрда, все же ответил урок довольно бойко, учитель был горд и счастлив не меньше ученика.
