Кристина Додд - Роковой бал
Она не побеждала. Ни разу. Используя свое обаяние, нежность и потрясающее знание ее тела, Рэнсом против ее воли вызывал в ней наслаждение. С каждым разом ее обида на него уменьшалась. Каждый раз она отвечала ему.
Но ему этого было мало. Он знал, что ее разум закрыт для него, и хотел держать ее всю целиком в своих объятиях.
– Миледи.
Джейн не обратила внимания.
– Леди Блэкберн, – чуть строже сказала пожилая служанка. Джейн вздрогнула и поняла, что ее зовут. Отвернувшись от зеркала, она разглядывала принесенное Мойрой платье.
– Вы наденете платье из золотого канифаса? Джейн слегка пожала плечами.
– Как хотите.
– Да, золотой канифас. – Блэкберн стоял, прислонившись к дверному косяку, и дерзко улыбался ей.
Что он здесь делает, такой непринужденный и такой – по сравнению с ней – официальный, в строгом черно-белом костюме? Он всегда смущает ее своим собственническим видом и внимательным взглядом.
– Золотой цвет придает твоей коже теплый оттенок, и сегодня ты будешь красивой как никогда. Сьюзен оскорбится, если ты оденешь что-то другое.
Она продолжала стесняться того, что была полуодетой.
– Я не одета, милорд.
– Вижу. – Его глаза поиграли со шнуровкой на ее сорочке, скользнули по плечам, по ровной линии нижних юбок и пощекотали одетые в чулки ноги. – Не одета самым восхитительным образом.
– Если вы выйдете, мне удастся закончить.
– Моя дорогая леди Блэкберн, нет никакой необходимости в том, чтобы я выходил. Мы женаты, помнишь?
Он был очарователен.
Но очарование не было той чертой, которой она доверяла в Рэнсоме Квинси, маркизу Блэкберну.
– Едва ли я могу забыть.
– Однако это не то, о чем ты думаешь.
– О чем же я думаю?
– Ты воображаешь, что я ненасытный распутник, который врывается в твою спальню, потому что всегда страстно жаждет тебя.
Мойра захихикала.
Джейн издала негромкий возглас.
– Но это только наполовину правда.
– А вторая половина?
– Я пришел помочь тебе, потому что, хотя твой наряд безупречен, ты обязательно споткнешься о подводные камни, которыми усеяна жизнь в свете.
По ее телу пробежали мурашки, когда она увидела его в зеркале. У нее вновь возникло это неприятное ощущение, что он преследует ее, даже если продолжает стоять в дверях. Почему? Он уже поймал ее в ловушку, запер со всех сторон.
– Я просто потрясена твоим благородством.
– Надеюсь, – он притворно-устало вздохнул. – Это необходимые жертвы.
Джейн не ответила на его поддразнивание. Она отказывалась даже замечать его.
– Это так похоже на леди Гудридж – превратить запланированный чай в свадебный прием. – И выражает ее одобрение их поспешной свадьбы.
– Будет тьма народу. – Улыбка играла на губах Блэкберна, когда он шел к ней. – Все в свете хотят увидеть, действительно ли я сражен мисс Джейн Хиггенботем.
Стоя за любимой, Рэнсом наклонился и слегка коснулся губами ее затылка.
– И я покажу свое полное обожание.
Мойра переминалась с ноги на ногу, не зная, уйти или остаться. За последнюю неделю она сталкивалась с этой дилеммой множество раз.
– Я постараюсь, чтобы мы не опоздали, – сказала Джейн. Его руки нежно сжали ее плечи.
– Опять.
Жар прошел от сосков до лба, и он с удовольствием наблюдал, как она краснеет.
Но Джейн довольно колко ответила:
– Да. Если мы придем позже и уйдем раньше, наш позор никогда полностью не забудется.
Блэкберн вздрогнул. Его пальцы напряглись, а улыбка стала маской.
– Какой позор?
– Они застали нас в моей студии две недели назад, милорд, и мы поженились неделей позже. Это последний скандал в длинной череде скандалов с нашим участием, не так ли?
– О, – он расслабился, успокаиваясь так быстро, что она могла бы это и предвидеть, щелчком пальцев отогнал призрак позора и сказал:
– Ты теперь Квинси. Мнение света не должно тебя беспокоить.
В его речи слышалось откровенное презрение, но Джейн слишком хорошо изучила его, чтобы не заметить, что ему что-то мешает. Не страсть, а какое-то другое чувство, которое заставляет его так улыбаться, – и которое касается ее.
Выскальзывая из его рук, Джейн повернулась, чтобы видеть его лицо.
– Почему ты выглядел таким озадаченным, когда я упомянула о скандале?
– Разве? – Он посмотрел в зеркало и поправил галстук. – Могу тебя уверить, что я уже привык к скандалам. – Он улыбнулся ей, чтобы смягчить колкость. – Но нам нужно поторопиться.
– А я думала, что мы Квинси, и нас не должны беспокоить такие мелочи.
– Правильно, но мы должны беспокоиться о Сьюзен. Она не сможет спокойно воспринять наше опоздание. – Блэкберн щелкнул пальцами, подзывая служанку.
Мойра принесла платье и хотела одевать Джейн прямо перед Блэкберном, но Джейн спряталась за ширму.
– И нам нужно сопровождать Адорну в течение сезона, – голос Блэкберна звучал совсем близко, словно он не мог допустить, чтобы их разделяла даже тонкая перегородка.
Адорна была очень взволнована по поводу замужества тетушки и предпочла остаться в доме Тарлинов на время короткого четырехдневного медового месяца Джейн и Рэнсома в Турбийо-не. Но Джейн не могла оставить свою племянницу у Тарлинов насовсем, к тому же, став леди Блэкберн, она приобрела определенное влияние в свете и могла оказать протекцию девушке. Мойра надела ей платье на голову, и Джейн поспешно натянула его.
– Ты ведь не возражаешь против Адорны?
– Абсолютно. Она очаровательная девушка, но мы не можем заставлять ее ждать. – Блэкберн зашел за ширму. – Она, возможно, уже решила действовать самостоятельно.
Джейн смотрела на Рэнсома, придерживая ожерелье, пока Мойра застегивала замок.
– Она этого не сделает.
– Ну разумеется, нет. – На его лице появилось веселое выражение. – С тех пор, как она переехала сюда, я просто поражен ее здравым смыслом.
Адорна стала жить с ними три дня назад.
Она, как всегда, создавала вокруг себя сплошные неприятности.
И, как всегда, делала это не нарочно. Однако после свадьбы ее тети и маркиза Блэкберна она стала еще более завидной невестой, и ее блестящий успех в свете действовал даже на самых критически настроенных мамаш. Количество джентльменов, приезжающих проведать Адорну утром, удвоилось, толпа вокруг нее на балах была такая плотная, что невозможно было протиснуться, и Джейн видела выражение отчаянной слепой страсти на лицах некоторых поклонников племянницы. Джейн боялась еще одной попытки похищения.
Или чего-то похуже, потому что Адорна стала очень задумчивой и тихой, словно все время напряженно о чем-то размышляла – очень необычное для нее состояние.
