Андреа Кейн - Обольститель
— Да. А что такое?
— Я видел Альбертса, который выскочил из вашей кареты словно ошпаренный. Что вы с ним сделали?
— Мы немножко побеседовали.
— О прошлой осени?
— О том, почему я был вынужден его уволить, — ответил Дастин, похлопывая Ленстона по плечу. — Я собирался увидеться с вами, чтобы поздравить с победой. А мне пора возвращаться в Тайрхем. Встретимся в Эпсоме?
Граф утвердительно кивнул:
— Не упущу такого случая. С нетерпением буду ждать возможности стать свидетелем вашего триумфа. Хотя я намерен, несмотря на ваше предупреждение, составить вам конкуренцию.
— Не возражаю, — улыбнулся Дастин, садясь в карету.
— Запомни, ты не можешь рассчитывать только на свои навыки, — наставлял Олдридж свою дочь, расхаживая по гостиной.
— Я знаю, папа, — отозвалась Николь, примостившись на краешке дивана. — Все эти годы наблюдая за тобой, я поняла, что полагаться можно лишь на собственный ум.
— Хорошая девочка. Дело в том, что ты не можешь повлиять на погоду, на состояние скаковой дорожки в Эпсоме, как и на любые ситуации, которые могут возникнуть во время состязаний. Все, что ты можешь сделать, это изучить дистанцию, как собственную ладошку, и внимательно следить за другими жокеями. Вот скажи, где тебе лучше находиться, если вы идете одной группой?
— У ограды, конечно.
— Верно. Но ты должна при этом внимательно следить за действиями других жокеев.
— Если я буду постоянно вертеть головой, — усмехнулась Николь. — Кинжал будет нервничать, и это скажется на скорости.
— Ошибаешься, — сказал Ник. — Иноходь — вот за счет чего ты можешь выиграть. А иноходь не всегда означает скорость.
— Это точно. Особенно на эпсомской дистанции. Мне предстоит справиться со сложным поворотом на Тоттенхемском углу, не говоря уже о крутом спуске. На этих участках я должна снизить скорость, чтобы быть точной.
— Вот именно. Точной и спокойной. Малейшее сомнение может стоить тебе первого места. А теперь расскажи, как ты пройдешь дистанцию.
— Я сделала бы это лучше, если бы хоть раз прошла ее, — нахмурилась Николь.
— Опять! Ты не можешь покинуть Тайрхем до возвращения маркиза. Отвечай на мой вопрос!
— Хорошо, — вздохнула Николь. — Дистанция имеет форму подковы. Первый отрезок идет в гору, и я достигну вершины холма, обогнув Тоттенхемский угол. Здесь иноходь должна быть особенно четкой. Если мне удастся вписаться с Кинжалом в поворот, не сбившись с шага и без рывков, мы выйдем на спуск плавно. Если же нет, мы либо налетим на ограду, либо потеряем время.
— И вот еще что: перед финишем будет небольшой подъем, но если ты удачно пройдешь спуск, проблем не будет. А в какой точке ты должна перейти на галоп, чтобы оставить всех позади?
Николь улыбнулась:
— За пятьдесят ярдов до финиша.
— Отлично! — воскликнул Ник, сияя. — Ты еще в глаза не видела дистанцию, но уже неплохо ее чувствуешь. С твоими навыками и с твоим чутьем ни у одного жокея не остается ни малейшего шанса.
— Одного чутья мало, ты знаешь это лучше кого бы то ни было. Как было бы хорошо, если бы ты руководил мною! Но, к сожалению, это невозможно.
— Ты снова о Раггерте.
— Последние три дня он не отходит от меня. И его настойчивость вызвана вовсе не желанием поощрить Кинжала или ободрить меня. Такое впечатление, что он ждет, когда я или Кинжал допустим ошибку. Очевидно, он думает, будто за мной нужен постоянный надзор и что он его осуществляет в отсутствие Дастина. Честное слово, папа, если бы Раггерт хотя бы наполовину уделял такое пристальное внимание лошадям, какое уделяет мне, я, может быть, и поверила в то, что он незаменимый тренер, каким считаете его вы с Дастином. Он все время пристает ко мне с дурацкими расспросами и…
— Вот как? — нахмурился Ник. — Я этого не знал. О чем же он тебя расспрашивал?
— Только не волнуйся, — сказала Николь. — Он не подозревает, кто я на самом деле. Все его вопросы касаются Олдена Стоддарда: откуда он родом, где учился, как попал в Тайрхем и все такое.
— И что ты ему говорила?
— Что я родилась и учи… вернее, родился и учился в Шотландии, в небольшой деревушке. Лорд Тайрхем случайно увидел меня во время одного из своих визитов в Балморал и был поражен моим искусством верховой езды. Поэтому, когда Ник Олдридж не смог ответить на его приглашение, лорд Тайрхем вызвал в Англию меня.
— Ты рассказывала эту сказку маркизу, прежде чем поведать ее Раггерту?
— Это вовсе не сказка, папа. Это почти правда, если не считать Шотландию. Я не успела поделиться с Дастином, но я все ему расскажу, как только он вернется из Ньюмаркета.
— А сам он случаем не выдумал эти визиты в Балморал?
— Папа, ты опять за свое? Его отец был близким другом ее величества королевы Виктории, так что Кингсли часто проводили лето в Балморале. Во время одной из таких поездок Дастин спас жизнь ее величеству, за что королева пожаловала ему титул маркиза.
— Вот это да! — воскликнул Олдридж. — Спас жизнь королеве! Да это же просто подвиг! Что ж, это доказывает, что он мужественный и решительный человек. А ты в ответ рассказала ему об амулете?
— Да. Но не только об амулете, но и о маме, — улыбнулась Николь. — Это получилось само собой.
— Так обычно и бывает, — отозвался Ник. — Но давай вернемся к Раггерту. Почему он так интересуется Стоддардом? Его дело лошади, а не жокеи.
— Я тоже так думаю.
— Надо доложить об этом лорду Тайрхему, когда он вернется. Пусть знает, что Раггерт сует свой нос куда не следует. Он должен также услышать, историю, которую ты придумала о прошлом Стоддарда.
— Я сама ему расскажу по дороге в Эпсом. Я намерена туда отправиться, как только вернется Дастин. — В этот момент раздался стук в дверь. Ник напрягся, взгляд его метнулся в сторону двери.
— Я посмотрю, кто там, — моментально вскочила Николь, убедившись, что кепочка надежно сидит у нее на голове. — Должно быть, Дастин вернулся.
Николь осторожно подошла к входной двери.
— Это Тайрхем! — услышала она знакомый голос. Сердце ее затрепетало, дрожащими руками она повернула ключ и открыла дверь.
— Добро пожаловать, милорд, — приветствовала Николь Дастина голосом Олдена Стоддарда.
Взгляд Дастина проник в самую душу Николь, и она почувствовала, что ноги ее стали ватными.
Дастин переступил порог, закрыл за собой дверь и тут же заключил девушку в объятия.
— Господи, как же я по тебе соскучился! — прошептал он, приникая к губам Николь поцелуем, исполненным страсти.
— Я тоже по тебе соскучилась. — Николь неохотно отклонилась назад, чтобы вглядеться в лицо Дастина. — С тобой все в порядке?
— О да! — Дастин снова прижал к себе Николь, словно каждое объятие придавало ему сил.
