Элизабет Хойт - Принц-леопард
Беннет сел на кровати.
– Это все здорово, но как именно ты собираешься найти преступника-убийцу?
Гарри замер. На шее у Беннета на тонкой цепочке висел кулон – маленькая, грубо вырезанная фигурка сокола.
Гарри моргнул. На него нахлынули воспоминания.
Это было давным-давно. Прекрасное раннее утро. Солнце светит так ярко, что больно открывать глаза. Они с Бенни, пожевывая былинки, растянулись на траве, на самой вершине холма.
– Смотри, что у меня есть, – Гарри вынул из кармана эту фигурку и протянул Бенни.
Тот покрутил ее в своих по-мальчишески грязных пальцах.
– Это птица.
– Разве не понятно, это сокол.
– Конечно, я так сразу и понял. – Бенни поднял глаза. – Чья это работа?
– Моя.
– Правда? Ты сам ее вырезал? – Бенни уставился на Гарри во все глаза.
– Ну да, – Гарри пожал плечами. – Меня отец научил. Но это только первая вещица, она еще не очень хорошо получилась.
– А мне нравится.
Гарри снова пожал плечами и уставился на ослепительно голубое небо.
– Хочешь, оставь себе.
– Спасибо.
Они еще некоторое время лежали в траве, готовые вот-вот заснуть под ласковыми лучами солнца. Потом Бенни резко сел.
– У меня тоже есть кое-что для тебя.
Он вывернул оба кармана, покопался у себя за пазухой и, наконец, выудил оттуда маленький грязный перочинный ножик. Тщательно вытер его о штаны и протянул Гарри.
Гарри посмотрел на перламутровую рукоятку, попробовал острие подушечкой пальца.
– Ух, ты, это здорово, Бенни, как раз подойдет фигурки вырезать.
Чем они с Бенни еще занимались в тот день, он уже не мог вспомнить. Наверное, как обычно, катались на своих пони. Может, удили рыбу. Потом страшно голодные пришли домой. Обычно именно так и проходили в то время их дни. Да сейчас это и неважно. А на следующий день отец Гарри обнаружил, что мать спит с Грэнвилем.
Гарри поднял голову и посмотрел в глаза Беннета – такие же зеленые, как и его собственные.
– С тех пор я его больше не снимал, – Беннет прикоснулся рукой к кулону.
Гарри кивнул и на мгновение отвернулся.
– Еще до своего ареста я начал расспрашивать людей, наводить справки. На прошлой неделе после небольшого перерыва я продолжил свои расспросы – тайно, конечно, чтобы твой отец не выследил меня. – Гарри повернул голову и снова посмотрел на Беннета, теперь уже полностью контролируя свои эмоции. – Почти никто ничего не видел и не знает, но ведь тех, кто ненавидит твоего отца, не считая меня, очень много.
– Таких наберется полстраны, не меньше.
На сарказм в голосе Беннета Гарри никак не отреагировал.
– Я подумал, что стоит поспрашивать о более давних временах.
Брови Беннета поползли вверх.
– Слушай, а как насчет твоей няни? Она ведь еще жива, а?
– Старушка Элис Хамбольт? – зевнув, сказал Беннет. – Да, она жива. Когда я вернулся, то первым делом заехал к ней. Ты прав, она наверняка что-то помнит, она много чего знает. Такая тихоня, всегда все подмечала.
– Вот и отлично, – Гарри встал с кровати, – Тогда следует ее расспросить. Составишь мне компанию?
– Что, прямо сейчас?
Гарри ухмыльнулся. Он и забыл, как это весело – подначивать Беннета.
– Думаю, стоит все же дождаться рассвета, – глухо ответил он, – но если ты готов, то можно отправиться в путь немедленно.
– Нет, действительно лучше дождемся рассвета, – проговорил Беннет. – Не думаю, что ты согласишься ждать меня до девяти.
Гарри поднял голову.
– Нет, понятное дело, нет… – Беннет снова зевнул, да так, что едва не вывернул челюсть. – Ну, тогда встретимся прямо у домика няни, ладно?
– Я тоже пойду с вами, – вдруг произнес со своего тюфяка Уилл.
Гарри и Беннет одновременно повернули головы в сторону паренька. Они почти забыли о его существовании. Беннет удивленно поднял бровь, посмотрел на Гарри, но промолчал.
– Так и быть, пошли с нами, – наконец проговорил Гарри.
– У меня для тебя кое-что есть, – ответил на это мальчик.
Он пошарил под подушкой и вытащил оттуда замотанный в тряпку длинный тонкий предмет. Протянул его на вытянутой ладони. Открыв сверток, Гарри увидел свой нож, заботливо вычищенный и смазанный.
– Я нашел его в воде той ночью, – пояснил Уилл, – после того как тебя увезли. И сохранил. Видишь, он снова готов к работе.
Такой длинной речи из уст паренька Гарри еще ни разу не слышал.
– Ты отличный парень, Уилл, – улыбнулся Гарри.
Джордж осторожно дотронулась до лежащей на подушке маленькой фигурки лебедя. Это уже вторая таинственным образом принесенная Гарри резная игрушка. Первой здесь появилась скачущая лошадка. Прошло уже семь дней с тех пор, как Гарри покинул ее, но, по крайней мере, он бродит где-то неподалеку, и точно не уехал из Йоркшира. Он тайком оставлял на ее кровати эти милые резные фигурки.
– Что, принес еще одну, госпожа? – спросила Тигли. Она наводила в комнате порядок, развешивая вещи и собирая одежду в стирку.
– Да, – ответила Джордж, взяв лебедя в руки. После неожиданного появления первой фигурки она расспросила всех слуг в доме. Но никто не видел, ни как Гарри появился, ни как он выходил из дома. Даже праздно слоняющийся повсюду Оскар и тот ничего подозрительного не заметил. Тони довольно быстро уехал в Лондон. Оскар остался – по его словам, для того, чтобы сестрички не скучали тут в одиночестве, но Джордж подозревала, что он еще и скрывался здесь, в Уолдсли, от своих неумолимых лондонских кредиторов.
– Очень романтичный подарок сделал вам мистер Пай, – вздохнула Тигли.
– Этот подарок меня раздражает, – Джордж поморщила носик и бережно поставила маленького лебедя на туалетный столик рядом с лошадкой.
– Подарок хоть и романтичный, но вас раздражает, госпожа, это я заметила, – согласилась Тигли.
Служанка подошла поближе к Джордж, положила ей руки на плечи и попросила пересесть в кресло у туалетного столика. Взяла гребень с серебряной ручкой и принялась расчесывать густые волосы госпожи. Начала с самых кончиков, продвигаясь, все выше, к корням. Джордж прикрыла глаза.
– Если не возражаете, госпожа, я скажу вам, что думаю по этому поводу. Мужчины ведь видят все совсем по-другому.
– Я каждый раз с ужасом вспоминаю, что мистера Пая еще в детстве бросили на произвол судьбы. – Джордж сильнее зажмурила глаза. – Но почему он не хочет сейчас вернуться ко мне?
– Трудно сказать, моя госпожа. – Волосы почти распутались, и Тигли свободно водила гребнем от макушки до самых кончиков.
